На вторую половину 2021 г. запланированы переговоры о заключении полноформатного соглашения о свободной торговле между Ираном и ЕАЭС. Опыт функционирования временного договора с Тегераном показывает, что определенные перспективы у этой инициативы есть. В то же время главным препятствием для наращивания товарооборота между странами остаются барьеры, не связанные с тарифами и пошлинами, от устранения которых зависит эффективность возможного соглашения. При этом основными двигателями процесса сближения ЕАЭС и Тегерана остаются Иран и Россия, которые в наибольшей степени заинтересованы в этом.

Полноформатное соглашение

Полноформатное соглашение о свободной торговле с Ираном является логическим продолжением прежних договоренностей ЕАЭС с Тегераном. 17 мая 2018 г. иранская сторона подписала временное соглашение сроком на три года о зоне свободной торговли (ЗСТ), которое вступило в силу 27 октября 2019 г. В числе прочего стороны договорились, что в течение полутора лет с начала действия договора необходимо запустить переговоры о замене временного статуса соглашения на постоянный. При этом завершиться они должны не позднее, чем через три года после вступления в силу соглашения о ЗСТ.

Таким образом, все заявления и действия сторон на этом направлении осуществлялись в соответствии с прежними договоренностями. Решение о начале переговоров с Ираном было принято в ЕАЭС 11 декабря 2020 г., а первые консультации состоялись 17 февраля 2021 г. — менее, чем через 16 месяцев после вступления в силу договора о ЗСТ.

Соответственно, окончательно вопрос о полноформатном соглашении должен быть решен до 27 октября 2021 г. Проведение полноценных переговоров запланировано на вторую половину 2021 г. Однако в случае появления разногласий стороны имеют в запасе больше года для достижения консенсуса. Ровно об этом напомнил в начале марта министр энергетики Ирана Реза Ардаканиан. «У нас есть порядка полутора лет для решения этого вопроса», — сказал он.

Иными словами, совсем не обязательно, что вопрос о создании полноформатного соглашения с ЕАЭС решится уже в этом году. Судя по заявлениям как Ирана, так и стран Союза, стороны заинтересованы в замене временного статуса соглашения на постоянный. Однако наверняка речь будет идти о расширении линейки товаров и еще большем снижении пошлинных сборов. Стороны будут стремиться максимально защитить интересы своих производителей. Не исключено, что моментального консенсуса добиться не удастся и решение вопроса затянется.

Наконец, существует дополнительный фактор, который в теории может стать серьезным препятствием для сотрудничества ЕАЭС и Ирана, — это переговоры евразийского союза о создании ЗСТ с Израилем. Израильский посол в Москве отмечал, что договор может быть подписан уже в 2021 г. Иранская сторона пока никак не комментировала этот процесс. Однако в случае соглашения Тель-Авива и ЕАЭС определенные силы внутри иранской политической системы способны поднять волну возмущения, которая может свести на нет все дипломатические усилия по достижению полноформатного соглашения.

Другим важным аспектом стали слухи о возможном вступлении Ирана в ЕАЭС. Поводом для этого послужило заявление спикера Меджлиса Исламской Республики Мохаммада-Багера Галибафа по итогам поездки в Москву, которое он сделал 10 февраля 2021 г. Слова политика при определённом прочтении можно интерпретировать как намерение Тегерана стать полноценным членом Союза. После этого ряд изданий на русском и английском языках опубликовали аналитические материалы с рассуждениями о перспективах подобных намерений.

Однако затем пресс-служба Министерства торговли и интеграции Казахстана эти слухи опровергла. Для вступления Ирана в ЕАЭС необходимо соблюсти определённую процедуру, включая подачу заявки на имя председателя Высшего евразийского экономического совета. «Соответствующая заявка от Исламской Республики Иран по состоянию на 17 февраля 2021 года не поступала. Таким образом, говорить о присоединении Ирана к ЕАЭС преждевременно», — говорится в сообщении.

Ориентация на Восток

Сама идея сближения Ирана с ЕАЭС хорошо вписывается в стратегию Тегерана по переориентации на азиатские страны и рынки. Этот вектор начал оформляться в 2000-е гг. и был обусловлен скорее экономическими причинами — нарастающими потребностями бурно развивающихся азиатских экономик, таких как Китай и Индия, в энергоресурсах. К этому добавился фактор санкций, который особо обострился после выхода США из ядерной сделки в мае 2018 г. На этом фоне происходит разочарование иранской элиты в перспективах налаживания экономического партнерства с европейскими странами, поскольку бизнес из ЕС оказался наиболее чувствительным к ограничениям со стороны Вашингтона.

Сотрудничество со странами ЕАЭС выглядит для Ирана одной из возможностей для снижения негативных последствий от санкционной политики США. Важным фактором представляется то, что ряд стран союза также находится под санкциями западных государств.

Одной из причин для оптимизма на этом направлении может быть заявление премьер-министра Белоруссии Роман Головченко 7 февраля 2021 г. о том, что в рамках ЕАЭС будет вырабатываться механизм противодействия санкциям.

Кроме того, Иран заинтересован в идее отказа от доллара в расчётах и переходе на национальные валюты. Особенно актуальным решение этой проблемы стало после того, как Исламская Республика была в результате давления США отключена от системы международных расчетов SWIFT. В ЕАЭС неоднократно говорили, что Союз последовательно двигается в этом направлении. Аналогичные заявления и действия имеют место и в двусторонних отношения членов ЕАЭС и Ирана.

Наконец, Тегеран стремится выйти из политической изоляции. Поэтому сближение с ЕАЭС может позволить Исламской Республике нарастить свой вес на международной арене. В целом создание временной ЗСТ и последующая трансформация соглашения в полноформатное следует рассматривать в более широком контексте стремления Ирана к усилению регионализма и евразийского сотрудничества.

В свою очередь для ЕАЭС Иран представляет серьезный потенциал для расширения. Иранская экономика — вторая по размерам после российской среди экономик членов, наблюдателей и партеров Союза. В сфере экономического сотрудничества снижение тарифных барьеров более всего выгодно РФ и Казахстану. Кроме того, особый интерес проект представляет для находящейся в частичной блокаде Армении — единственному государству в ЕАЭС, обладающему сухопутной границей с Ираном. Поэтому потенциально армянская сторона может стать страной-транзитером иранских импорта и экспорта. Наконец, соглашение с Тегераном — серьезное подспорье для интеграционной политики Москвы.

Опыт ЗСТ

Соглашение о создании временной зоны торговли вступило в силу 27 октября 2019 г. Оно включило снижение пошлин на 862 категории товаров, из которых 502 приходятся на иранский экспорт, а 360 — на экспорт ЕАЭС. Список позиций охватывает около 50% от общего объема взаимной торговли между партнерами. Начало действия соглашения совпало с непростым периодом, связанным с действием санкций США в отношении Тегерана и локдаунами из-за пандемии коронавирсуса. Несмотря на это, в 2020 г. товарооборот между ЕАЭС и Ираном показал положительную динамику, достигнув 2,9 млрд долл., что на 18% превысило показатели 2019 г.

При этом, если говорить об экспорте ЕАЭС, то речь скорее идет о восстановлении показателей периода до возвращения санкций США. В 2016 г., сразу после вступления в силу ядерной сделки и снятия санкций с Ирана, этот индикатор достиг максимального за последние годы значения — 2,6 млрд долл. По итогам 2020 г. экспорт из стран Союза хоть и вырос на 2% по сравнению с 2019 г., но в финансовом выражении составил чуть больше 1,6 млрд долл.

Несколько иная ситуация в 2020 г. сложилась с импортом ЕАЭС из Ирана, который вырос на 51,5% в сравнении с 2019 г. и в финансовом выражении превысил 1,2 млрд долл. За последние 10 лет этот показатель не был больше 1 млрд долл. Иными словами, на первом этапе иранская экономика в значительно большей степени выиграла от создания ЗСТ, чем ЕАЭС. Значение этого усиливает тот факт, что речь, прежде всего, идет о ненефтяных отраслях производства в Иране, поскольку основой для экспорта в страны Союза является продукция агропродовольственного сектора.

В то же время доля оборота Ирана с ЕАЭС в торговом балансе стран остается относительно незначительной. В случае евразийского союза на Исламскую Республику приходится только около 0,5% от всех торговых операций. В торговом балансе Ирана страны ЕАЭС составляют порядка 3%.

При этом стоит отметить неравномерное распределение товарооборота между странами Союза и Исламской Республикой. Так, на Россию приходится около 75% от всей торговли Ирана и ЕАЭС, также около 85% от экспорта и 65% от импорта Ирана. Около 10% от торгового оборота приходится на Казахстан, объем торговли с которым в отличие от ЕАЭС в целом сократился в 2020 г. на 37%. Доли Белоруссии и Киргизии в торговле с Ираном близки к нулю.

Несколько особняком стоят отношения Тегерана и Еревана. На Армению приходится около 15% от всей торговли с ЕАЭС. При этом более 25% от всего импорта ЕЭАС из Исламской Республики приходятся на Армению. Таким образом, армянская сторона оказывается ценным партером для Ирана, который поставляет в эту страну как продовольствие и продукты промышленного производства, так и нефтепродукты и газ. Эти особые отношения отражаются и на доле Ирана в торговом обороте Армении, которая составляет почти 9%.

Если говорить о динамике торговых отношений после заключения временного соглашения по ЗСТ, то здесь ситуация также не монолитна. В случае с Россией наблюдаете рост как экспорта (19%), так и импорта (100%). Торговля Ирана с Белоруссией и Киргизией остается на минимальных уровнях. В случае с Арменией наблюдается незначительное изменение показателей – рост экспорта на 1% и падение импорта на 3%. Казахстан демонстрирует спад экспорта на 54%, но при этом наблюдается рост импорта на 32%.

Иными словами, на сегодняшний день ЗСТ стала стимулом для развития торговли между Ираном и Россией. Усилились и позиции казахстанского импорта из Исламской Республики. В случае остальных стран ЕАЭС серьезных положительных сдвигов не произошло.

Реальные перспективы

Торговое сотрудничество Ирана и ЕАЭС не выглядит направлением, способным радикально изменить экономические расклады для ее участников. Однако для Тегерана Союз может стать надежным партнером со стабильными торговыми связями, что имеет особое значение для находящегося в частичной экономической изоляции государства. Для России, которая среди членов Союза остается ключевым драйвером развития экономических отношений с Исламской Республикой, Иран предоставляет возможность для реализации товаров промышленного производства. Это особенно важно, учитывая то, что в основе российского экспорта в мире остаются углеводороды. Наконец, как уже было сказано выше, особую роль Иран может сыграть для развития экономики Армении.

Потенциально трансформация соглашения о ЗСТ в полноформатное с включением в него расширенной линейки товаров может стать основой для перехода экономических отношений сторон на новый уровень. Однако ключевой проблемой для развития торговли между Ираном и ЕАЭС остаются барьеры, не связанные с тарифами и пошлинами. С одной стороны, существуют объективные ограничения, которые практически невозможно устранить в обозримой перспективе. Так, возможности для торговли ограничены тем фактом, что основой для экономик Ирана, России и Казахстана остается нефтяной сектор.

Поэтому ЕАЭС не может предложить Ирану перспективы, сравнимые с теми, которые может предложить Китай. Другим примером является особая позиция российской стороны на энергетических рынках ЕАЭС. Так, Тегеран вряд ли может рассчитывать на серьезное увеличение поставок газа в Армению, поскольку основным экспортером в эту страну остается Россия. Наконец, огромную роль, ограничивающую возможности для развития, играют санкции США. При этом ЕАЭС и Иран лишь отчасти могут нивелировать их отрицательные последствия.

В то же время стороны в состоянии работать над устранением других не менее важных препятствий. Так, важным вопросом стало развитие транспортно-логистической инфраструктуры, а также автоматизация и цифровизация таможенных процедур, чтобы избежать задержек и административных нагрузок на границе. Большой проблемой в условиях отключения Ирана от системы SWIFT остаются способы оплаты товаров. Несмотря на работу на этом направлении, переход на расчеты в национальных валютах далек от завершения. Кроме того, Иран не является членом ВТО, и его бизнес в большинстве случаев не отвечает международным стандартам.

Отдельно стоит обратить внимание на особую специфику ведения бизнеса в Иране, которая заметно затрудняет достижение договоренностей с иностранными партнерами и их выполнение. Ключевой причиной воспроизведения таких практик является экономическая изоляция страны и непредсказуемая внешнеполитическая обстановка. Увеличение внешнеэкономической активности, в том числе и со странами ЕАЭС, в долгосрочной перспективе должно способствовать тому, что иранский бизнес научится работать в соответствии с принятыми в международной торговле правилами.

Иными словами, полноформатное соглашение Ирана и ЕАЭС предоставляет серьезные перспективы для развития. Однако реальные перспективы в первую очередь зависят от способности как государств, так и самого бизнеса работать над устранением препятствий, помимо тарифов и пошлин.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram