Продолжение

Данияр Молдокан

Я думаю, что безопасность и видение полиции о том, какая должна быть полиция, – это прерогатива не только государства, но и гражданского общества. Скажите, что может гражданское общество сделать здесь и сейчас, чтобы каким-то образом ускорить этот процесс реформы или подтолкнуть власти к тому, чтобы этот процесс был ускорен?

Дмитрий Нурумов

Понятно, что гражданское общество играет большую роль, и я думаю, что оно уже как-то пыталось подтолкнуть государство. Понятно, что у гражданского общества не так много ресурсов и рычагов. Но мне кажется, что с точки зрения разных других процессов в государстве они очень сильно взаимосвязаны. Поэтому, когда разрабатывалась эта концепция – там представлен более идеальный вариант того, как она должна в идеале выглядеть. Понятно, что мы находимся в каких-то реальных обстоятельствах, и изменения должны затрагивать не только полицию, но и какие-то другие части государственного аппарата, в политической системе.

Понятно, что должно появиться местное самоуправление. Потому что, в принципе, у нас немного тоже искривленное восприятие полиции, что полиция ответственна за безопасность. На самом деле, полиция – это инструмент, а ответственность за безопасность [лежит], прежде всего, политики на местном уровне. Допустим, те же лица, которые входят в маслихат. Поэтому очень важно, если представители гражданского общества хотят что-то поменять, они должны активно лоббировать эту повестку на уровне общественного совета, на уровне самого маслихата, самим участвовать в выборах.

Понятно, что сейчас здесь довольно узкие рамки, потому что сколько можно участвовать от определенного числа политических партий в этом выборном процессе? Но надо искать какие-то разные пути с тем, чтобы именно те, кто сидит – даже в восприятии общества в целом, – тот, кто сидит в том же маслихате, или кто управляет городом – пусть он назначенный мэр. Чтобы общество видело, что именно они должны задавать некую политическую повестку в этом плане.

Данияр Молдокан

Вы упомянули идеальный образ полицейского, и существует ли он?

Дмитрий Нурумов

Я даю некое видение реформы полиции. В данном случае это не конкретно какой-то идеальный полицейский. На самом деле, на уровне полиции такое видение идеального полицейского должно восприниматься очень серьезно. Понятно, что это может быть недостижимая цель, так, чтобы все были именно идеальны, такого нигде никогда не бывает. Но некое более щепетильное отношение к различным требованиям, какими бы они, может быть, не казались формальными, малозначительными к тому, как они выглядят и общаются с населением и т.д. По большому счету, специфика полицейской деятельности естественно предполагает применение силы.

Поэтому и полиция, и государство реализуют свою монополию на силу через полицию, как правило. И полицейский вправе действовать только в соответствии с этой инструкцией, т.е. не так, что у него есть некое общее поле компетенций, и он может выбирать: я могу так сделать или так. Он может сделать то, что есть в конкретно прописанном алгоритме. Соответственно, и оценка должна строиться на том, как в своей ежедневной деятельности [полицейские] следуют этому алгоритму. Это требует тоже постоянного обращения к руководствам обучения, оценки и т.д. Сейчас эти механизмы работают очень слабо.

Данияр Молдокан

Возможно, есть какая-нибудь страна, где этот образ идеального полицейского был максимально достигнут?

Дмитрий Нурумов

Я бы никогда бы так напрямую что-то не сравнивал. Сравнения опасны. Есть определенные международные стандарты, есть разработанный Кодекс поведения сотрудников правоохранительных органов. В принципе, есть положения по использованию летальной силы и менее летальной силы: разные международные стандарты. Соответствие этим параметрам и позволяет говорить о том, что мы движемся или не движемся в эту сторону. В любой стране есть какие-то проблемы, сложности, какие-то темные страницы истории. И все зависит от того, как этот опыт перерабатывается, как потом он реализуется, и как общество потом оценивает.

Понятно, что во многих странах региона общество дает очень низкие оценки деятельности полиции. В Европе в большинстве стран эти оценки намного выше и доверия к ним больше. Но это очень [трудно] сравнивать, и есть много разных факторов, но общая какая-то такая картина есть. Я бы сразу ориентировался на какие-то международные стандарты и двигался бы в этом направлении.

Данияр Молдокан

У нас осталось чуть-чуть времени, давайте попробуем поговорить про митинги. В последние 5-10 лет на территории постсоветских стран было несколько очагов выражения именно недовольства властью со стороны населения. Почему лозунг “полиция с народом” не работает?

Дмитрий Нурумов

Может быть, лозунги и не должны работать. Лозунги – для лозунгов. Не работает, потому что нет этой сервисной ориентации. Во всех этих странах есть политическое давление, и мало кому удалось что-то изменить. Даже в той же Грузии, при впечатляющих успехах в функциональной модернизации полиции, все равно во многом есть эти тенденции, где политики пытаются давить на полицию. Поэтому проблема есть, потому что митинги и все такие действия граждан априори рассматриваются, как нечто угрожающее, как противозаконное. Поэтому эту парадигму тоже нужно менять.

Пока в Казахстане принят новый закон, но он не соответствует новым стандартам. И, по существу, все равно нормально реализовывать право на мирные собрания не получается. И это, на самом деле, наоборот создает излишнее напряжение. Если бы это можно было регулировать именно через сервисный подход, намного, может быть, это все было бы спокойнее, и власть бы потом увидела бы, что это не является тем, что может сильно угрожать.

Понятно, что мы говорим о мирных собраниях, демонстрациях, мирных пикетах и т.д. Но и понятно, что это наталкивается на необходимость именно неизолированного подхода, потому что понятно, что это одно из прав. И если другие гражданские, политические права ущемлены или ограничены, то вряд ли можно это в полной мере и право на мирные собрания реализовать.

Беспокоит то, что сейчас несколько изменился подход: вместо таких кратковременных задержаний, которые позволяет Кодекс об административных правонарушениях или [Кодекс] административных наказаний, стали использовать весьма спорную тактику, которая известна в англосаксонских странах, как kettling [от англ.: сгон демонстрантов на ограниченной территории в целях контроля и безопасности], и по существу, ограничивает ту же фактическую свободу, стирая эту грань между насильственными и ненасильственными публичными действиями. Потому что kettling там, где он используется, допустим: техника есть в той же Великобритании.

Я сам не раз наблюдал, как полиция применяла его, но она применяла его исключительно к группе демонстрантов, которые, будем так говорить, применять насильственные действия: они начали бить окна в McDonalds, снимать какую-то траву, краской обливать турникеты, памятники, создавать опасность разрастания насильственных действий. Потому что не угроза была, а уже реальные такие действия, в том числе, и для других демонстрантов.

Поэтому полиция применила эту технологию, и в этом плане эта технология была нарушена, потому что она предполагает, что лица, которые хотят покинуть [демонстрацию], имеют право [ее] покинуть. Если там нет угрозы дальнейших насильственных действий, то полиция их отпускает и не ограничивает в дальнейшем их участие в митинге. Может быть, потом они их как-то штрафуют или еще что-то, но во всяком случае то, что наблюдал на первомайской демонстрации (это было в начале 2000-ых), в Лондоне, это то, что они потом всех отпустили.

Данияр Молдокан

Очевидно, что реформа полиции – дело трудное. Ни одной стране мира пока не удалось создать полицию, которая бы удовлетворяла всех. Но в странах Центральной Азии – это силовой орган, действующий еще по советской кальке, который прежде всего исполняет и защищает интересы режима. Хорошо, если власть пытается быть справедливой и прислушивается к народу, но как быть если если с ней не согласны все больше и больше граждан?

Как быть, если полиция не справляется с защитой безопасности разных слоев общества? Как быть с повсеместной коррупцией? Как мы уже говорили неоднократно, на диалог полиция не идет – а диалог с гражданским обществом – это ключевой элемент будущих реформ. Кроме того, изменения должны быть не только в полиции, но и по всей политической системе.

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram