Предварительные итоги 2020 года в зерновой индустрии оптимистичные. Как настоящие пессимисты, мы попытались найти подвох.

По официальным данным, в январе-июле 2020 года Казахстан продал за рубеж 2,56 млн тонн пшеницы и меслина. По сравнению с аналогичным периодом 2019 года физический объем экспорта упал на 22,4%, или почти 740 тыс. тонн. Сократилась и выручка от продаж – с $612,1 до 557,2 млн.

Что интересно, физический объем продаж сократился как в страны СНГ, так и в дальнее зарубежье, но с доходами от экспорта ситуация иная. За семь месяцев в страны СНГ было продано почти 2,1 млн тонн пшеницы (-16,8% относительно уровня предыдущего года). При этом сумма сделок выросла примерно на 5 млн долларов.

Значительно упал экспорт казахстанского ячменя в Иран. Практически прекратились поставки пшеницы в Азербайджан. Зато почти в два раза больше зерна у Казахстана закупил Афганистан. Учредитель группы компаний «Северное Зерно», эксперт – официальный представитель Зернового союза Казахстана Евгений Карабанов рассказал, чем сезон 2020 года отличился от предыдущих докарантинных лет.

Три причины падения экспорта

— Евгений Александрович, отчет министра сельского хозяйства по урожайности — это правда? Или как всегда чиновники выдают желаемое за действительное?

— Что касается цифр, они предварительные, но более-менее близки к реальной ситуации. В отличие от прошлых лет, когда цифры убегали вперед урожая. В этом году подход очень осторожный. Весенняя ситуация с вводом квотирования на фоне пандемии и карантина научила чиновников взвешенно распоряжаться статистическими данными. Я пришел к такому выводу не только по этому выступлению министра, но и по прочим оценкам. 

— Министр говорит, что в 2020 году качество зерна выше. И приводит конкретные данные.

— Из общего объема сданной на лицензированные хлебоприемные предприятия пшеницы к 1-3 классам отнесено 83,8%. В 2019 этот показатель составлял 67,2%. Объяснение этому — в первую очередь погодные условия. Они были не очень благоприятными — высокие температуры летом. Однако они позволили получить нынешний урожай более высокого качества.

— Из-за чего экспорт зерновых упал на четверть?

— Потому что особо нечего было экспортировать. Урожай 2019 года был существенно ниже 2018-го. Естественно, квоты и ограничения в апреле-мае наложили свой отпечаток. Кроме того, возникла ситуация с нашими традиционными импортерами, которые меньше закупили. Раньше они могли позволить себе создавать некий запас. Но в 2020 году зерно подорожало, а денег у покупателей больше не стало.

Оправданная страховка

— Раз экспорт упал на четверть, значит, у экспортеров были какие-то потери. В какую сумму они оцениваются и за счет чего будет их возмещение?

— Как ни странно, но потерь нет. Большинство из экспортеров — торговые компании, которые продают подороже то, что купили подешевле.

Если речь идет о валовой выручке, падение не такое и сильное. Если физически объем экспорта упал на 25%, в денежном выражении разница 10%

Никто ничего не потерял. Если нет товара, нет и потерь. Хуже, когда есть товар, купленный по высокой цене, и нет возможности выгодно его продать.

Безусловно, экспортеры могли продать больше и сделать больше выручки. Но в связи с нынешними условиями не получилось. По большому счету речь идет о незаработанных деньгах.

— Это форс-мажор или неверные действия чиновников?

— Форс-мажор. В действиях чиновников, на мой взгляд, было ни что иное, как перестраховка. Никто не знал, как долго будет продолжаться карантин. Никто не знал, каким будет урожай.

Власть продемонстрировала излишнюю осторожность без умысла кого-то ущемить и с точки зрения продовольственной безопасности и непонятности ситуации перестраховка была оправданной.

Истерия на рынке

— В связи с чем цены выросли? Из-за закрытых границ, срочного затаривания импортерами закромов или почему? Как повели себя рынки сбыта в условиях закрытых границ?

— Проблем с движением грузов через границу почти не было. Потому что основной поток грузовых перевозок зерна приходится на железнодорожный транспорт, он работал. Возникали проблемы по выезду персонала в регионы для таможенного оформления, но и они решались.

Почему выросли цены? Наши чиновники, не зная сценарий развития событий, страховались. Также страховались и импортеры нашего зерна. И им тоже надо было обеспечить продовольственную безопасность в своих странах. На фоне этого возник повышенный спрос. Повышение спроса при ограниченном предложении всегда ведет к росту цен. Что и произошло.

Я бы это назвал истерической реакцией продовольственного рынка на пандемию. По сути, этот рост мы и сейчас переживаем. У нас не было сезонного снижения цен, характерного для периода массового сбора урожая. Мы закончили сезон с высокими ценами. С них же стартовали в новый сезон.

— Почему в два раза вырос экспорт в Афганистан, а Азербайджан при этом почти прекратил закуп казахстанского зерна?

— Афганистан стал больше покупать у нас из-за неурожая в Пакистане. Ранее объемы поставок доходили до 500 тысяч тонн. Теперь граница закрыта, Пакистану самому требуется около 1,5 млн тонн импорта пшеницы, чтобы стабилизировать цены. Поэтому эти 500 тысяч тонн, можно считать, по итогам сезона афганцы приобретут у нас.

Азербайджан почти прекратил закуп казахстанского зерна, так как ему дешевле приобретать зерно в России из-за логистики. Наша пшеница дорогая сама по себе, плюс транспортные расходы в том направлении делают этот экспортный участок неконкурентоспособным.

Нам самим — хватит

— Мы для собственных нужд оставили в стране достаточного зерна?

— У «Продкорпорации» есть порядка 445 тысяч тонн продовольственной пшеницы урожая 2019 года. Плюс они финансировали фермерам порядка 500 тысяч тонн путем форвардного закупа весной под обязательства поставки пшеницы. Считайте, миллион тонн у нас есть.

При заявленном потреблении страной 200 тысяч тонн в месяц, а по факту, мы считаем, это завышенная цифра. Реально она составляет 150-160 тысяч тонн, запасов зерна «Продкорпорации» хватит минимум на пять месяцев.

Даже если на рынке ничего не останется к марту-апрелю 2021 года, а только запасы «Продкорпорации», мы сможем полгода спокойно питаться до следующего урожая. Плюс запасы «Продкорпорации» — это возможность для стабилизации цен.

Кстати, очень важный момент. Мы давно говорим, что «Продкорпорации» давно надо определиться со своим статусом. Потому что статус национального оператора — регулятора рынка и статус коммерческой организации, зарабатывающей деньги — это разные ипостаси, цели и задачи. Вроде подвижки есть, что они пытаются определиться по стратегии развития.

— Немаловажный момент, как обстоят дела с кормовой базой, ведь скот зимой тоже нужно кормить? 

— В этом году у Казахстана есть хороший урожай ячменя, который мы сеяли в расчете на экспорт в Иран. Этого экспорта в 2020 году нет. В силу санкционного давления и падения цен на нефть у Ирана просто нет для нас денег. Так что предназначенные им 1,3 млн тысяч тонн ячменя оказались на свободном рынке

Может быть по каким-то отдельным группам и есть сложности, но всегда можно замещать одни культуры другими. Это не критично. Гораздо большую проблему фермеры испытывают из-за того, что в засушливое лето не все успели заготовить грубые корма в виде сена. Но это не по нашей части.

Так что последние отчеты минсельхоза о достаточно позитивной картине на зерновом рынке очень и очень близки к реальному положению дел.

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram