Политика администрации Д.Трампа в отношении ЦА и Казахстана формируется в контексте текущих интересов и приоритетов США на мировой арене, ограничений финансирования Пентагона и помощи иностранным государствам, в конкуренции с другими проблемами, требующими внимания властей США. Ряд кризисов, разразившихся в это же время в других регионах, вытесняет «среднеазиатскую тему» из западной геополитической повестки дня. Кампания против ИГИЛ в Сирии и Ираке, кризис на Украине, гражданские войны в Северной Африке, вступление в действие соглашения с Ираном и противостояние России и Китаю намного превосходят по значению события в регионе, который не рассматривается Вашингтоном в качестве источника прямых угроз безопасности США.

ЦА сейчас и в обозримой перспективе важна для американцев не сама по себе, а лишь как средство воздействия на континентальные центры силы, конкурирующие с Западом. Кроме того, ЦА окружена крупными державами, у которых с ней намного больше интересов и связей. У США нет первостепенных интересов в ЦА, но у них есть цели, связанные со «сдерживанием» Китая, Ирана и России. Все это вместе приводит к тому, что в повестке Запада соседям ЦА придается гораздо большее значение, чем ей самой.

У США нет таких географических преимуществ и значительных интересов в ЦА, как у России и Китая. С учетом этих реалий Америке стремится взять на вооружение один из вариантов стратегии «уравновешивания издалека» – использовать свой инструментарий в сфере политики, экономики, а при необходимости и безопасности, чтобы выборочно выступать в качестве партнера СА и компенсировать геополитический вес РФ и КНР. По мнению некоторых американских аналитиков, «уравновешивание издалека» является способом избавить США от бремени непосредственного обеспечения безопасности, делегировав задачу поддержания баланса сил в нестабильных регионах другим.

Рекомендации для Вашингтона, которые подготовило американское аналитическое сообщество еще накануне прихода к власти Д.Трампа, включало в себя следующие элементы:

• выстроить иерархию сотрудничества; т.е. сделать приоритетным сотрудничество с Казахстаном и Узбекистаном;
• признавать и принимать вклад и возможности других государств; т.е. признать, что у США в регионе есть некоторые общие цели с Россией и Китаем, и найти способ использовать действия Пекина и Москвы для реализации американских интересов;
• не настаивать на реформах, если на них нет спроса; т.е. требования перемен должны исходить от самих граждан стран ЦА, а реформаторская программа США должна быть нацелена в первую очередь на улучшение социально-экономического положения, а не распространение демократии;
• найти баланс между безопасностью и ценностями; т.е. не ставить сотрудничество в сфере безопасности в зависимость от ситуации с правами человека;
• избегать милитаризации политики США в качестве ответа на преувеличенную угрозу исламского экстремизма. Т.е. Вашингтону не следует преувеличивать угрозу безопасности США, исходящую от исламского радикализма в регионе, и, соответственно, реагировать на нее чересчур болезненно;
• эффективнее использовать имеющиеся рычаги влияния, «набивать себе цену» и ставить более реалистичные задачи, выстроенные по степени важности.

В целом, прогноз дальнейшего развития американской стратеги и тактики в отношении Центральной Азии и динамика развития казахстанско-американских отношений строится на том, что политику по отношению к региону в целом и РК в частности в любом случае будет определять и формировать Государственный департамент. В результате Вашингтон будет упорно наводить руководство государств региона на мысли о необходимости дистанцироваться от России и придерживаться внешнеполитического суверенитета.

Таким образом, можно предположить, что резкого изменения политического курса США в Центральной Азии не произойдет, а будет продолжаться медленное снижение американского влияния в регионе. Вместе с тем, угасание американского влияния в регионе будет происходить довольно медленно, потому что сохраняется преемственность американских институтов. Сеть дипломатических представительств и различных неправительственных образований продолжает работать, хотя ее деятельность уже и не является такой интенсивной. Будут также работать структуры, связанные с Демократической партией, которые, как и прежде ориентированы на глобалистскую повестку дня, продвижение так называемых демократических ценностей. Однако изменения могут произойти с объемом их финансирования.

В первую очередь приход Д.Трампа ударил по всевозможным социальным программам и различным грантополучателям. Здесь речь идет не об идеологической составляющей. Просто на их проекты американских денег уже не хватает так, как раньше, когда администрация Б.Обамы в ультимативной форме приказывала структурам  Госдепа и посольствам США в регионе поддерживать и развивать различные движения в ЦА.

Политика Д.Трампа также означает, что все амбициозные  инициативы США – Большая Центральная Азия, CASA-1000, C5+1, TAPI, которые декларировались в регионе, находятся в полузамороженном состоянии. Эти проекты не имеют под собой подлинной экономической составляющей, а по сути – политически мотивированы и направлены на разрушение старых связей и переконструирование региона в выгодной США форме.

Можно сделать вывод, что политический курс США в отношении ЦА в постафганской перспективе будет подвержен влиянию многих неопределенных факторов. Вашингтон наметил для себя довольно четкий план действий, однако успех этого плана, хотя бы частичный, зависит от выполнения слишком многих плохо прогнозируемых условий. Основой дальнейшей американской политики в регионе будет являться проект «Нового шелкового пути».

Очевидно, что это решение было принято еще задолго до начала вывода войск США из Афганистана и мотивировано главным образом стремлением непременно закрепить американское влияние в этой стране, сохранить каналы для воздействия на внутреннюю ситуацию. Однако именно по этой причине перспективы американской политики в ЦА оказываются весьма уязвимыми из-за ее полной зависимости от будущего развития событий в Афганистане, изменения которого мы наблюдаем и на сегодняшний день.

Американские инфраструктурные проекты являются весьма рискованными, если не сказать, обреченными на провал. В свою очередь, данное обстоятельство создает угрозу перспективам политики Вашингтона в ЦА, так как через некоторое время США могут лишиться сколько-нибудь значимой повестки дня в отношениях с республиками региона. Подчинив свою центральноазиатскую политику решению американских задач в Афганистане (помимо Пакистана и Индии), США сделали ее заложницей развития ситуации в этой весьма сложной стране. Такой подход представляется нелогичным и свидетельствует о том, что в нынешних условиях ЦА имеет для США маргинальное значение.

Белый дом продвигает транзитные коридоры и интеграционные планы, альтернативные предложениям Москвы и Пекина и призванные снизить их влияние на экономику ЦА. В целом в последние годы США шаг за шагом теряют позиции в региональной интеграционной «гонке». Резко изменить эту неприятную для них тенденцию способно, по-видимому, только приведение к власти в нефтегазодобывающих и транзитных странах ЦА лояльных правительств, которые станут проводниками враждебной России экономической политики.

С определенной долей уверенности можно ожидать, что Вашингтон сохранит общий стратегический замысел в отношении ЦА, и Казахстана в частности. По крайней мере, его вектор был устойчивым при трех подряд американских администрациях, поочередно сменявших друг друга с начала 1990-х гг. После первых негласных консультаций со среднеазиатскими лидерами еще до распада СССР действия всех хозяев Белого дома так или иначе подчинялись логике сдерживания геополитических конкурентов США. Прежде всего, они были нацелены на разрыв региона ЦА с Россией, а впоследствии – на купирование растущего влияния Китая в ЦА и изоляцию Ирана.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram