До этого сменились и обе палаты парламента.

Правительство Узбекистана 20 января сложило с себя полномочия — как того и требует законодательство после завершения парламентских выборов. Теперь предстоит сформировать новый кабмин. Что изменится в жизни государства и общества?

Политолог и специалист по Центральной Азии Рустам Бурнашев считает, что заявленные Мирзиёевым экономические и социальные реформы в Узбекистане не останавливаются. Некие результаты уже налицо. Об этом он рассказал нашему порталу.

Борьба идей есть — уже хорошо

— Рустам Ренатович, что сейчас происходит в Узбекистане? В свое время многие предрекали серьезную оттепель — чуть ли не политическое реформирование. 

— Именно политические перемены в Узбекистане никто не обещал. Для этого сначала нужно заявить, что прошлая политическая модель де юре была неадекватной. Ничего подобного не было. Да и вообще, новым лидерам в принципе крайне сложно говорить, что их предшественники все делали неправильно, онечно, если эти лидеры не пришли к власти в результате переворота.

В политической системе Узбекистана де юре никаких проблем не было. Предполагалось большое значение парламента, эффективная модель разделения властей, и все это было зафиксировано юридически. То есть дискуссия о политической трансформации просто не имела места. Что было де факто — это тема другого разговора.

Зато речь шла о серьезной социально-экономической трансформации — и реформы налицо. Серьезно меняются характеристики модели развития экономики и социально-экономической сферы.

— Да, президент уже провел налоговую реформу, валютную и тому подобное. Другой вопрос, насколько успешно и достигли ли власти желаемых результатов?

— Вообще, невозможно сразу найти идеальную модель и сказать: да, мы ее будем реализовывать. Но интересно, что началась активная дискуссия, некая борьба идей, какая их них станет определять многие моменты в экономике

Например, нужно ли поддерживать местных производителей или нет? Следует ли предпринимать протекционистские налоговые меры или отказаться от них. И тому подобное. Здесь реформирование идет.

— Но все-таки каковы результаты? Жизнь улучшается?

— Реформирование не связано с тем, что просто «жизнь улучшается». У кого-то улучшается, у кого-то ухудшается. Есть те, кто привык и хорошо вписался в одну модель, и когда ее начинают менять, у них возникают сложности. Другие сразу хорошо встраиваются в новую модель. Но экономика становится более открытой и динамичной — это точно.

Партии власти в Узбекистане нет

— Давайте немного поговорим о внутренней политике. В Узбекистане прошли парламентские выборы — и каковы результаты? Расстановка сил изменилась?

— В целом расклад примерно прежний. Либерально-демократическая партия Узбекистана сохранила лидирующие позиции, как и в прошлом созыве. Однако подавляющего большинства мест она не получила.

По-моему, немного голосов потеряла Народно-демократическая партия. Как и раньше, ни одна партия не стала абсолютно доминировать в парламенте и не может принимать какие-то единоличные решения. Придется формировать коалиции.

Вообще, такое характерно для Узбекистана. Не считая начала 90-х годов, никогда еще, чтобы одна партия смогла сформировать парламентское большинство.

— А что из себя представляет Либерально-демократическая партия? Это узбекская «партия власти»? 

— В Узбекистане модель совершенно другая.

По узбекскому законодательству президент вообще не может быть представителем какой-либо партии, соответственно, возможности любой отдельно взятой партии серьезно ограничены. И назвать даже Либерально-демократическую партией власти — не получается.

У узбеков свои особенности

Был в узбекском выборном процессе один нюанс. При Исламе Каримове хотя президент был внепартийным, он все равно должен был выдвигаться от какой-то партии. И как правило, в последние выборы Каримов шел как раз от Либерально-демократической. Она оказывала поддержку президенту, но он не был ее членом и не нес ответственности за нее

Вообще, в Узбекистане связь между исполнительной властью и партийно-парламентской структурой специфична. Более мягкая и более парламентская.

— Но насколько узбекский парламент силен в принципе? Может ли при необходимости что-либо противопоставить исполнительной власти?

— Нужно понимать, что между де юре и де факто порой большая разница.

Юридически еще где-то в 2008-2010 годах в Узбекистане начался устойчивый тренд к усилению парламента. Например, утверждали кандидатуру премьер-министра, послов и так далее. Но вот насколько формальная часть соответствует реальной? Недавно Мирзиёев выступал в обеих палатах парламента — и везде подчеркивал, что депутаты должны стать более активными. Что парламентарии должны понимать свои полномочия и их реализовывать. Видимо, на самом деле парламентская составляющая оставляет желать лучшего.

Предвыборная борьба шла по-настоящему

— Так может на самом деле его это вполне устраивает? 

— Если Мирзиёев об этом говорит, значит активный парламент нужен и ему. Особенно при том реформировании, которое сейчас идет. Нужны новые идеи, а их может дать парламент. И думаю, что Мирзиёев не лукавил, призывая депутатов к активной работе. Он понимает, что это будет полезно и для исполнительной власти.

— А как в самом обществе относятся к внутренней политике? 

— Мне сложно сказать, потому что там не живу и исследований не проводил. Но когда говорил со своими знакомыми про парламентские выборы, те утверждали, что там тема выборов довольно популярна. Хотя кандидаты выдвигаются от партий, но идут по одномандатным округам. И люди в каждом округе голосуют не за какую-то партию, а за конкретного человека. Так что борьба кандидатов идет по-настоящему серьезно. Во всяком случае как рассказывали люди. Политическая активность в обществе присутствует. Но более глубоких выводов делать не могу.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram