Межэтнические конфликты в Центральной Азии, периодически вспыхивая, напоминают о темной стороне многонациональной природы региона. Хотя они и больше латенты, риски их проявления и насильственной демонстрации являются неотъемлемой частью региональной политики. При этом данная тема носит табуированный характер – и политическая элита, и подавляющее большинство экспертного сообщества предпочитают либо умалчивать проблемы, запаковывая их в обертку «бытовых» конфликтов, либо подчеркивать, что эти проблемы уже разрешены.

В июле 2020 г. в результате двусторонней пневмонии скончался правозащитник Азимжан Аскаров, который в течение 10 лет заключения безуспешно оспаривал решение суда о назначении ему пожизненного срока. Аскаров, являясь этническим узбеком, был арестован при осуществлении документирования нарушений прав человека во время межэтнического конфликта, произошедшего в Кыргызстане в 2010 году. В 2016 году Комитет ООН по правам человека установил, что “Аскаров был произвольно задержан, подвергнут пыткам и был лишен права на справедливое судебное разбирательство”. По словам эксперта ООН по правам человека Мэри Лоулор, “этот кейс свидетельствует о грубом пренебрежении правами человека в Кыргызстане”.

Тень от межэтнических событий в Кыргызстане

Азимжан Аскаров скончался 25 июля и спустя месяц после его смерти правительство КР так не сделало никаких заявлений, надеясь на то, что смерть правозащитника останется лишь краткосрочно “темным пятном на репутации страны”. Именно так охарактеризовал смерть Аскарова профессор по правам человека Университета Южной Калифорнии Стив Свердлоу.

Надежды властей на то, что все само уляжется, Филипп Лотхольц, эксперт из Центра изучения конфликтов (Марбург, Германия) объясняет так: “складывается впечатление, что чем больше международные игроки пытаются склонить правительство КР в сторону изменений, тем более уклончиво оно действует, пытаясь сотрудничать с другими партнерами”. Лотхольц предполагает, что “внутри страны ситуация, скорее всего, ухудшится, если последующие после смерти Аскарова действия властей вновь продемонстрируют отрицание своей ответственности за правонарушения в этом деле, что отчасти даже сходит с рук властям. Это стимулирует резонный вопрос о том, может ли еще кого-либо ожидать аналогичная участь в будущем”.

Тем не менее, пятно на репутации Кыргызстана образовалось. Политолог из Кыргызстана Арсен Усенов считает, что Кыргызстан может потерять влияние в ряде международных организаций: “Вопрос только в том, какие меры будут приняты организациями, которые ранее критиковали правительство Кыргызстана из-за его заключения в места лишения свободы. Речь идет не только о традиционной оппозиции международных неправительственных правозащитных организаций, но и таких весомых, как ОБСЕ и ООН. В 2016 г. ООН давал даже прямое указание освободить А. Аскарова из тюрьмы и восстановить его права, но верховный суд Кыргызстана ограничился лишь пересмотром дела. Позднее, решения всех инстанций были оставлены без изменений.

Во внешней политике с Западом Кыргызстан ожидает снижение доверия и имиджа в сфере защиты прав человека, в связи с чем, США, ЕС и международные организации будут относиться к Кыргызстану как к нарушителю. Отсюда будут исходить их меры в виде лоббирования в Кыргызстане политических программ. Так, Human Rights Watch в своем обращении по случаю смерти А. Аскарова рекомендует использовать политические и финансовые ресурсы институтов ЕС и ОБСЕ, которые также работают в сфере правовой реформы в Кыргызстане, для получения подотчетности властей по фактам нарушения фундаментальных прав человека.

Степень влияния на внутриполитическую ситуацию в обозримом будущем пока абстрактна, если учитывать, что А. Аскаров не пользовался широкой поддержкой общественности, какие обычно бывают у политических заключенных. Наибольший интерес к судьбе Азимжана Аскарова проявляли внешние силы”.

Степень влияния на внутриполитическую ситуацию в обозримом будущем пока абстрактна, если учитывать, что А. Аскаров не пользовался широкой поддержкой общественности, какие обычно бывают у политических заключенных

Другой эксперт из Кыргызстана, Шавкат Атаханов, историк из Южного отделения Национальной академии наук КР, считает, что смерть Азимжана Аскарова будет иметь последствия, особенно, для узбекского населения страны, разочарованного отсутствием реакции со стороны правительства, что может в свою очередь привести к новым виткам конфронтации в сфере межэтнических отношений во время политических потрясений в стране.

“Азимжан Аскаров стал фигурой, олицетворяющей судебную несправедливость, и мишень для ненависти со стороны отдельной части кыргызской населения. Многие узбеки, которые были осуждены на длительные сроки и на высшую меру наказания, связывали надежды на свое освобождение именно с освобождением Азимжана. Со смертью Азимжана у них и у родственников этих людей уменьшилась надежда на изменения, надежда на справедливость судебной системы КР, что ещё раз доказывает неспособность государства обеспечивать равноправие граждан перед законом.

Это говорит о том, что политика, проводимая правительством в сфере межэтнических отношений, не будет доведена до логического конца, впрочем, как и раньше. Стоит отметить, что латентное недовольство узбеков в период политических потрясений может стать детерминантом новых межэтнических конфликтов. Во внешней политике Кыргызстана могут быть некоторые проблемы, однако, на фоне глобальных проблем современности (пока неясно, когда закончится пандемия COVID-19) они отойдут на задний план».

Официально межэтническая политика Кыргызстана направлена на укрепление общегражданской идентичности, и власти страны сделали немало после 2010 года. Арсен Усенов отмечает меры, которые были предприняты после межэтнических конфликтов в Кыргызстане:

“Ошские события 2010 года были наиболее ужесточенными и могли иметь непредвиденные последствия, что в последующем, повлияло на межэтническую политику. В первую очередь, в стране была усилена ответственность за возбуждение межнациональной розни; принята Концепция укрепления единства народа и межэтнических отношений. Официально межэтническая политика Кыргызстана направлена на укрепление общегражданской идентичности. К примеру, в стране стали чаще употреблять термин “кыргызстанцы”.

Также активизировалась работа местных сообществ и советов старейшин (аксакалов), которые предупреждают возникновение конфликтных ситуаций; принимаются меры для предоставления права этническим меньшинствам обучаться на своем языке. Так, в Ошской области открыты ряд школ с обучением на узбекском языке, с 1997 г. работает Кыргызско-Узбекский университет. С другой стороны, межэтнические столкновения положили начало щепетильному подходу к данному вопросу. После событий 2010 г. проблемы, касающиеся межэтнических отношений, редко выносятся властями на публичное пространство”.

Но вопрос об эффективности межнациональной политики – спорный. Диаспоры могут рассматривать действия властей как недостаточные. Шавкат Атаханов считает, что в межэтнической политике Кыргызстана со времён первого и второго конфликта в реальности существенных изменений не произошло: “Принятые программы, концепции и стратегии в сфере укрепления межэтнических отношений и формирования общегражданской идентичности “кыргыз жараны” имели декларативный характер. Созданный орган в виде Агентства по межэтническим отношениям и местному самоуправлению при ПКР показал свою недееспособность.

У данного органа полномочия минимальные, и поэтому какую-либо проблему в сфере межэтнических отношений они не могут разрешить. Деятельность сотрудников данного агентства ограничивается проведением и участием в различных мероприятиях (круглый стол, конференция, встречи и т.д.), заключением меморандумов и соглашений с зарубежными донорами. В государственной политике в сфере межэтнических отношений отсутствует последовательность. До сих пор не решены проблемы, которые привели к событиям 1990 и 2010 года: ущемление прав этнических меньшинств, кадровый перекос, языковая проблема и т.д.”.

Действительно, эти проблемы после событий 2010 года оказались слишком трудными для сиюминутного решения. Филипп Лотхольц, исследовавший межнациональные конфликты в регионе, пишет, что “власти пытались выстроить политику миростроительства и предотвращения конфликтов с призывом к мультикультурному миру и разнообразию, благодаря советской идее “народной дружбы”. Однако подобные усилия и соответствующее миростроительство в общинах южного Кыргызстана сталкиваются с внутренними противоречиями, связанными с исключительностью национального языка и культурной политики, ориентацией на удовлетворение потребностей доноров, что привело к пренебрежению сообщений о напряженности, отчуждении и конфликтах”.

Межэтнические конфликты – неотъемлемая часть региональной политики?

Как отмечает Шавкат Атаханов, сегодня в Кыргызстане риски межэтнических конфликтов возрастают при следующих факторах:

• если позволять открытые призывы в соцсетях к расправе над этническим меньшинством,
• если позволять агрессивное освещение проблем в кыргызскоязычных соцсетях, связанных с границей (события на границах с Таджикистаном и Узбекистаном),
• если не решать проблемы, связанные с водопользованием различными этническими общинами внутри страны и соседними странами (например, проблемы вокруг ирригационного канала Кадамжайского района на границе с Узбекистаном),
• если будут продолжаться политические игры отдельных политиков или политических партий во время выборов (как раз эта тенденция ярко проявляется в преддверии выборов в ЖК КР 2020 в местах компактного проживания этнических меньшинств),
• если не бороться с духовным обнищанием молодежи КР,
• а также с такими проблемами, как рост безработицы, усиление религиозного экстремизма и т.д.

Проблема межнационального мира стоит остро повсюду в Центральной Азии, где власти стараются подчеркнуть национальную идентичность. Например, о провале Казахстана, который столько лет проповедовал многоэтничность и многоконфессиональность, стали говорить гораздо чаще в экспертном сообществе, особенно после столкновений между казахами и дунганами, случившихся в феврале 2020 г. в Жамбылской области на юго-востоке страны. В июле 2020 года в селе Шорнак в Туркестанской области, где проживают узбеки и казахи, произошел конфликт, в результате которого были задержаны более 80 человек. Власти поспешили заявить о том, что конфликт носит «бытовой» характер.

Шавкат Атаханов подчеркивает схожесть межэтнических конфликтов, происходивших в Казахстане и Кыргызстане: “Стычки казахов происходили и происходят с таджиками, дунганами, узбеками и другими, преимущественно в южных областях. Аналогично, в Кыргызстане часто случаются конфликты кыргызов с узбеками, дунганами, турками, особенно на юге. В этих республиках государственные органы избегают демонстрации применения законной силы против “титульной нации”.  Как отмечают некоторые эксперты, в Казахстане власть предпочитает уступать напору низового национализма. Такая тенденция характерна и для Кыргызстана. Что в общем-то на самом деле – весьма опасная тенденция».

Филипп Лотхольц также считает уместным проведение параллелей в межэтнических конфликтах двух стран: “Советское наследие в виде полиэтнических обществ на фоне конкуренции и напряженности между группами в этих двух странах действительно схоже (как и в других странах ЦА). Поэтому можно наблюдать аналогичную динамику напряженности и конфликтов, хотя они решаются (или не решаются, порой даже усугубляются) с помощью различных государственных политик, институциональных механизмов, и на эти конфликты могут влиять разные факторы в двух странах”.

Арсен Усенов, выделяет причины возникновения конфликтов: “В обоих государствах наиболее острые конфликты чаще всего возникают в перифериях, которые слабо контролируются властями. Во-вторых, глубинные причины возникновения конфликтов касаются социально-экономических проблем. Схожей является и политика национализма, проводимая на государственном уровне, которая, в случае ее нерационального применения, чревата нарастанием конфликтного потенциала.

В соседнем Казахстане это более заметно, поскольку власти путем развития казахского языка и казахстанской идентичности пытаются централизовать власть в республике. В обоих государствах власти не любят актуализировать проблему межэтнических отношений. Часто это проявляется попытками скрыть этническую окраску таких конфликтов. Последний такой случай – столкновения между этническими дунганами и казахами в с. Масанчи на юге Казахстана. Официальная позиция власти к этим событиям – массовые беспорядки, спровоцированные в социальных сетях”.

Обеспечение длительного межэтнического мира – проблема, которая стоит во многих странах мира и не решается веками. Нельзя ожидать скорого решения ее и в Центральной Азии. Тем не менее, историческое многообразие региона должно заставить исследователей более активно изучать как его темные, так и светлые стороны и информировать соответствующую политику в регионе.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram