В кипящий котел Ферганской долины закинули очередную гранату. Перестрелка на кыргызско-узбекской границе 23 июля, в результате которой убиты два узбекских пограничника, может свести на нет скромные достижения, достигнутые Бишкеком и Ташкентом в болезненном вопросе границ.
Впервые стороны отказались от совместного расследования инцидента, что есть плохой признак. И если бы простые граждане имели возможность увидеть и услышать в прямом эфире ход переговоров двух сторон, состоявшихся на следующий день после инцидента, думается, мы услышали бы много интересного из новейшей истории взаимоотношений Узбекистана и Кыргызстана.
Но для общего пользования были предоставлены только две информации: стороны отказались от проведения совместного расследования, но согласились продолжить совместное патрулирование границ.
Первое может означать, что градус недоверия между силовиками двух стран достиг предела. Второе – инцидент 23 июля был не первый и скорей всего не последний.
Конфликты в Ферганской долине – предмет исследования не только экспертов Центральной Азии и, разумеется, России, но и запада.
Причем западные аналитики склонны рассматривать подобные инциденты в трехстороннем и даже четырехстороннем формате – с учетом Таджикистана и Афганистана.
Среднеазиатское пограничье перегружено сегодня острыми проблемами и вызовами. Если не предпринять усилия по их разрешению, то исключать эскалацию насилия в регионе нельзя. Тем паче, что в скором будущем к имеющемуся списку имеющихся вызовов добавится афганская динамика – после изменения формата международного присутствия в этой проблемной стране, считает приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (США, Вашингтон) Сергей Маркедонов.
«Сложные взаимоотношения Узбекистана и Кыргызстана целесообразно рассматривать не в двустороннем, а в трехстороннем формате, не забывая и о Таджикистане. Все три страны имеют свои сегменты Ферганской долины. Эта часть Центральной Азии имеет особое значение с точки зрения рисков для стабильности и безопасности. Долина занимает площадь 100 кв. км., а ее население –11 млн человек. Бедность и высокий уровень безработицы, а также слаборазвитая инфраструктура превратили ее в один из главнейших центров исламского радикализма во всей Центральной Азии», - пишет Маркедонов в статье, опубликованной на сайте Голос Америки в среду.
Эксперт связывает сложнейшие внутриэтнические противоречия с усложняющимися межгосударственными отношениями. Приводя в пример положение узбекского меньшинства в Кыргызстане.
«По численности узбекская община занимает после «титульного этноса» второе место, но ее родной язык в отличие от русского не имеет статуса официального. Узбеки не представлены в должной мере и в органах государственной и местной власти. И хотя на сегодняшний день острота от межэтнических столкновений 2010 года на юге республики (тогда были убиты 442 человека, а около 100 тысяч стали беженцами) в значительной степени уменьшилась, нельзя сказать, что негативная историческая память полностью стерлась. И вряд ли есть шанс на то, чтобы это произошло в среднесрочной перспективе», считает эксперт.
Другой острой проблемой ферганского треугольника являются этнические анклавы, доставшиеся национальным государствам региона в наследство от СССР.
Напомним, узбекские анклавы Сох и Шахимардан (50 тыс населения) находятся на территории Кыргызстана, а кыргызский эксклав Барак (600 человек) на территории Узбекистана. На территории Кыргызстана есть также таджикский анклав Ворух (около 20 тыс человек).
Анклавы – место постоянных конфликтов и инцидентов. Кыргызстан имеет 823 км неделимитированных участков границы с Узбекистаном и Таджикистаном. Об этом говорится в государственной программе по обеспечению безопасности и социально-экономическому развитию отдельных приграничных территорий Кыргызской Республики, имеющих особый статус.
Из общей протяженности государственной границы между Кыргызской Республикой и Республикой Узбекистан, составляющей 1378,44 км, описано и утверждено 1007,1 км или 73,1%. Из общей протяженности государственной границы между Кыргызской Республикой и Республикой Таджикистан, составляющей 970,8 км, описано и утверждено 519,1 км или 53,4%.
«Позиции правительственных делегаций Кыргызской Республики и Республики Узбекистан по прохождению линии государственной границы, протяженностью 371,34 км, на 55 участках отличаются, по которым требуются дополнительное изучение и согласование», - говорится в государственной программе.
Это значит, что три государства уже нарисовали собственный рисунок границ и каждый настаивает на своем варианте.
Делимитация государственной границы между Кыргызстаном и Казахстаном, протяженностью 1241,58 км завершена. Но вот демаркация проведена только на 857,9 км. И как следствие – недавний приграничный конфликт на водной почве. Когда кыргызы перекрыли казахам трансграничный водный канал «Быстроток», из которого орошались земли жамбылский фермеров. Почти две недели шла борьба за воду. Вопрос решался на уровне глав правительств. Казахи пошли на компромисс и дали кыргызам временное разрешение на доступ к пастбищам Большого клина, отошедшего Казахстану в процессе делимитации, кыргызы открыли «Быстроток», но тему Большого клина не закрыли.
Водная тема – еще один больной вопросы Ферганского треугольника.
Власти Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана вовлечены в многолетний спор из-за гидроресурсов. Ташкент против строительства Рогунской ГЭС в Таджикистане и Камбаратинской ГЭС в Кыргызстане. В свои союзники Ташкент активно призывает Астану, которая также не выказывает особого восторга мегагидропроектам соседей.
«Во многом эта «водная конкуренция» влияет и на геополитический выбор стран региона. Так, Ташкент с крайней осторожностью наблюдает за кооперацией между Душанбе и Москвой, а также Москвой и Бишкеком. Узбекистан пытается выстраивать отношения с Россией на двусторонней основе, помимо интеграционных проектов. Однако не стоит забывать, что Таджикистан и Кыргызстан – члены Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), структуры военно-политической, предполагающей взаимопомощь в случае эскалации угроз и опасностей, откуда бы они ни исходили. Узбекистан же, не сворачивая своей кооперации с Россией, приостановил свое членство в ОДКБ, но заметно интенсифицировал контакты с США», - пишет Маркедонов.
Эксперт отмечает, что страны региона, и внешние наблюдатели пристально следят за тем, по какому пути пойдет Афганистан в случае вывода оттуда натовских войск. А Центральная Азия рассматривается, как своеобразный «передовой пункт» на пути возможного расширения очага нестабильности. Но есть мнение, что сам «передовой пункт» вызывает немало вопросов в смысле его надежности.
«За долгие годы независимого развития политические элиты среднеазиатских стран так и не смогли самостоятельно урегулировать сложные вызовы, стоящие перед ними. Значит в преддверии «проблемы-2014» стоило бы интенсифицировать поиски компромиссов и возможных «разменов». Это в интересах не только самих новых национальных государств, но Москвы, Вашингтона и Пекина. Следовательно, за оставшееся время необходимо, не только интенсифицировать работы в рамках уже имеющихся форматов (ОДКБ, Шанхайская организация сотрудничества), но и между этими структурами и НАТО, не говоря уже о двусторонних отношениях. Игра с нулевой суммой может обернуться в Центральной Азии поражением с отрицательной величиной для всех», - предостерегает эксперт.
Правила комментирования
comments powered by Disqus