На кыргызско-узбекской государственной границе снова тревожно. 23 июля 2013 года между пограничниками этих двух стран произошла перестрелка. Стороны дают свои версии инцидента, пытаясь представить дело в выгодном для себя свете. Однако, что бы ни говорили представители Бишкека и Ташкента о пограничном столкновении, ясно одно: это – не исключение из правил, а, скорее, подтверждение общего правила. Так, в середине июня на границе Узбекистана и Кыргызстана имел место другой инцидент, в ходе которого погиб гражданин одной из республик. 

Среднеазиатское пограничье перегружено сегодня острыми проблемами и вызовами. Если не предпринять усилия по их разрешению, то исключать эскалацию насилия в регионе нельзя. Тем паче, что в скором будущем к имеющемуся списку имеющихся вызовов добавится афганская динамика – после изменения формата международного присутствия в этой проблемной стране.

Сложные взаимоотношения Узбекистана и Кыргызстана было бы целесообразно рассматривать не в двустороннем, а в трехстороннем формате, не забывая и о Таджикистане. Во-первых, все три страны имеют свои сегменты Ферганской долины. Эта часть Центральной Азии имеет особое значение с точки зрения рисков для стабильности и безопасности. Долина занимает площадь 100 кв. км., а ее население –11 млн человек. Бедность и высокий уровень безработицы, а также слаборазвитая инфраструктура превратили ее в один из главнейших центров исламского радикализма во всей Центральной Азии.

Во-вторых, все три страны региона имеют сложнейшие внутриэтнические противоречия, которые переплетаются с межгосударственными отношениями. Взять хотя бы положение узбекского меньшинства в Кыргызстане. И хотя по численности узбекская община занимает после «титульного этноса» второе место, ее родной язык в отличие от русского не имеет статуса официального. Узбеки не представлены в должной мере и в органах государственной и местной власти. И хотя на сегодняшний день острота от межэтнических столкновений 2010 года на юге республики (тогда были убиты 442 человека, а около 100 тысяч стали беженцами) в значительной степени уменьшилась, нельзя сказать, что негативная историческая память полностью стерлась. И вряд ли есть шанс на то, чтобы это произошло в среднесрочной перспективе.

Не менее острая проблема – этнические анклавы, доставшиеся национальным государствам региона в наследство от СССР. Так, узбекские анклавы Сох и Шахимардан (с 50 тыс населения) окружены территорией Кыргызстана, а кыргызская деревня Барак (600 человек) – землями Узбекистана. На территории Кыргызстана также находится таджикский анклав Ворух (около 20 тыс человек). В апреле 2013 года между его жителями и жителями кыргызского села вспыхнуло столкновение, в результате чего три человека получили ранения. При этом, значительные части таджикско-узбекской и кыргызско-таджикской границы не прошли делимитацию, а сосредоточение военных подразделений по разные стороны межгосударственных рубежей уже не первый год остается частью геополитического пейзажа Центральной Азии.

Двусторонние отношения между странами региона – даже вне всякой привязки к межэтнической и пограничной тематике – также далеки от идеальных. Власти Узбекистана и Таджикистана вовлечены в многолетний спор из-за гидроресурсов. Опасения Ташкента вызывает проект строительства Рогунской ГЭС, реализация которого, по мнению узбекских политиков и экономистов, может создать дефицит поливной воды, жизненно важной для сельского хозяйства республики.

Во многом эта «водная конкуренция» влияет и на геополитический выбор стран региона. Так, Ташкент с крайней осторожностью наблюдает за кооперацией между Душанбе и Москвой, а также Москвой и Бишкеком. Узбекистан пытается выстраивать отношения с Россией на двусторонней основе, помимо интеграционных проектов. Однако не стоит забывать, что Таджикистан и Кыргызстан – члены Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), структуры военно-политической, предполагающей взаимопомощь в случае эскалации угроз и опасностей, откуда бы они ни исходили. Узбекистан же, не сворачивая своей кооперации с Россией, приостановил свое членство в ОДКБ, но заметно интенсифицировал контакты с США.

Положение дел в Центральной Азии находится в тени неразрешенных конфликтов на Южном Кавказе (в особенности, армяно-азербайджанского противостояния из-за Нагорного Карабаха), положения дел на российском Северном Кавказе. Однако ситуация в этой части постсоветского пространства все чаще дает основания для опасений.

Сегодня и сами страны региона, и внешние наблюдатели пристально следят за тем, по какому пути пойдет Афганистан в случае вывода оттуда натовских войск. Центральная Азия рассматривается, как своеобразный «передовой пункт» на пути возможного расширения очага нестабильности. Однако и сам «передовой пункт» вызывает немало вопросов в смысле его надежности. За долгие годы независимого развития политические элиты среднеазиатских стран так и не смогли самостоятельно урегулировать сложные вызовы, стоящие перед ними. Значит в преддверии «проблемы-2014» стоило бы интенсифицировать поиски компромиссов и возможных «разменов». Это в интересах не только самих новых национальных государств, но Москвы, Вашингтона и Пекина. Следовательно, за оставшееся время необходимо, не только интенсифицировать работы в рамках уже имеющихся форматов (ОДКБ, Шанхайская организация сотрудничества), но и между этими структурами и НАТО, не говоря уже о двусторонних отношениях.

Игра с нулевой суммой может обернуться в Центральной Азии поражением с отрицательной величиной для всех.

Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram