Былое и думы
Седьмой вариант Конституции не удовлетворил Бердымухаммедова. Он решил идти дальше, и подчиняясь его воле, «туркменская демократия», спотыкаясь на каждом шагу, медленно продолжила свой тернистый путь в неизвестное будущее.
Ровно три года назад, в ноябре-декабре 2016 года «Гундогар» опубликовал цикл статей под общим названием «Тернистый путь ''туркменской демократии''» — своеобразные исторические наброски, повествующие о переходе власти от Туркменбаши Великого (19 февраля 1940 г.- 21 декабря 2006 г.) к Герою Аркадагу (27 июня 1957 г. — настоящее время). Речь шла о превращении бывшего врача-стоматолога, до поры до времени находившегося как бы в тени более крупных представителей туркменского истеблишмента, в фигуру первой величины, а также о том, какую «созидательную» роль в этом процессе суждено было сыграть Конституции Туркменистана.
Мы решили продолжить эту тему. Поводом послужило выступление президента Курбанкули Бердымухаммедова на заседании Халк Маслахаты 25 сентября нынешнего 2019 года, в ходе которого им была высказана необходимость внесения в Конституцию Туркменистана новой, измененной формы законодательной власти — двухпалатного парламента, что, по его словам, было обосновано «происходящими в мире преобразованиями и накопленным во многих странах опытом».
На сегодняшний день Конституция Туркменистана насчитывает семь редакций. Семь — любимое число Бердымухаммедова. Он родился в 1957 году, пришел к власти в 2007, в 2017 году начал свой третий президентский срок, на этот раз продолжительностью в семь лет… Но седьмой вариант Конституции не удовлетворил ее «гаранта». Он решил идти дальше, и подчиняясь его воле, «туркменская демократия», спотыкаясь на каждом шагу, медленно продолжила свой тернистый путь в неизвестное будущее.
Несколько слов о многопартийности, иждевенчестве и нищебродах-правдоискателях
Наш неугомонный президент-реформатор вновь нацелился на Конституцию. Редактирование Основного закона уже в четвертый раз с момента его вступления на высший государственный пост вызывает некоторые опасения относительно целей, которые он преследует. Неужели, хочет перещеголять покойного Туркменбаши, во времена которого изменения в Конституцию вносились трижды: в 1995 году — в связи с провозглашением Туркменистаном нейтрального статуса, в 1999 году — в связи с мораторием на смертную казнь и в 2003 году — в связи с расширением полномочий Халк Маслахаты, введением понятия «изменники Родины» и применения к ним в виде исключительной меры наказания пожизненного заключения.
Разумеется, не все граждане Туркменистана в состоянии уследить за теми «новшествами», которыми снабжается очередная редакция, но можете поверить на слово: они ни в коей мере не касаются реальных условий жизни этих граждан и их прав. Безусловно, мне могут возразить: ведь введены в Конституцию при Бердымухаммедове такие понятия, как альтернативные выборы, многопартийность или должность уполномоченного по правам человека (омбудсмена). Да, введены. И что? Появились ли реальные кандидаты на этих «альтернативных» выборах, которые были бы в состоянии «отвоевать» у Бердымухаммедова для приличия хотя бы половину или даже четверть голосов избирателей, а не довольствоваться жалкими десятью процентами… на пятерых?
На выборах 2007 года одному из пяти кандидатов все же удалось получить более 3 процентов голосов. Имя этого героя — Аманнияз Атаджиков, замхякима по сельскому хозяйству Дашогузского велаята. Остальные четверо получили от 1,31 до 2,37 процентов — и это можно считать личным рекордом, потому что кандидатам на следующих выборах не удалось и этого. Их пределом стал результат 1,07 процента в 2012 и 1,02 процента — в 2017 году. Вот тебе и «значительное развитие демократии»!
То же самое и с «многопартийностью»: на бумаге она существует, однако в реальной жизни роль этих, с позволения сказать, партий можно оценить по результатам выборов-2017, на которых кандидат от Партии промышленников и предпринимателей получил 0,36 процента голосов избирателей, а кандидат Аграрной партии и того меньше — всего-навсего 0,06 процента! Вот такова их роль в «многопартийной» системе Туркменистана, так они и работают!
Что касается деятельности омбудсмена Яздурсун Курбанназаровой, то и тут все становится ясно, достаточно только ознакомиться с первым итоговым докладом о деятельности ее аппарата в 2018 году. (См.: «Доклад Омбудсмена Туркменистана по итогам 2018 года»).
Из этого доклада можно узнать о роли уважаемого президента Курбанкули Бердымухаммедова в создании в Туркменистане института уполномоченного по правам человека. Из различных таблиц можно узнать, на что чаще всего жалуются граждане, как распределяются авторы жалоб по региону жительства, «по их половым признакам» (так в докладе!) и национальной принадлежности.
Из доклада также можно узнать, в какие органы и сколько раз обращалась омбудсмен с запросами о проверке фактов, отображенных в жалобах сограждан, и сколько ответов было получено на эти запросы, и пр., и пр.
