Свои компании, золотая хлорка и плата за воздух
Помните сотрудников областных отделов санитарно-эпидемиологического благополучия, которые пытались нажиться на пандемии коронавируса? Покупая очень дорогую хлорку, они оприходовали почти 2 миллиарда сумов из выделенных на борьбу с коронавирусом средств. И это лишь верхушка айсберга преступлений, когда должностные лица перекладывают доверенные им государством деньги налогоплательщиков в свой широкий карман.
Всего в прошлом году в Узбекистане было выявлено около 30 фактов хищения бюджетных средств, связанных с искусственным завышением цен при государственных закупках.
Также очень часто блогеры и СМИ замечают возможные конфликты интересов – прибыльные проекты на миллиарды сумов получают родственники людей, имеющих чины. И, несмотря на постоянные отчеты уполномоченных органов о выявлении таких случаев, а также вводимые меры наказания, новости о таких злоупотреблениях почему-то продолжают регулярно появляться и будоражить умы населения, вызывая злость, недоумение и сомнение в будущем страны.
Почему так происходит корреспонденту Podrobno.uz объяснили исполнительный директор Ассоциации участников госзакупок Камол Ниязов и ее участник, представитель компании Azimut Sirmersan Саидазим Мухаммедов. Они рассказали, как заказчики ограничивают конкуренцию, не допуская бизнес к госзакупкам, перекрывают воздух "случайно выигравшим" компаниям, не давая им реализовать обязательства по контрактам, а также о том, что тендеры порой всего лишь метод обналичивания средств в карманы чиновников.
– Ассоциация участников госзакупок – что это за организация? Как давно она существует и чем занимается?
Камол Ниязов: – Наша организация существует с 2018 года и представляет интересы бизнесменов, которые работают непосредственно с корпоративными и государственными закупками. Мы занимаемся обучением поставщиков правилам проведения тендеров. Кроме того, проводим юридические консультации и оказываем помощь по конкретным лотам, когда у поставщиков появились какие-то проблемы с тем или иным заказом.
– Расскажите, как проходят тендеры? Насколько нам известно, не все чисто в этой сфере.
Камол Ниязов: – Само слово "тендер" подразумевает способ закупки, основанный на принципе открытой конкуренции. На сегодняшний день, чтобы определить исполнителя закупки для заказчика, используется 5 видов закупочных процедур – тендер, конкурс, аукцион, электронный магазин, а также закупка у единого поставщика. Это позволяет заказчику выбрать наиболее оптимального поставщика товаров или услуг, который предложит наиболее выгодные условия по техническим характеристикам товара или услуги, цене и срокам поставки. Это также один из инструментов, стимулирующих экономику: создание конкурентных условий для участников тендеров привлекает все больше компаний и помогает им развиваться.
Конечно, в мире нет идеальной системы проведения госзакупок. Однако притворные сделки, необоснованно дорогие закупки, хищения – довольно частая проблема в Узбекистане.
– Какие механизмы для этого применяются?
Камол Ниязов: – Одним из самых распространенных механизмов является установление малого срока поставки. В законе этот момент никак не регулируется, чем заказчики и пользуются. Они указывают в договорах такие сроки, за которые осуществить поставку, скажем, больших партий товара из-за рубежа или массивной техники, сборка которой занимает много времени, просто физически невозможно. Но это существенно сокращает круг потенциальных поставщиков, освобождает путь компании, с которой заказчик уже договорился о поставке с выгодой для себя. Как правило, зная, что контракт все равно отдадут ей, она заранее делает заказ на товар, завозит в страну и спокойно ждет, когда объявят тендер.
При этом это условие не распространяется на "свои" компании заказчика. И если неугодным поставщикам грозят штрафы за просрочку поставки, то дружественной компании позволят написать письмо с указанием причины задержки и простят за это.
Саидазим Мухаммедов: – У нас был интересный случай. Таможенный комитет в 2019 году проводил электронный аукцион на закупку 100 тысяч таможенных пломб. И мы выиграли этот контракт, однако нам так и не удалось его реализовать.
Чтобы произвести такое количество пломб, привезти из Китая и напечатать на них серийные номера заказчика, нужно много времени. Но при этом в договоре было указано, что поставка должна быть реализована в течение семи рабочих дней. При этом заказчик целенаправленно избегал встреч и вышел на связь, когда срок поставки уже подходил к концу. Мы тем временем упустили свою производственную очередь на заводе, она передвинулась почти на две недели. Само производство заняло 25 дней. Когда товар прибыл в Узбекистан, представители таможенного комитета снова тянули время, отказывались принимать товар, искали недостатки, требовали ненужные документы. Тем временем у нас копился огромный штраф за каждый день просрочки договора.
В 2020 году мы судились с заказчиком и проиграли. Таможенные пломбы – товар специфичный. Их больше нигде не используют, их нельзя продать кому-то еще. И в таком случае по закону судья должен был взыскать с нас штраф и обязать заказчика принять товар. В 2019 году мы выиграли тендер, и вот уже 21-й год на дворе – товар лежит на складе, а мы – в минусе.
Мы провели свое исследование и выяснили, что по большей части таможенный комитет покупает пломбы у одной компании. Один раз эта компания за короткий срок закупила и завезла из Китая 800 тысяч штук пломб. Это просто нереально, то есть там уже знали, что будут поставлять и заранее все подготовили. При этом покупая одну пломбу за 15 центов, они продавали таможенному комитету по 4700-4900 сумов (примерно 45 центов). Купив же этот товар у нас, заказчик получил бы: во-первых, более качественный товар (он гораздо лучше по составу металла и сборке), во-вторых, более низкую цену.
Камол Ниязов: – Также, чтобы продвигать дружественные компании, заказчики часто прописывают абсурдные условия или завышенные требования к товару. Например, указывают, что поставщик должен быть официальным дилером. Справку об авторизации дает завод-производитель. Эта бумажка не дает абсолютно ничего. Однако это существенно снижает конкуренцию для поставщиков, с которыми уже была достигнута договоренность.
Мы сталкивались с такими случаями, поэтому сделали запрос в Антимонопольный комитет на правомерность подобных действий. В своем письме комитет ответил, что требовать такую справку противоречит принципу конкуренции.
Камол Ниязов: – Бывает, тендеры объявляются уже после факта реализации закупки. То есть стройка уже идет, цветы посажены, товар поставлен, а поставщики только узнают о желании госоргана закупиться. И когда звонишь, чтобы узнать детали, тебе говорят: пожалуйста, не лезьте, работа уже производится или даже произведена, тендер – всего лишь формальность.
Саидазим Мухаммедов: – Как-то мы выиграли тендер на посадку 150 тысяч единиц цветочной рассады по МКАД для УК "Тошкентй лк калам" (название по реестру - прим. редакции). Однако выяснилось, что все уже было сделано: деньги на проект уже оприходованы, место под посадку уже занято. Заказчик предложил мне немного денег и попросил отменить договор со словами: "Брат, ты случайно выиграл, возьми деньги, просто заработаешь, ничего не делая".
Мы решили принципиально реализовать контракт – он был на 432 миллиона, и маржа составляла 200 миллионов сумов. В итоге "независимый" специалист (на самом деле из подведомственной заказчику организации) стал браковать наши образцы один за другим. Показывая уже третью теплицу, которую мы выбрали для проекта, выяснили, что наши экземпляры уже выкупили.
По этому случаю мы написали заявление в прокуратуру. Завели дело, обнаружили большое количество коррупционных сделок, хищений на миллиарды сумов. Выяснилось, что эта организация проводила тендер на посадку тысячи деревьев, и самое интересное торги состоялись за один день. Невозможно закупить и посадить столько саженцев за один день. Стало быть, все было сделано заранее, а аукцион был объявлен "для галочки". И, насколько мне известно, руководитель этой организации все еще работает на своем месте.
Камол Ниязов: – Интересно у нас проходят конкурсы. Сначала закупочная комиссия (обычно из 7 человек) вскрывает квалификационные конверты, в которых находится информация о фирме, ее кадровых ресурсах, оборотах, финансовом положении и прочее. В рамках технического отбора комиссия изучает конкурсные предложения – характеристики товара. Затем поставщики предлагают свои условия – цену и сроки поставки. И по закону каждый участник процесса имеет право присутствовать при вскрытии конвертов и демонстрации образцов своих конкурентов.
