Этим материалом Anhor.uz начинает серию статей экспертов, посвященных «Бюджету для граждан», опубликованному Министерством финансов Узбекистана.

Проект «Бюджета для граждан 2020» был опубликован еще в ноябре 2019 года. Впервые за годы независимости граждане Узбекистана имеют возможность заранее ознакомиться и обсудить основные параметры планируемого бюджета, как по статьям расходов и доходов, так и по расходам отдельных министерств и ведомств. Документ основательный и состоит из 54 страниц текста.

Основные инициативы Министерства финансов

Первая инициатива. Министерство финансов предлагает несколько новшеств: упорядочить процедуру бюджетного прогнозирования и планирования с тем расчетом, чтобы «Основные направления налогово-бюджетной политики на следующий фискальный год», а также «Бюджетное послание» вносились в Олий Мажлис не позднее 15 октября каждого года. Это очень важная и правильная инициатива, которая дисциплинирует всех.

Вторая инициатива - укрепление консолидации всех государственных расходов в виде консолидированного государственного бюджета, с отражением в бюджете доходов и расходов всех целевых государственных фондов, а их 21. Это важно, поскольку Министерство финансов должно контролировать все, что происходит в процессе формирования и расходования средств государственных целевых фондов. Однако, неясно, вошли ли в этот перечень целевые фонды министерств и ведомств (ГНК, ГТК, СГБ, Генеральной прокуратуры, МИБ при Генеральной прокуратуре, Министерства юстиции и прочие)?

Этим объясняется введение Минфином нового понятия: «Общий фискальный баланс – совокупный баланс, включающий доходы и расходы Консолидированного бюджета Республики Узбекистан и расходы, осуществляемые за счет внешних заимствований, привлеченных для реализации государственных программ и погашаемых за счет средств Государственного бюджета Республики Узбекистан».

Третья инициатива Минфина касается регулирования процесса изменения параметров бюджета в течение фискального года по ходу его исполнения. Тоже весьма важный момент, поскольку до сих этот процесс был пущен на самотек и Минфину приходилось в одиночку бороться с корректировками бюджета в очень непростых условиях противостояния практически со всеми субъектами и распорядителями бюджета. В документе правильно подчеркивается, что в соответствии с Конституцией страны и Бюджетным Кодексом «Основные параметры государственного бюджета и государственных целевых фондов» принимаются в виде Закона и утверждаются постановлением президента. 

Однако, здесь Министерство финансов вносит противоречивую инициативу: «Уменьшение расходов Государственного бюджета в пределах 3% от утвержденных параметров – на основании решения Кабинета Министров по согласованию с Администрацией президента Республики Узбекистан; а сверх 3% от утвержденных параметров – утверждается палатами Олий Мажлиса по предложению Кабинета Министров». 

Если документ утверждается в виде закона, то порядок его изменения должен соответствовать процедурам, принятым для изменений законов, без всяких исключений! Такова логика правового государства. Ни Кабинет Министров, ни Аппарат президента по Конституции не обладают законодательными полномочиями. Роль и права последнего вовсе не расписаны в Основном Законе.

Далее, Министерство финансов делает оговорку: «В процессе исполнения Государственного бюджета не допускается принятие решений о новых направлениях расходов бюджетов, не предусмотренных утвержденными параметрами, без одновременного определения источников их финансирования». Однако, пока, это законодательно не закреплено. Возможно, это следует сделать в Бюджетном Кодексе?

Четвертая инициатива: это категорирование распорядителей бюджета. Введены понятия бюджетный распорядитель первого уровня и распорядитель второго уровня. Нет предложений, кто и каким образом будет это определять. Каждый должен знать свои полномочия и ответственность перед государственным бюджетом. Может быть эти понятия также следует закрепить в Бюджетном Кодексе?

Пятая инициатива: это четкое разграничение доходов государственного бюджета и местных бюджетов. Предусматривается что в местные бюджеты в полном объеме будут зачислены:

• поступления от единого налогового платежа;
• поступления от акцизного налога на услуги мобильной связи и на алкогольную продукцию включая пиво, исходя из численности населения*.

Однако, при таком подходе области, где больше крупных городов окажутся в большем выигрыше, поскольку производители подакцизной продукции и мобильные операторы географически распределены неравномерно.
 
Поскольку предусматривается, что:

• финансирование расходов общеобразовательных школ и дошкольных образовательных учреждений на заработную плату и отчисления на социальные нужды будет осуществляться из республиканского бюджета;
• других расходов – из бюджетов районов и городов, то области с небольшими городами окажутся в трудном положении.

Хорошо, что Минфин не желает отпускать контроль за развитием общеобразовательных школ и дошкольных образовательных учреждений.

Предусматривается, что «В порядке эксперимента инвестиционные расходы по строительству, реконструкции, капитальному ремонту и оснащению дошкольных образовательных и медицинских учреждений будут финансироваться из бюджета города Ташкента. На содержание районных и городских центров государственного санитарно-эпидемиологического надзора, а также на выплату социальных пособий, назначаемых органами самоуправления граждан – из бюджетов районов и городов».

Передача расходов на капитальные нужды образовательных и медицинских учреждений на местный уровень это правильная инициатива, однако следует обеспечить реальный механизм эффективного контроля общественности на местах за такими расходами. Такового нет, поэтому не понятно, на каком основании такой серьезный вопрос, как «содержание районных и городских центров государственного санитарно-эпидемиологического надзора» передан местным органам. Уверен, что это ошибочное решение.
 
Основные параметры роста
 
Прежде чем, поделиться основными параметрами бюджета страны на 2020 год, Министерство финансов дает свои прогнозы роста ВВП по основным отраслям (промышленность, строительство, сельское хозяйство и т.д.), а также показатели дефлятора ВВП и инфляции. Мне кажется, что в данном случае, приведенные показатели между собой не совсем четко увязаны.
 
Если ставка делается на стимулирование капитального строительства и возрастание его удельного веса в ВВП (с 6 до 7%), то каким образом Минфин собирается снижать инфляцию и дефлятор ВВП? Ведь до сих пор именно эта политика приводила к росту денежной массы и росту инфляции.

Однако, самое поразительное заключается в том, как Министерство финансов собирается финансировать: 
дефицит общего фискального баланса в размере 17819,0 млрд сумов (дефицит консолидированного бюджета, примерно 1,86 млрд долларов США) - в основном за счет внешнего заимствования в размере 14394,1 млрд сумов (примерно 1,5 млрд долларов США).
 
А вот источники покрытия дефицита бюджета в размере 3424,9 млрд в документе вовсе обойдены молчанием.
 
Можно предположить, что будет запущен печатный станок. Тогда за счет чего Министерство хочет добиться снижения инфляции, если при этом Центральный банк должен ещё и «удерживать» текущий обменный курс?
 
Как мы утверждали ранее, основной целью Министерства финансов при введении НДС для предприятий малого и среднего бизнеса было увеличение значения этого налога в фискальном плане. Это не требует больших административных усилий, относительно легко собирается и проверяется. Результат – в структуре доходов бюджета в 2019 году удельный вес НДС составляет 44,8% (ожидаемый уровень), при этом удельный вес прямых налогов - 28,1%. Этот перекос планируется закрепить в 2020 году: удельный вес НДС вырастет до 45,3%, а прямых налогов 31,7% (за счет сокращения роли прочих поступлений).
 
Не секрет, что НДС является прямым ценообразующим налогом и его введение для предприятий малого и среднего бизнеса (МСБ) привело к:

• существенному удорожанию товаров и услуг МСБ;
• снижению спроса на продукцию МСБ;
• снижению конкурентоспособности предприятий МСБ и к закрытию многих из них, переходу в иные формы хозяйствования;
• лишению МСБ оборотных средств и приведению их к предбанкротному состоянию.

Здесь мы исходим из опроса нашего окружения и многочисленных бесед с владельцами бизнеса. Если бы у нас публиковалась полная статистика, отражающая регистрацию и фактическое функционирование предприятий всех форм собственности в сопоставлении с показателями сколько из них закрылось или практически не работает, то данный тезис можно было бы легко доказать. Однако, известно, что налоговые органы не направляют своих специалистов для закрытия тех или иных предприятий, поскольку это серьезно портит “хорошую” статистику.
 
Сейчас широко обсуждается поручение президента страны ввести количественные параметры и критерии определения «средний бизнес», Предлагается, в частности, признание субъектами среднего бизнеса предприятий с оборотом от 1 до 3 млрд сумов в год. Это косвенно подтверждает наш тезис о кризисе жанра.
Однако, и здесь мы видим попытки профанации идеи, поскольку оборот в 3 млрд сумов означает практически 300 тысяч долларов США, из которых в строительстве, в сфере услуг почти 77% уйдет на заработную плату работников (вместе с налогами), если их численность будет более 50 человек, при том, что налоги составят не менее 22%. Что остается собственнику? Неужели наши экономические службы всерьез полагают, что без мотивации собственника можно что-то реально изменить в лучшую сторону?
 
Меры, предусмотренные Министерством финансов в области снижения Единого социального платежа на государственных предприятиях не дадут ощутимого результата. Если срочно не разработать широкомасштабные меры по стимулированию МСБ, то исполнение бюджета останется под большим риском. Печальное состояние малого и среднего бизнеса влечет за собой не только большие экономические, но и социальные проблемы. А это приведет к ещё большим заимствованиям денег нашей страной на международном рынке, в том числе, для покрытия дефицита текущего бюджета.
 
Продолжение следует.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram