Воистину, женщина-это загадка. Но туркменская женщина-это не просто загадка, это ребус, головоломка, это шкатулка, наполненная драгоценностями, но шкатулка с двойным дном…
О чем пишут туркменские СМИ накануне Международного женского дня 8 марта? Официальные и проправительственные издания сообщают о присвоении 245 многодетным матерям, родившим и воспитавшим восемь и более детей, почетного звания «Ene mähri» («Материнская нежность»). Сообщается также, что по распоряжению президента обладательницам этого почетного звания государство выделяет новое комфортабельное жилье, им полагается выплата единовременного вознаграждения, предоставляется право бесплатного проезда на городском транспорте и бесплатное пользование коммунальными услугами.
Сообщается также о традиционном президентском «денежном подарке» всем женщинам, включая девочек школьного возраста и воспитанниц детских садов — традиция, установленная еще в годы правления Сапармурада Ниязова. В этом году — это 60 манатов.
Сообщается о праздничных концертах, художественных выставках, конкурсах красоты. Используя лексику поздравительного Обращения президента Курбанкули Бердымухаммедова, скажем: «Все это должно свидетельствовать о том, что женщинам со стороны государства предоставляются льготы, создаются необходимые условия для их достойной жизни и созидательного труда, обеспечивается гендерное равенство, что является важным фактором стабильного развития общества. Всё это повышает роль наших дорогих женщин в общественно-политической жизни страны».
Но вернемся с небес на землю. Вот, что пишут независимые СМИ: подарочные 60 манатов (17 долларов по официальному курсу или 1,9 доллара по курсу «черного рынка») получат далеко не все. Например, безработным, домохозяйкам и индивидуальным предпринимательницам эти «блага» не полагаются.
Зато отдельные ушлые дашогузские педагоги решили за счет школьниц пополнить свой бюджет: 20 манатов они забирают «на подарок учителям» и еще 20 — на «бантики для девочек». В итоге школьницам достается только треть от всей суммы — 20 манатов. Родители считают, что те 20 манатов, которые пришлось отдать на «бантики», на самом деле пойдут на подарки чиновницам из управления образования.
В этом году, впрочем, как и в прошлом тоже, остались без подарков от Национального общества Красного Полумесяца Туркменистана (НОКПТ) женщины-инвалиды Ашхабада. Ранее они нет-нет да и получали к празднику что-нибудь из недорогих продуктов, кондитерских изделий и лекарств. Женщины жалуются, что Общество накануне 8 марта даже на телефонные звонки не отвечало. Да и немудрено! Заняты они были: готовили и проводили торжественное мероприятие для студентов инженерно-технологического университета им. Огузхана под названием «Сердца туркменских женщин сравнимы с весной».
Гостями мероприятия были Герой Туркменистана Гозель Шагулыева, народная артистка Туркменистана Джамал Сапарова, еще несколько заслуженных женщин: артистка, ковровщица, модельер, преподаватель вуза.
Шагулыева прочла свои стихи, восхваляющие президента и весну, а Сапарова сначала в прозе похвалила президента, мол, авторитет Туркменистана во всем мире вырос именно благодаря его мудрой политике, а потом исполнила песню, восхваляющую Родину и Аркадага.
Другие выступавшие также желали уважаемому президенту крепкого здоровья и успехов во всех его начинаниях, а Туркменистану — дальнейшего роста авторитета. В конце мероприятия всем гостям были вручены подарки от имени Национального общества Красного Полумесяца (информация о мероприятии опубликована на сайте НОКПТ). Кто не знает, уже 8 лет Обществом руководит Марал Ачилова. Недавно в числе других должностных лиц она была награждена юбилейной медалью «25 лет Нейтралитета Туркменистана».
Мы уже спустились с небес на землю, а теперь нам предстоит спуститься еще ниже, в самый что ни на есть ад.