Саидазим Мухаммедов: – Однако это право часто ущемляется. В прошлом году мы участвовали в конкурсе на поставку счетчиков банкнот для одного из банков. Но когда вскрывали квалификационные конверты (ввиду пандемии процедура проводилась в Zoom), нам позволили присутствовать только при изучении нашего пакета документов. Но мы-то знаем, что находится в нем: мы должны проконтролировать содержимое чужих конвертов. Однако нас отключили от эфира. Аргумент – конфиденциальность информации. Очень часто во второй, технической части конкурса, выясняется, что большинство организаций-участников предоставили не полный пакет документов, у некоторых не хватает квалификации для участия, и они не должны были пройти дальше.
Когда мы участвовали в конкурсе на поставку интерактивных досок, наши интересы также были сильно ущемлены. Во-первых, нас отстранили от демонстрации образцов наших конкурентов на этапе технического отбора, и мы не узнали, был ли справедлив выбор комиссии в пользу поставщика-победителя. Во-вторых, нас выкинули из конкурса, потому что наши специалисты не смогли продемонстрировать, как работает программа, установленная на устройство по просьбе заказчика.
Поставщик не обязан учить пользоваться тем, что он предлагает. Это все равно, что архитектор при покупке компьютера попросит продавца продемонстрировать, как на этом устройстве работает 3ds Max. Это полный абсурд. Задача поставщика – поставить товар, который соответствует заявленным требованиям. К тому же, программное обеспечение является отдельным продуктом, на который должен быть организован отдельный конкурс.
Камол Ниязов: – Часто по факту поставки случается замена заявленного в лоте товара. К примеру, заявка на аукцион дается на один товар, но поставляется другой – худшего качества или с другими характеристиками. Согласитесь, компьютеры с процессорами Intel Core i3 и i5 стоят по-разному.
Это происходит потому что, когда проводится аукцион, в информации к лоту не указываются детали требуемых характеристик товара: пишут типа "Требуется компьютер. Более подробная информация в технической части". А техническая часть идет отдельным файлом и не распечатывается вместе с договором. По сути, заказчик может принять любой компьютер.
Имеют место также и вовсе бестоварные операции. Особенно это широко распространено в закупках продуктов питания. Мы наблюдали такие подозрительные операции. Допустим, детский сад делает закуп яблок. На рынке они стоят 10 тысяч сумов за килограмм, а в тендере они проходят по 5 тысяч. Почему цена упала так нереально? Выяснилось потом, что на самом деле никаких яблок и не поставляли. Таким образом, просто обналичивали деньги. Проверить такие закупы сложно: заказчик может сказать, что фрукты съедены.
Саидазим Мухаммедов: – Да, заказчики часто просят обналичить им средства, выделенные на закупку товаров или услуг, обещая какую-то долю. Например, мы выиграли контракт на поставку краски и эмульсии для одного института. В ходе переговоров мне сказали, что товар не нужен и попросили "вытащить" деньги якобы под другие нужды. Когда представитель заказчика понял, что мы не будем идти на незаконные сделки, стал искать недостатки товара. Мне пришлось приехать с технологом завода, который все расставил на свои места.
В 2019 году мы выиграли несколько контрактов на поставку труб для "Узсувкурилиштаъминот". В одном контракте оператор тендера просил обналичить деньги в соотношении 80% - ему, 20% - оставить нашей компании. Мы отказались, договор расторгли. В другом случае он пытался обмануть, что товар не соответствует заявленным требованиям, и обещал закрыть глаза на недостатки за 2 тысячи долларов. Ситуация была очень смешная. Он пришел со штангенциркулем и заявил, что толщина труб – 6 мм (должно было быть 8 мм). При этом уверяя всех, что измерение производится не с нулевой отметки… И таких примеров достаточно.
Камол Ниязов: – Для того чтобы проводить прямые договоры, заказчики и их постоянные поставщики используют Электронный кооперационный портал. Он был создан для поддержки отечественных производителей: здесь они могут выставлять свои товары, а заказчики покупать их напрямую практически без торгов. Если товар производится в стране, то почему бы его не купить здесь: деньги останутся в республике, производитель получит заказы. Изначально идея была такая, однако недобросовестные люди обратили этот инструмент в свою пользу. По сговору заранее закупленные за рубежом товары выставляются на этой электронной площадке cooperation.uz, откуда их можно купить без торгов. То есть механизм хороший, но иногда используется не по назначению.
– В сравнении с показателями прошлых лет количество обращений в ассоциацию по вопросу нарушений госзакупок растет или уменьшается? Почему?