Всего, говорится в докладе, в течение 2018 года было зарегистрировано 985 обращений граждан, из них в письменной форме — 479 и устной — 506. Из рассмотренных 173 жалоб лишь 16 (9,2 процента) были удовлетворены.
Почему так мало, спросите вы? Видите ли, в чем дело: наш омбудсмен — чиновница, способная отличить, когда жалобщик ждет от государства «соблюдения своих прав», а когда — «удовлетворения своих потребностей», которые даже (о, ужас!) «не отмечены в действующем законодательстве».
Жалобщик не имеет право тревожить покой властей и лично омбудсмена Курбанназаровой, «иждевенчески» продвигая свой интерес, особо проявляющийся в многочисленных письмах граждан «по оспариваемым судебным решениям, даже несмотря на их неоднократно подтвержденную справедливость», так как «омбудсмену, отвечая на такие обращения, приходится заниматься разъяснением по поводу подлинности или не подлинности нарушений прав человека, советовать гражданам разрешать свои вопросы в созидательной деятельности, для которой открылись возможности в свободной экономике страны».
В чем дело, спросит внимательный читатель, познакомившийся с текстом доклада, опубликованным на сайте ТДХ. Этого в докладе Курбанназаровой нет! Правильно, нет. Эту часть доклада заблаговременно, перед публикацией на страницах Государственного информационного агентства Туркменистана, из доклада изъяли. А вы разве не знали, что в Туркменистане еще в 2012 году был издан Указ о свободе СМИ и отсутствии цензуры?
Первый вариант доклада (См.: «Доклад уполномоченного представителя по правам человека — Омбудсмена по итогам 2017 года») тоже существует, его легко можно найти в интернете. Это в нем говорится о правовой безграмотности населения, которое «оказывает давление» на офис омбудсмена, многократно обращаясь «с социально-экономическими просьбами и требованиями». Поэтому и необходима «просветительная деятельность», которая «объективно востребована состоянием нашего населения, пока еще в основном не способного самостоятельно и активно решать свои экономические вопросы, традиционно надеясь на помощь государства…В ближайшей перспективе предстоит еще более настойчиво ориентировать людей на единственную альтернативу в их пока еще не устроенной жизни — научиться жить в условиях правового государства и нести индивидуальную экономическую и правовую ответственность».
Другими словами, нечего вам, безграмотные нищеброды-правдоискатели, соваться к серьезным людям со своими, не отмеченными в законодательстве, потребностями. Походите-ка лучше на семинары, которые проводит Центр ОБСЕ в Ашхабаде и лично госпожа Наталья Дрозд. Может, поумнеете!
При таком раскладе, сдается мне, в текущем году количество желающих получить помощь омбудсмена может уменьшится, но несмотря на это, мы снова услышим о «значительном развитие демократии» в Туркменистане.
Следует заметить, что как в «черновом» варианте доклада, так и в варианте, адаптированном для массового читателя, отмечены серьезные расхождения. К примеру, в докладе, опубликованном ТДХ, в таблице «обращений граждан по регионам» суммарное их количество равняется 479. В другой, где анализ проводится не по месту жительства, а по гендерной и национальной принадлежности, только количество письменных обращений почти в полтора раза больше — 627. Объяснений этому, как водится, не дано, а разбираться самим желающих что-то не нашлось.
Дела (не)давно минувших дней
Дальнейшее повествование о тернистом пути «туркменской демократии» бердымухаммедовского периода требует возвращения на исходную позицию. Тогда, в последние дни уходящего 2006 года, в нарушение действующей Конституции Туркменистана, предписывающей процедуру перехода президентской власти в форс-мажорных обстоятельствах к главе Меджлиса, Бердымухаммедов, разумеется, не без должной поддержки отнюдь не потусторонних сил, так искусно разыграл свой «рапид», что окружающим не осталось ничего другого, как поздравить его с завершением этой партии в его пользу.
Но оставим шахматную тему и перейдем к вопросам юридического характера.
Восхождение к вершинам власти у Бердымухаммедова было настолько скоротечным, что соперники (если они и были!) не успели опомниться, как оказались в тисках так ловко «реформированного» законодательства, что лишились всякой возможности вмешаться в ситуацию, не будучи обвиненными в нарушениях закона.
Итак, 22 декабря 2006 года, не успев еще проводить в последний путь почившего накануне «гаранта», на экстренном заседании депутаты Меджлиса с готовностью единогласно «сдали» своего здравствующего и действующего председателя Овезгельды Атаева, проголосовав за освобождение его от обязанностей «в связи с возбуждением в отношении него уголовного дела». Одновременно Атаев был освобожден от обязанностей заместителя председателя Халк Маслахаты «за поступки, несовместимые с доверенным высоким постом». Подчеркнем, что депутатские полномочия О. Атаева, гарантирующие ему право неприкосновенности, были приостановлены Меджлисом, лишь спустя более суток после того, как он был заключен под стражу.
На том же заседании было принято решение назначить на должность временно исполняющего обязанности президента Туркменистана заместителя председателя Кабинета министров Курбанкули Бердымухаммедова.
Однако, очевидно, что разработчикам операции «преемник» было недостаточно избавиться от конкурента их ставленника на пост ВрИО, надо было подвести под этот в высшей степени сомнительный с точки зрения законности акт «юридическую базу», а уже после этого думать о том, как действовать дальше.
К этому времени Бердымухаммедов уже сутки исполнял обязанности президента Туркменистана, так как накануне, 21 декабря, в тот самый день, когда от внезапной остановки сердца скончался Сапармурад Туркменбаши Великий, Кабинет министров и Государственный совет безопасности в обход Конституции утвердили его на этом посту, а также поручили возглавить комиссию по организации похорон.
Никаких законодательных актов относительно полномочий Кабинета министров и Госсовета безопасности принимать такие решения на тот момент не существовало. Они появились, лишь спустя 5 дней.
Мало того: процедура «назначения» кого-либо на должность временно исполняющего обязанности президента, равно как и сама должность ВрИО действующим законодательством Туркменистана по состоянию на 21 декабря 2006 года предусмотрена не была.
Король умер. Да здравствует король!
24 декабря 2006 года Туркменбаши Великий со всеми полагающимися высокому статусу покойного почестями вернулся на родину, в селение Кипчак, чтобы уже никогда не покидать возведенную им еще при жизни семейную усыпальницу, свой мраморный мавзолей. Он единовластно правил страной 16 непростых лет.
26 декабря ВрИО Президента Туркменистана Курбанкули Бердымухаммедов подписал закон «О выборах Президента Туркменистана». В тот же день состоялось экстренно созванное внеочередное заседание Халк Маслахаты — обезглавленного Народного совета Туркменистана (бессменный председатель был похоронен, а заместитель взят под стражу). Тем не менее, в соответствии с действующей Конституцией в редакции 2003 года, этот орган являлся постоянно действующим высшим представительным органом народной власти, обладающим полномочиями высшей государственной власти и управления, к компетенции которого относилось, в том числе, принятие Конституции, назначение выборов президента, выдвижение кандидатов на выборы президента, а также утверждение кандидатуры на должность президента по итогам всенародных выборов.
Посему делегаты были настроены воинственно: им предстояло кардинально изменить действующую Конституцию, чтобы облегчить новому претенденту путь в президентский дворец. И они сделали это! Был принят конституционный закон «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Туркменистана», который перевернул все, как говорится, с ног на голову. Меджлис, главный законодательный орган был фактически отстранен от участия в операции «претендент», Госсовет безопасности получал право принимать решение о выдвижении кандидатуры на пост ВрИО из числа вице-премьеров, и была отменена норма о невозможности баллотироваться кандидатом в президенты Туркменистана для лица, исполняющего обязанности президента Туркменистана. Госсовету также передавалось исключительное право созыва Халк Маслахаты в случае, если председатель Халк Маслахаты или президент Туркменистана по тем или иным причинам не могут исполнять свои обязанности.
Что касается самого Госсовета безопасности, то во времена Ниязова о нем практически ничего не было известно. Он исполнял функции совещательного органа при президенте, никакими иными полномочиями не обладал, и в Конституции Туркменистана о нем ничего сказано не было.
Приняв закон об изменениях, делегаты заседания немедленно применили его новую норму, позволяющую кандидатуре ВрИО быть выдвинутой на президентские выборы. Причем особо рьяные выступавшие предлагали прямо в ходе заседания утвердить Бердымухаммедова на президентском посту «без всяких выборов». По большому счету, ничего бы не изменилось, но «приверженность закону» хотя бы на первое время не следовало нарушать. Поэтому, кроме ВрИО президента были выдвинуты еще пять кандидатур. Забегая немного вперед, отметим, что всем этим «кандидатам», вместе взятым, удалось «отвоевать» у главного претендента всего-навсего… 10,77 процента.
28 декабря МИД Туркменистана распространил сообщение для средств массовой информации, в котором говорилось, что «в российских средствах массовой информации появились клеветнические заявления и статьи отдельных так называемых ''политологов'' о якобы имевшем место военном перевороте в Туркменистане и происходящих нелегитимных процессах передачи власти в стране». В этой связи МИД заявлял, что указанные сообщения абсолютно не соответствуют действительности и носят откровенно провокационный характер.
По-своему, МИД Туркменистана был прав, делая такое заявление. Переворот в Туркменистане имел место. Но скорее, это был не военный, а дворцовый, или государственный переворот, что в принципе не меняет его сути: смена власти была осуществлена с нарушением действующих на данный момент конституционных и правовых норм и с физической изоляцией (арестом) законного преемника (председателя парламента О. Атаева). И что особенно следует подчеркнуть, в этом 5-дневном «блицкриге» все высшие государственные органы: законодатиельный (Меджлис), исполнительный (Кабинет министров), представительный (Халк Маслахаты), а также совещательный орган (Государственный совет безопасности) вопреки Конституции выступили на стороне Бердымухаммедова.
Продолжение следует
Правила комментирования
comments powered by Disqus