Уже сейчас в Казахстане около миллиона бедных детей. Правда, официальная статистика это не признает, но эксперты критикуют сами механизмы расчетов.
К 2030 году Казахстан хочет достичь отметки в 25 млн населения, но вменяемой демографической политики нет, считают участники круглого стола, проведенного аналитической группой КИПР. Количество детей просто стало дополнительным фактором бедности, и чем детей больше, тем семья ближе уже к откровенной нищете.
В заседании участвовали:
- Зульфия Байсакова, председатель правления ОЮЛ «Союз кризисных центров»;
- Ольга Симакова, социолог, координатор проектов ОФ «ЦСПИ «Стратегия»»;
- Шолпан Айтенова, директор Zertteu Research Institute;
- Ерлан Смайлов, руководитель аналитической группы «Кипр», член Общественного совета Алматы.
Если доход хотя бы 25 тыс. тенге на человека, семья официально не считается бедной
Айтенова привела статистические данные: в Казахстане 31% населения — люди до 18 лет. Или около 6 млн человек.
— ЮНИСЕФ ежегодно в числе прочего выпускает обзор по ситуации с детьми в Казахстане. Согласно этим данным, 15,6% всех детей в Казахстане проживают в семьях с низким доходам — то есть бедный каждый шестой ребенок. Среди всех бедных на детей приходится 40% — это около миллиона детей, — сказала она.
Смайлов напомнил, что по официальной статистике, бедных в Казахстане в целом всего около 5%. Это сильно расходится с данными, приведенными Айтеновой.
Байсакова полагает, что официальная статистика не учитывает людей без документов. Однако число таких вряд ли настолько велико, чтобы повлиять на общереспубликанскую статистику, поэтому более правдоподобным выглядит объяснение Айтеновой. Она видит причину в собственно казахстанских методах расчетов, в том числе и черты бедности.
— Как мы считаем бедность? Это доход на одного человека в домохозяйстве (то есть семье) в 70% от прожиточного минимума. Что составляет около 22 тыс. тенге. То есть, если доход семьи из троих детей и одного работающего родителя 100 тыс. в месяц, она уже официально не считается бедной, — заявила она.
Смайлов согласился с этим мнением, добавив, что нынешние стандарты типа минимального прожиточного уровня, минимальной зарплаты и тому подобные явно занижены. Они просто позволяют человеку не умереть с голоду, но не более того.
Дети как дополнительный фактор бедности
При этом Айтенова добавила, что по последним данным, уже большинство домохозяйств 56% дохода тратит только на еду. Еще часть на коммунальные услуги и одежду. И что остается на развитие?
— Когда мы говорим о детской бедности, мы говорим не только о том, что не можем прокормить детей или их не во что одевать. Мы говорим и о том, что у них нет базовых возможностей для развития, — сказала Айтенова.
Ольга Симакова уточнила, что в отдельных регионах размер трат на еду может доходить до 65%. Естественно, больше всего это касается многодетных семей. Если взять за медиану (показатель, меньше и больше которого получают по половине человек — прим.) среднедушевой доход в 50 тыс. тенге на человека, в верхней части (более 50 тыс.) находятся бездетные семьи, а в нижней — соответственно семьи с детьми.
— Ужасает, что это геометрическая прогрессия со знаменателем 3. Если бедных семей с одним ребенком будет, условно, 1%, то с двумя — 3%, с тремя — 9%, а с 4 — уже 36%. И эта закономерность прослеживается по статистике, — сказала она.
То есть количество детей сейчас еще один фактор бедности. Симакова посетовала на «двоякую» установку государства в демографической политике. С одной стороны, есть цель к 2030 году достичь отметки в 25 млн населения. С другой — нет удовлетворительных возможностей и условий для многодетных семей.
В дошкольном образовании не достигли даже показателей 1991 года
Кроме того, Симакова отметила низкую культуру репродуктивного и сексуального поведения. Особенно это касается сельской местности. Раньше в школах был предмет «этика и психология семейной жизни», сейчас его нет. В семьях эта тема все еще табуирована. В итоге получаем беременности у несовершеннолетних и тому подобное.
На вопрос «к чему в будущем может привести детская бедность сегодня» Айтенова в первую очередь указала, что возрастут государственные расходы в социальной сфере. В частности, из-за плохого питания сегодня появится огромная нагрузка на систему здравоохранения в будущем.
— Считается, что если мы хотим получить конкурентоспособную нацию, надо делать огромные инвестиции в дошкольное образование. Мы сейчас пытаемся увеличить число дошкольных учреждений, но до сих пор не можем добиться даже базовых показателей 1991 года
Даже несмотря на то, что с какого-то года мини-центры начали относить к дошкольным учреждениям, — сказала она.
Между тем дети, которые не смогли получить хорошее образование, в будущем рискуют стать неконкурентоспособными. Скорее всего, они будут заняты в малопроизводительной сфере труда.
— Мы не получим достаточное количество ученых или хороших спортсменов. Будет нанесен урон экономическому росту, вырастет огромное бремя для будущих социальных расходов, — сказала она.
Эксперт привела красноречивый пример. Недавно даже омбудсмен по правам ребенка не смог найти информацию, сколько средств из местных бюджетов выделяется на детские кружки и секции.
Зато за пять лет эти же бюджеты профинансировали профессиональные футбольные клубы на 105 млрд тенге. Это стало львиной долей общих затрат местных бюджетов на спорт. Что отчетливо показало приоритеты региональных акиматов.
За детскими пособиями нужен особый контроль
Айтенова отметила, что одним из действенных способов борьбы с детской бедностью может стать модернизация системы образования. В частности, увеличение зарплаты учителям и освобождение их от несвойственной деятельности, чтобы они обращали внимание только на детей.
Эффект проявится не прямо сейчас, а лет через 10-15, но будет достаточно ощутимым. Однако сегодня система образования, по ее мнению, самая недофинансируемая.
— Сегодня на сферу образования мы тратим в год 1,5 трлн тенге, или 500 тыс. на одного ребенка. 70% приходится на зарплату учителей, которая одна из самых низких в сфере гражданских служащих. Для сравнения, Назарбаев интеллектуальная школа на одного ребенка тратит около 2 млн тенге — и при этом они уже показывают потрясающие результаты. Инвестиции в образование возвращаются в виде успехов в будущем, — сказала она.
Симакова также подняла вопрос контроля за детскими пособиями. По ее словам, иногда «детей специально рожают, чтобы получить это пособие». А как кормить ребенка дальше уже не думают.
— Думают только о том, как бы с этих денег закрыть кредит на холодильник
Не скажу, что явление обширное, но оно есть. За этими выплатами необходимо установить некий контроль. Может быть создать какие-то специальные счета, — сказала она.
Смайлов заявил, что новые финансовые технологии вполне позволяют это сделать. Например, карточка, с которой нельзя снимать наличку, а можно только приобретать определенный перечень товаров — детские продукты, школьные принадлежности и так далее.
Также Смайлов озаботился вопросом, есть ли методика посчитать потери бюджета через тридцать лет при наличии миллиона бедных детей сейчас?
Симакова ответила, что «нет запроса даже рассчитать математические модели развития».
— Все индикаторы, все показатели у нас есть. Вывести зависимость и посмотреть перспективу возможно. Но мы не видим таких подходов, — сказала она.
Зато Айтимова добавила, что, по данным Всемирного банка, за счет дистанционного образования и соответствующего ухудшения качества образования сегодняшние дети потеряют 44 млрд дохода во взрослой жизни
Правила комментирования
comments powered by Disqus