Сообщения, которые также были опубликованы независимыми СМИ, в прямом смысле слова леденят душу. Буквально на днях 30-летняя жительница села Тазе усул сельскохозяйственного объединения Лебап Саятского этрапа, мать двух малолетних дочек, потеряв работу, покончила с собой, совершив акт самосожжения. Доведенная до отчаяния, не имевшая более сил сопротивляться судьбе (именно так в переводе с туркменского звучит ее имя — Ыкбал), женщина решилась на такой страшный шаг. Она скончалась по пути в больницу.
Еще одна страшная трагедия произошла в конце февраля в селе Бамылы Дашогузского велаята. При пожаре погибли семь детей школьного и дошкольного возраста, оставшиеся дома одни, в то время как родители с двумя другими детьми пошли навестить родственников. Прокуратура проводит расследование. По предварительным данным, причиной пожара стала неисправность газового отопления или нарушение техники безопасности при его использовании.
Мне доподлинно не известно, получила ли в свое время многодетная семья Чарыевых свое жильё как подарок президента или же президентская «милость» обошла их стороной (и так бывает и даже довольно часто!). Важно другое: такое горе может сломить даже самого стойкого мужчину — не то что слабую женщину-мать. Сейчас, как никогда, ей нужна помощь и поддержка не только от родных и соседей, но и помощь государства, предоставление медицинской, психологической помощи, повышенное внимание местных властей к их проблемам. Иначе может случиться непоправимое, и двое оставшихся в живых малышей могут в одночасье стать сиротами…
Разбирая архивы, я наткнулась на свою статью, написанную и опубликованную «Гундогаром» ровно 19 (!) лет назад. Прочитала ее и подумала, что, пожалуй, несмотря на пройденные годы, ничего не хотела бы в ней изменить, ибо неизменно мое уважение к моим туркменским сестрам и их непростой, а порой и трагичной судьбе. Разве что поменять имя «Сапармурад Ниязов» на «Курбанкули Бердымухаммедов».
--------------------------------------------------------
О национальной женской трагедии в Туркменистане
К международному женскому Дню 8 марта
Опубликовано 7 марта 2002 года
Древние мудрецы говорили: «Кто разгадает тайну женской натуры, тот разгадает тайну мироздания». Воистину, женщина — это загадка. Но туркменская женщина — это не просто загадка, это ребус, головоломка, это шкатулка, наполненная драгоценностями, но шкатулка с двойным дном…
Вот она, робкая и покорная, в полном смысле слова «тихая невестка», подает мужу чай, смиренно выслушивая его обычное ворчание. А вот она же, раскрасневшаяся, с огоньком в смеющихся глазах, яростно торгуется с покупателем, предлагая ему пучок петрушки по цене свадебного букета…
Вот она сидит, перебирая натруженными руками жиденькую пачку манатов — скромную зарплату мужа, с рачительностью и изобретательностью, которой мог бы позавидовать сам министр финансов, составляя бюджет своей многодетной семьи. А вот, зажав под мышкой туго набитый кошелек, спешит к быстрокрылому «Боингу», который унесет ее в знойный Стамбул, в край дешевого бархата. Выучив с десяток иностранных слов, она первой смело ринулась в торговый бизнес и небезуспешно. Благодаря ей появились на ашхабадской «толкучке» самые модные ткани, которым местные законодательницы моды давали звучные названия: «Изаура», «Слезы Марии», «Нос Джамал Сапаровой», а позднее — менее романтичные, зато более соответствующие историческому моменту — «Битараплык», «Гарашсызлык» («Нейтралитет», «Независимость»).
Мы видим ее в студенческой аудитории и в зале заседаний Меджлиса, в поле и на фабрике. Она ткет ковры, лечит больных, пишет стихи, собирает хлопок, печет хлеб, рожает детей. Туркменская женщина — хранительница семейного очага, хранительница обычаев и традиций своего народа. Это она знает, как достойно сосватать девушку, как принять новорожденного, как проводить в последний путь усопшего…
В своем доме она — прекрасная хозяйка, причем хозяйка не в смысле «домохозяйка», а в смысле «глава семьи». Как удается туркменским женщинам, фактически «узурпировав» власть в семье, не ронять авторитет мужа, а наоборот, всячески поддерживать его и оберегать? Это самая большая «военная тайна», разгадать которую не дано ни одному разведчику. «Выслушай жену и сделай по-своему» — это правило в Туркменистане не проходит!
Скорее всего, это «играет» в жилах туркменок горячая кровь женщин-амазонок, женщин-воительниц, предводителниц племен, гордых и независимых, никогда не прятавших свои прекрасные лица под паранджой и украшавших себя серебряными доспехами. Они не только имели свое мнение и право высказывать его, но и возможность, если надо, отстаивать свою правоту. К их мнению прислушивались не только мужья, но и старейшины.
Однако, история жестко обошлась с туркменской женщиной, попытавшись вернуть ее в тесный круг домашних забот, изолировать от внешнего мира, ограничить ее интересы формулой «дети–кухня–религия». В применении к любому обществу ограничение сферы интересов женщины этими тремя слагаемыми всегда свидетельствовало о низком уровне его развития. Государства же, устанавливавшие такие «нормы», в большинстве своем известны как диктаторские. К сожалению, в ниязовском Туркменистане эта тенденция настолько очевидна, что ее не закамуфлируют ни дутые цифры, ни праздничные отчеты, ни громкие песни.
Вычеркиваются из истории имена женщин — производственниц, ученых, врачей, актрис, общественных деятелей, чьи портреты украшали во времена Союза страницы «Огонька» и «Работницы», а фамилии были известны далеко за пределами Туркменистана — Биби Пальвановой, Соны и Сурай Мурадовых, Аннагуль Аннакулиевой, Гульбахар Мусаевой, Тоушан Эсеновой, Баджи Довадовой, Сачли Дурсуновой, «туркменского соловья» Медениет Шахбердиевой и многих-многих других.
И в первые годы независимости туркменские женщины много сделали для своей страны. Наследницы Эне Кулиевой достойно занимали ответственные посты в структурах молодого государства, проявляя прекрасные профессиональные качества, незаурядные организаторские способности и высокие моральные устои. Многие из них успешно конкурировали с мужчинами и, может быть, поэтому их и постигла печальная участь. В результате антидемократической «женской» политики Ниязова парламент страны лишился своего спикера–доктора исторических наук Розы Базаровой, образование потеряло своего лидера Меретгуль Алиеву, культура и искусство — великую актрису Маягозель Аймедову, балерину Гозель Хуммаеву, певицу Аннагуль Курдову, наука — Аксолтан Бабаеву и многих других талантливых женщин. Они ушли с арены, так и не исчерпав полностью своего потенциала, не будучи востребованными в ниязовском Туркменистане.
Сегодня в нашей многострадальной стране поднялась новая волна гонений. Лишаются работы «неблагонадежные» — родственники и друзья людей, вставших на путь борьбы с режимом Ниязова. Принцип «сын за отца не отвечает» в Туркменистане соблюдается столь же «неукоснительно», как и при сталинском режиме. Отвечает, да еще как! Сын за отца, сестра за брата, жена за мужа…
Только в последние дни были уволены десятки женщин, среди которых доктора медицинских наук, профессора акушер-гинеколог Таджигуль Ханамова и педиатр-неонатолог Курбансолтан Ханамова, а также молодой специалист, врач-кардиолог Джерен Ханамова.
Исторический опыт показывает, что ни при каком режиме, ни при каких политических катаклизмах женщины (к счастью!) не перестают рожать, а дети (к несчастью!) не перестают болеть. Спрашивается, кто ответит за то, что роженице или больному ребенку вовремя не будет оказана медицинская помощь? А неоказание помощи больному, согласно клятве Гиппократа, есть преступление. Впрочем, Ниязов такой клятвы не давал…
Ранее незаслуженным оскорблениям со стороны властей и администрации были подвергнуты жена и дочь бывшего вице-премьера Назара Союнова, жена бывшего главы Центробанка Худайберды Оразова, сестры и невестки бывшего министра иностранных дел Авды Кулиева. Все эти женщины были уволены с работы, неоднократно допрашивались следователями КНБ, а некоторые, как например, жена Х. Оразова, пережили и тюремное заключение.
Неужели, мир перевернулся, и эталоном женственности станет облаченная в мундир туркменка? Давят хрупкие женские плечи прокурорские погоны, прячутся под козырьком форменного берета глаза… Ведь призванная защищать права и свободы своих сограждан и, в первую очередь, женщин, вынуждена она сегодня выполнять незаконные распоряжения Великого, подавляя волю, нарушая права граждан, оскорбляя их честь и достоинство. Что может ответить она, Курбанбиби Атаджанова, женщинам, чьи сыновья сидят по самому суровому проиговору за преступление, которого они не совершали, тем туркменкам, которые обращались к ней не как к генеральному прокурору, а как к женщине-матери. Но, видимо, власть лишает не только воли, разума и совести, но и природного естества. Иначе, как объяснить, что человек, которого в муках рожала женщина, закрывает глаза на произвол, чинимый властями в отношении не только молодых, но и пожилых и больных женщин, матерей, чьи сыновья первыми подняли головы?!
Неоднократно «навещали» сотрудники КНБ мать бывшего вице-премьера и министра иностранных дел Туркменистана, а ныне одного из лидеров НДДТ Бориса Шихмурадова, но отнюдь не для того, чтобы поинтересоваться здоровьем 85-летней женщины. Они требовали у нее… фотографии ее старшего сына. А так как двух своих старших сыновей бедная женщина потеряла во время ашхабадского землетрясения 1948 года, то и поняла, что нужны те, старые снимки. Ей и в голову не пришло, что речь идет о Борисе, которого за 10 лет работы в Туркменистане фотографировали, надо полагать, не один раз. Что это, как не изощренное издевательство над старой женщиной, лишний повод показать свои безнаказанность и вседозволенность?
…Где же поют сегодня «туркменские соловьи», и до песен ли им теперь? Ведь для того, чтобы звучать на радио, телевидении или в праздничных концертах, нужно и репертуар иметь подходящий, славить Великого, славить его мудрые деяния. А петь хочется о весне, о любви, о цветах, а не о престарелом крашеном властолюбце. В Ашхабаде как анекдот рассказывают о том, как на свадебном вечере приглашенная певица встретила молодоженов… песней о Великом Сердаре (о ком же еще петь, когда в качестве «незванных гостей» в зале присутствовали «личности в штатском»?). Та же проблема и у художников, и у поэтов. Можешь выразить своим искусством преданность Великому — твори, а не можешь — значит не будет такого искусства.
Так исчез из жизни туркмен балет. «Главный режиссер» обьяснил, что туркменам балет чужд, непонятен и вообще «костюмы у них такие, что девчата смеются». Неужели он хочет казаться «святее самого Папы Римского», вернее, учитывая наш менталитет, «святее самого Муллы Омара»? Тот смел с лица земли всемирно известные статуи Будды, запретил под страхом смерти смотреть кино и телевидение, а наш изгнал из библиотек русскую и зарубежную классику, запретил балетные и оперные спектакли, да мало ли, чего еще натворил. Это и есть тот же самый вандализм, наш, «местечковый», но от этого не менее преступный.
Но мы, слава Богу, успели прочитать кое-что, кроме «Рухнамы», и увидеть кое-что, кроме выпусков «Хабарлары» по местному ТВ. Мы помним спектакли, фильмы, цирковые программы, мы читали поэзию и прозу туркменских авторов, где героями были прекрасные девушки и храбрые юноши, а не… (см. выше). Вспомним хотя бы фильм Алты Карлиева «Далекая невеста», фильмы Ходжакули Нарлиева с несравненной Маей Аймедовой — антологию судеб туркменских женщин, наполненную любовью к своей Родине и ее людям. Вот истинно народное искусство. Оно передает тот самый народный дух, который идет из глубины веков и неподвластен ни времени, ни политическим катаклизмам. И как отличается оно от псевдонародного искусства, которое культивирует Ниязов, от его «Рухнамы», которую он хочет навязать нам и которая обедняет нас и наших детей.
Недавно на глаза мне попался удивительный по своей лживости и тенденциозности доклад, в котором приводились примеры того, как счастливы и обеспечены туркменские женщины, как окружены они повседневной заботой правительства, как сыты, здоровы и счастливы их дети, и обещалось, что в скором времени будет еще лучше. (Кстати, какова цена таким обещаниям, в Туркменистане знают очень хорошо. Помните, Сердар обещал «нарядить в шелка и золото» всех наших женщин, а вместо этого вывел на панель сотни юных туркменок, сделал «челночницами» молодых матерей, спровоцировал возникновение целой армии безработных женщин с высшим образованием, породил категорию «вторых жен», когда девушки и молодые женщины предпочитают лучше быть «второй женой» пожилого преуспевающего бизнесмена, чем первой — молодого наркомана).
Поразила меня в этом докладе не богатая фантазия его составителей, а всего одна фраза: «… И сегодня движения женщин, борющихся за свои права, в независимом нейтральном Туркменистане как такового не существует, поскольку им не за что бороться в обществе равных возможностей». Как говорится, комментарии излишни. Реальная жизнь опровергает и это, и многие другие преподносимые ниязовской пропагандой факты. Туркменские женщины никогда не соглашались и не согласятся на роль бессловесной прислуги ни в семье, ни в обществе. Именно женщины первыми вышли на правительственную трассу наперерез президентскому кортежу, чтобы потребовать содействия и помощи пострадавшим от землетрясения в Казанджике, наведения порядка в голодающей армии, устранения недостатков в коммунальном хозяйстве, бесперебойной подачи воды в микрорайоны Ашхабада…
Помните притчу о том, как окружившие и вот-вот готовые захватить и уничтожить крепость враги неожиданно смилостивились и разрешили женщинам покинуть эту крепость и даже унести с собой самое ценное. Каково же было их удивление, когда из ворот потянулась вереница женщин, взваливших на свои плечи мужей — самое дорогое, что у них было. (Интересно, как чувствовали себя в этой ситуации мужчины?) Неужели, такая же участь грозит и туркменским женщинам? А в том, что они осилят и это, ни у кого нет ни малейшего сомнения. Не хочется думать, что и туркменские мужчины удовлетворятся такой малопривлекательной ролью.
И еще об одной туркменской женщине вспоминается сегодня. Воплощенная в мраморе, взирает она на деяния своего сына и выслушивает проклятья в его адрес. Чем воздает он сыновний долг — широким проспектом ее имени, для строительства которого были снесены десятки домов ашхабадцев, и сотни детей, женщин и стариков были выброшены на улицу, называвшуюся в то время «Аллеей дружбы»? Присвоением ее имени Центру охраны здоровья матери и ребенка, в котором нет ни оборудования, ни медикаментов, ни достаточного количества квалифицированных специалистов, а оставшиеся врачи и медсестры вынуждены приносить из дома еду для больных детишек, чтобы хоть как-то поддержать их? Потерявшая на войне мужа, не смогла она, Курбансолтан-эдже, мать президента Ниязова защитить себя и двоих своих сыновей от страшного землетрясения. Разве такой памяти заслужила она, разве не предпочла бы памятникам и проспектам добрые дела и честное имя своего третьего сына?
Правила комментирования
comments powered by Disqus