На просторах Центральной Азии, Афганистана, Индии и Пакистана разворачивается новый этап противостояния Китая и США. По мере того, как Вашингтон сближается с Дели, Пекин развивает более тесные связи со странами Центральной Азии, Ираном, Пакистаном. Афганистан тоже находится в поле зрения Китая, но влияние США в исламской республике ещё достаточно сильно.
Политическое и экономическое напряжение между Китаем и США растет с каждым днем. Обе страны изощряются, как могут, лишь бы найти способ напакостить своему оппоненту. В ход идут все имеющиеся подручные средства, даже ситуация с COVID-19 уже давно стала частью их дипломатической игры. А новым полем битвы между США и Китаем за мировое лидерство становятся Центральная и Южная Азия и Афганистан. На карту поставлены миллиарды долларов, так как страны региона стоят на пути крупных торговых и энергетических коридоров, соединяющих Южную Азии и Ближний Восток.
Соперничество между Пекином и Вашингтоном вступило в новую фазу после произошедшего в середине июня пограничного столкновения между китайскими и индийскими войсками в Ладакхе, в спорном регионе Кашмира. С тех пор дипломатические отношения и отношения в области безопасности между США и Индией значительно расширились, Дели ориентирован на вступление в стратегический союз с США, Японией и Австралией против Китая в индо-тихоокеанском регионе.
Ожидается, что Китай отреагирует на сближение Индии и США укреплением своего стратегического партнерства с Ираном. Обе страны близки к заключению 25-летнего соглашения о стратегическом сотрудничестве, которое может затмить даже Китайско-Пакистанский экономический коридор (КПЭК).
Профессор английской литературы и востоковедения Тегеранского университета Сейед Мохаммад Маранди сказал, что:
для Китая и Ирана «естественно» искать более тесные связи, потому что на протяжении нескольких тысячелетий у них были свободные от конфликтов отношения, основанные на торговле по «Шелковому пути».
На фоне жёсткой антииранской политики США, союз Пекина и Тегерана выглядит провокационно. Только вспомните реакцию Вашингтона на решение Китая покупать иранскую нефть. Глава американского министерства финансов Стивен Мнучин волосы на голове рвал, лишь бы заставить китайских чиновников отказаться от данного решения. Как обычно, в ход пошли санкционные угрозы, на которых Поднебесной абсолютно начхать.
«На наших глазах по всему миру мы наблюдаем фундаментальные перестановки…», – сказал Малиха Лодхи, бывший посол Пакистана в Великобритании, США и Организации Объединенных Наций, – «…мир становится свидетелем того, как глобальная власть смещается на Восток».
Активное политическое и дипломатическое участие США и Китая в Центральной и Южной Азии действительно наводят на мысль о смещении арены геополитического противостояния двух государств.
Белый дом всеми силами стремиться укрепить мысль о том, что Вашингтон намерен оставаться главным геополитическим игроком в Афганистане и Центральной Азии. Большие силы были направлены США на то, чтобы усадить талибов за один стол с действующими властями Афганистана. Естественным образом в процесс была втянута и центральноазиатская пятёрка, так как решение афганского вопроса беспокоит руководства республик уже на протяжении долгого времени.
Активным образом обсуждался вопрос урегулирования внутриафганского кризиса в ходе последней видеоконференции в формате «С5+1», где все участвующие стороны выступили за консолидацию усилий ради скорейшей стабилизации обстановки в Исламской республике. Руководству каждой отдельно взятой республики пытаются навязать идею того, что проблему Афганистана им придется решать самостоятельно, без какой-либо сторонней помощи. Что в принципе нереалистично.
Однако такая позиция устраивает и Вашингтон, и Брюссель: чем большую долю страны региона будут вносить в организацию взаимодействия с Афганистаном, тем меньше проблем будет у них самих. Таким образом, США близки к воплощению своей идеи о создании Большой Центральной Азии, для которой Афганистан становится неотъемлемой частью.
Китай, со своей стороны, хочет укрепить собственные стратегические альянсы путем расширения доступа на Ближний Восток через Центральную и Южную Азию. С этой целью Пекин активно использует новый коронавирус в качестве инструмента «мягкой дипломатии», предоставляя материальные и людские ресурсы для оказания помощи странам, пострадавшим от пандемии. Единственным исключением является Индия, которая, похоже, все больше и больше разворачивается в направлении Соединенных Штатов для защиты своих экономических, торговых и стратегических интересов.
Не стоит забывать про темпы, с которыми Пекин реализует своею экономическую инициативу «Пояс, Путь». Небольшие корректировки в процесс внесла пандемия, однако она лишь незначительно притормозила взятый в 2013 году темп Пекина.
А вот рост интереса США к центральноазиатскому региону и учреждение диалогового формата «С5+1» подтолкнули Пекин создать свой новый формат взаимодействия со странами Центральной Азии «С5+С», первое заседание которого состоялось в июле этого года. В Китае, комментируя первую встречу в формате «С+С5», подчеркивают, что появление нового формата обусловлено смещением глобального экономического центра в сторону Азии и увеличением значимости центральноазиатского региона в мировой политике. Появление нового формата взаимодействия КНР с Центральной Азией – явный намек на готовность Пекина приступить к борьбе за влияние в регионе.
Другим проектом, стоящим на повестке дня Китая, является трансгималайский коридор, который позволит интегрировать Непал в программу «Пояса и Пути» через Тибет, Синьцзян и Гвадар, тем самым уменьшая историческое влияние Индии на Непал. Этим же объясняется поддержка Пекином предложение Пакистана о расширении КПЭК.
Правила комментирования
comments powered by Disqus