В настоящее время в России принято считать Туркменистан этакой вещью в себе: русских там почти не осталось, российских туристов эта постсоветская республика старается к себе не пускать. Да и в международной политике страна дистанцируется от всех интеграционных проектов, в которых участвует Российская Федерация. Впрочем, не только от этих. Именно из-за такого мнения новостные сообщения о желании Ашхабада развивать военно-техническое сотрудничество с Москвой вызвало у многих удивление.

Ставка на импорт вооружений

В общем-то, повод для удивления действительно есть. Сразу после распада СССР туркменистанское руководство взяло курс на «углублённый нейтралитет». То есть объявила о неучастии ни в каких военных и политических блоках, и туркменские войска не принимают участия даже в международных миротворческих миссиях на чужой территории.

Может, у страны с населением 6 миллионов человек, огромный кусок которой находится в пустынном климате, просто нет для этого армии? Есть. Причём по меркам Центральной Азии довольно сильная и современная. И на протяжении периода своей независимости постоянно наращивающая боевую мощь. К примеру, в 2007 г. она насчитывала 25 тысяч человек (с производственно-обслуживающими формированиями – до 50 тыс.), а в 2019 г. – уже 36 тыс.

Для сравнения: у Узбекистана с 36 млн населения – 50 тысяч военнослужащих, а у Казахстана с 18,8 млн жителей – 40 тысяч. Показательны и данные о стоящей на вооружении в 2021 г. боевой технике: 72 самолёта  и вертолёта (у Узбекистана и Казахстана соответственно 179 и 216), включая 50 ударных, 654 танка (против 420 и 650 у соседей), 2065 боевых машин пехоты и бронетранспортёров (1 215 и 1 000 в сравниваемых странах), 495 артиллерийских установок (соответственно 137 и 985) и 160 ракетных комплексов (98 и 400). Располагает страна и флотом из 25 боевых единиц (преимущественно патрульные катера, но на космических снимках замечен корпус строящегося для Каспия турками более серьёзного корабля).

Следует учитывать и такой факт: в Туркменистане полностью отсутствует собственный ВПК, поэтому вся новая техника импортируется. Среди поставщиков боевой техники для туркменской армии – Белоруссия, Болгария, Чехия, Словакия, Румыния. Но с большим отрывом лидируют Турция (по данным международных наблюдательных организаций, около 36% туркменского оружейного импорта) и Китай (27%).

В частности, в 2015 г. Туркмения купила у КНР два ударных БПЛА и 10 ракет «воздух-земля», по одному ЗРК морского базирования и 40 ракет к нему, ЗРК дальнего действия и 75 ракет к нему, ЗРК средней дальности и 50 ракет к нему. В 2016 повторила сделку по ударным БПЛ и ракетам к нему, а также приобрела по одному трёхкоординатному радиолокатору для наблюдения на малых высотах, средних и больших высотах. Год спустя состоялась закупка 50 единиц китайских ПЗРК. При этом до 90% оплаты за покупаемое в Китае оружие происходит за счёт поставок в Поднебесную туркменского газа.

Угроза с юга

Причины для наращивания военной мощи у Туркменистана имеются. И хотя многие считают, что Ашхабад «намылился» в усиленно проталкиваемый турецкими националистами «Великий Туран» вместе с пресловутым «тюркским НАТО», это не так. И с соседними Казахстаном и Узбекистаном Туркмения воевать не собирается. У этой страны есть противник намного опаснее.

Как и Узбекистан, Туркмения на очень протяжённом участке своей границы (744 километра) соприкасается с Афганистаном – нестабильным, насыщенным (после их «эвакуации» американцами из Сирии) боевиками ИГИЛ*. Впрочем, и местных вооружённых группировок в этой стране достаточно, а среди туркмен, численность которых в ИРА достигает 1 млн человек, немало тех, предки которых бежали от советской власти. Именно эта категория афганских туркменов сегодня претендует на земли в Южном Туркменистане, включая богатые газом.

Из всех центральноазиатских постсоветских государств Туркменистан из-за своей равнинной местности наиболее уязвим для вторжения со стороны Афганистана. Причём попытки прорваться через туркмено-афганскую границу с юга пару лет назад уже предпринимались. И хотя официальный Ашхабад во время ожесточённых боевых действий на границе отрицал эти атаки исламистов, сами за себя говорили сообщения о боевых потерях среди туркменских пограничников. Возможно, информация замалчивалась ещё и из-за того, что довольно существенная часть туркменских военных исповедует нетрадиционные течения ислама.

Участки туркмено-афганской границы с наибольшей военной конфликтностью (зеленым)

Тем не менее в Ашхабаде ведут постоянный диалог с афганскими правительственными силами и независимыми от Кабула вооружёнными группировками. В частности, неплохие отношения сложились у туркменских властей с «Талибаном»*, который является одной из главных сдерживающих сил в борьбе со вскормленными Америкой игиловцами. Именно с целью сдерживания исламистов на своих южных границах Туркменистан сотрудничает и с США. Причём опасается того, что вывод американских военных, продлённый Джо Байденом до сентября 2021 г., негативно скажется на безопасности южных рубежей страны.

«Старший брат» не всегда прав

Несмотря на подчёркнутое нежелание Туркмении вступать и даже становиться ассоциированным членом в таких структурах, как Евразийский союз, ШОС, ОДКБ и СНГ (единственное исключение в Ашхабаде сделали для статуса наблюдателя в СНГ), военно-техническое сотрудничество со странами ОДКБ ведётся. Помимо закупок в Белоруссии «беспилотников» «Бусел-М» и модернизации ЗРК С-125М до уровня «Печора-2М», Туркменистан покупает российское оружие и технику. Причём доля России в военном импорте страны составляет 20%. Для вооружения туркменской армии закупаются бронеавтомобили «Тигр» (в экспортном исполнении под именем Nimr), вертолёты Ми-8 и Ми-17, штурмовики Су-25, танки Т-90С, РСЗО «Смерч», приобретено более 1000 КамАЗов. В Санкт-Петербурге для Туркменистана построены два ракетных катера проекта 12418 «Молния».

Всего же после 1991 г. между Москвой и Ашхабадом заключено более 150 договоров и соглашений, относящихся к военно-техническому сотрудничеству. А 9 ноября прошлого года российский президент подписал закон о ратификации соглашения РФ с Туркменистаном о сотрудничестве в области безопасности.

В начале апреля по итогам двусторонних межведомственных консультаций по вопросам региональной безопасности и афганской проблематике состоялся визит в Москву заместителя министра обороны – начальника Генштаба Вооружённых Сил Туркменистана полковника Акмурата Анеметова. Он провёл рабочие встречи с российскими коллегами, но, поскольку военные не любят раскрывать подробности обсуждаемых вопросов, остаётся делать выводы о возможных темах переговоров на основе анализа. Чуть позже министр иностранных дел Туркменистана Рашид Мередов встретился с российским коллегой Сергеем Лавровым.

Разумеется, обсуждался и самый животрепещущий для Туркменистана вопрос – давление афганских боевиков. И если верить иностранным пропагандистским ресурсам, Российская Федерация уже оказывала помощь Ашхабаду в отражении атак боевиков из ИРА. По информации «Радио Азаттык» (структурное подразделение «Радио Свободы», работающее на Центральную Азию) со ссылкой на неназванного «чиновника в государственной пограничной службе Туркменистана», российские и туркменские войска уже работают вместе вдоль границы с Афганистаном, причем российские подразделения находились в Туркменистане более года. «Такое сотрудничество держат в секрете, это государственная тайна», – цитирует «Радио Азаттык» загадочный источник.

Второе направление, интересующее Ашхабад, по мнению туркменского эксперта Сердара Айтакова, – это сдерживание… Турции. Казалось бы, руководство Туркменистана благожелательно воспринимает «великотуранские» инициативы Анкары, его президент даже принял участие в видеоконференции глав государств, входящих в Тюркский совет – организацию, усиленно продавливаемую турецкими националистами во власти. Но, как считают в самой Туркмении, этот жест был вынужденным (турецким МИД была организована целая кампания давления на Ашхабад со стороны прочих членов Тюркского совета с целью привлечь его к участию в этом мероприятии), поскольку, по данным ряда экспертов, на территории Турции и Северного Кипра находятся более миллиона туркменских трудовых мигрантов, и у большинства из них из-за карантинных мер просрочены документы. Этот вопрос, а также «раскручиваемое» турецкими националистами на его фоне недовольство мигрантов туркменскими властями и стали главными аргументами достижения лояльности к Тюркскому совету со стороны Туркменистана.

Не устраивает власти этой страны и гиперактивность Турции в Каспийском море. Да, подписанная недавно Каспийская конвенция защищает регион от вмешательства государств, не имеющих к нему выхода. Но Иран так и не приступил к ратификации документа. А значит, он вступит в силу ещё не скоро. Этим и пользуется Турция, стараясь застолбить своё участие в каспийской региональной политике. Она уже создала прецедент, став посредником при урегулировании давнего туркмено-азербайджанского спора о принципах разработки нефтегазового месторождения Достлук в Каспийском море.

Впрочем, несмотря на положительную оценку итогов переговоров в Москве, в Туркменистане не считают, что их следует расценивать как «разворот в сторону Москвы». Официальный Ашхабад всегда проводил политику, ориентированную на интересы собственного государства. И все договорённости, достигнутые в ходе упомянутых встреч в Москве, будь то общеполитические шаги или вопросы военно-технического сотрудничества, наверняка отвечают интересам и Туркменистана, и Российской Федерации.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram