Периодическое провозглашение новых стратегий в отношении важных в  геополитическом отношении регионов Азии уже превратилось в Америке в политическую традицию. Тот факт, что публикация последнего подобного документа под названием «Стратегия в Центральной Азии» совпала по времени с неизбежным мирным соглашением с афганскими талибами, недвусмысленно свидетельствует о том, что основной целью, которую преследуют Соединенные Штаты, ведущие многолетнюю войну в Афганистан, было и остается сохранение мощного военного присутствия и геополитического влияния в  регионе. Общая задача не потеряла актуальности, несмотря на то, что контуры и средства достижения изменились вследствие провала военной кампании в этой стране.

Иными словами, хотя основная цель центральноазиатской стратегии остается прежней, Соединенные Штаты больше не намерены опираться на свою военную мощь, пытаясь превратить регион в свою зону влияния за счет принуждения и запугивания. Вместо этого новая стратегия предполагает более изощренные методы, прежде всего, использование сложной ситуации в странах Центральной Азии для противодействия влиянию главных соперников Америки, то есть Китая и России.

Представляя новую стратегию, заместитель помощника президента США и директор отдела Центральной и Южной Азии в Совете национальной безопасности Лиза Кертис сказала, что  продолжающиеся фундаментальные «сдвиги» в регионе, то есть рост влияния двух стратегических конкурентов Соединенных Штатов  – России и Китая – вынудили руководство США переосмыслить свою стратегию в Центральной Азии. При этом общей целью этой стратегии по-прежнему будет оставаться противодействие «углубляющемуся влиянию Китая» и «устойчивому российскому влиянию во всех сферах». Для этого Соединенные Штаты должны оказать мощную «поддержку стремлению всех стран центральной Азии независимости, суверенитету и территориальной целостности».

Хотя это утверждение Кертис, из которого можно заключить, что государства Центральной Азии не являются суверенными и независимыми, возможно, звучит довольно бессмысленно – будто бы никогда не было  распада Советского Союза – оно однозначно свидетельствует  о том, что Соединенные Штаты будут пытаться проникнуть во все сферы жизни региона, «продавая» идею воображаемой угрозы «российского военного вторжения с целью воссоздания Советского Союза». Исходя из этого, согласно стратегическим расчетам Вашингтона, лидеры центральноазиатских стран должны стремиться к расширению всех форм и направлений сотрудничества с США.

В рамках предлагаемой стратегии, главным механизмом взаимодействия США со странами центральной Азии является платформа C5+1, исключающая Россию и Китай. Во многих аспектах это так называемое расширенное сотрудничество сводится к созданию препятствий и противоречий вокруг региональных интеграционных проектов, возглавляемых Россией и Китаем, то есть Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП).

Лиза Кертис даже не пыталась подобрать корректную формулировку, заявив: «Китай предоставляет свою инфраструктуру, а также оказывает остро необходимую помощь в развитии экономики. Но единственное, что нас волнует, это чтобы финансирование инфраструктуры оставалось прозрачным. Чтобы не было стран, оказавшихся под чрезмерным бременем задолженности и в результате вынужденных терять свой суверенитет. Именно это нас беспокоит прежде всего».

Таким образом, помимо содействия «суверенитету и прозрачности», а также американских инвестиций в экономику стран Центральной Азии, США хотят использовать свои связи с этими странами в том числе и для реализации, как сказано в документе, «наших собственных интересов в области национальной безопасности», а также для «содействия защите нашей страны, ее граждан и ее интересов за рубежом. Тесные отношения и сотрудничество со всеми пятью государствами региона будут способствовать продвижению американских ценностей и противодействию растущему влиянию соседей по региону», то есть России и Китая».

Впрочем, насколько успешными окажутся все эти планы Вашингтона – весьма спорный вопрос, поскольку «сдвиги», которые имеют в виду официальные лица США, по мнению многих экспертов, не столь значительны, как, по-видимому, думают американские политики. Кроме того, руководство ряда государств Центральной Азии давно раздражает глубокое присутствие США в их экономических и политических структурах.

Фактически, Соединенные Штаты и сами прекрасно осознают, что они не в состоянии потеснить российское влияние в центральноазиатских странах. Кертис в своем обращении сказала, что «Россия традиционно пользовалась огромным влиянием в этом  регионе. Мы не рассчитываем  на то, что это изменится. Мы не пытаемся соперничать с ней. Мы просто хотим сохранять здесь свое присутствие. Мы хотим предоставить альтернативу для стран региона, чтобы они могли сами определять свое будущее».

Совершенно очевидно, что за словами о предоставлении «альтернативы» стоит намерение США не просто быть одним из игроков в регионе. Вашингтон стремится полностью переформатировать свои отношения с государствами Центральной Азии после вывода своего военного контингента из Афганистана и найти новые способы оказывать влияние на них и создавать геополитические препоны своим главным конкурентам.

Невозможно отрицать тот факт, что первостепенное значение государств Центральной Азии для Соединенных Штатов обусловлено территориальной близостью этого региона к России и Китаю. Однако, географический фактор не только делает Центральную Азию особенно привлекательной для Америки в  геополитическом отношении, но в то же время является основной причиной его «неприступности», прежде всего, из-за чрезвычайно тесных культурных и исторических связей с Россией. Возможно, именно по этой причине США до сих пор вкладывали в регион гораздо меньше финансовых и политических ресурсов, чем Китай и даже Россия.