Камол Ниязов: – Количество обращений по этому вопросу только растет. В месяц поступает, как минимум, одно обращение с доказательствами. Восемь из 10 закупочных процессов связаны с какой-либо из вышеуказанных проблем. Да, есть нормы, есть наказание, однако мы видим, что и это не является преградой. Поэтому система госзакупок должна постоянно совершенствоваться, учитывать мнения всех сторон, уже известные схемы нарушений.
К слову о законодательстве. Закон о госзакупках в новой редакции приняли в 2018 году. В нем многое починили, появились новые и достаточно хорошие фишки. Тем не менее есть, о чем говорить: некоторые старые проблемы все еще остаются открытыми. Документ написан, в большей мере с учетом интересов заказчиков, но без учета предложений поставщиков. Это то же самое, что доверить козе капусту охранять.
– Какие органы контролируют госзакупки? Говорит ли выявление таких случаев, что надзорные органы неэффективно выполняют свою работу?
Камол Ниязов: – Уполномоченными органами по проведению мониторинга госзакупок являются Министерство финансов, Счетная палата и Генеральная прокуратура. Однако, по всей видимости, они не справляются. Полагаю, у них кадровых ресурсов не хватает.
– Что стоит сделать участникам закупочной процедуры, если появились сомнения в ее честности?
Камол Ниязов: – Решением спорных вопросов и ситуаций, возникших в процессе или в результате проведения госзакупок в Узбекистане, занимается специальная комиссия. Можно также составить одно заявление и направить во все уполномоченные органы: Министерство финансов, Агентство по борьбе с коррупцией, прокуратуру. Можно обратиться в Ассоциацию участников госзакупок, поможем консультациями.
Исходя из опыта, могу сказать, что вопросы решаются, но только в двух случаях из 10. И пусть это не пугает. Изменения небольшие, но есть: появилось Агентство по борьбе с коррупцией, это растрясло рынок, поставщики стали активнее, если видят несправедливость, общественное сознание растет, СМИ бьют в колокола, провоцируя проверки. Как говорится, лед тронулся. Он только тронулся, но это уже большой плюс.
– Какие меры стоит предпринять, чтобы свести коррупцию в госзакупках к минимуму, сделать этот процесс открытым и конкурентным, защитить права предпринимателей? Есть ли у ассоциации какие-либо конкретные решения проблемы?
Камол Ниязов: – Во-первых, мы предлагаем конкретизировать некоторые моменты законодательства. К частности, необходимо прописать в законе конкретные сроки поставки для местного и импортного товара. Например, в Казахстане на завоз товара из-за рубежа дают 15-30 дней в зависимости от категории товара. Для товаров местного производства можно установить срок поставки на уровне 5-10 дней, это вполне реально.
Кроме того, надо пересмотреть вопрос залоговой суммы на аукционах. Сейчас действует такой механизм: чем ниже поставщик предлагает цену, тем выше процент от стоимости контракта ему нужно заморозить в расчетно-клиринговой палате (РКП). Эта процедура выступает гарантией выполнения обязательств договора. Заказчик и поставщик замораживают часть своих средств, исходя из общей суммы контракта. И если кто-то из них не исполнит свои обязательства по договору, потерпевшей стороне отходят средства нарушителя.
Получается, что у кого больше свободных средств для заморозки, тот и выигрывает контракт. Например, я могу предложить более низкую цену на товар, но вынужден указать только ту, на которую у меня хватит средств для залога в РКП. Не у каждой компании есть большие денежные суммы для этого. И что удивительно, такого нет нигде в мире, Узбекистан сам себе придумал такую систему. Однако зачем нужны эти игры? Пусть процент залога будет одинаковой для всех, при любой предложенной цене. К слову, этот пункт противоречит закону "О государственных закупках", в одной из статей которого прописан принцип равенства, то есть для всех игроков должны быть равные условия. Здесь система снова не учитывает интересы поставщиков.
Также мы предлагали полностью отменить конвертную систему в проведении конкурсов и тендеров, которая предполагает встречи, передачи документов друг другу, да и победителя здесь определяют люди. Там, где есть человеческий фактор, всегда велик риск коррупции. Этот момент прописан в новой редакции закона. Поправки вступят в силу через несколько месяцев, посмотрим, как все это будет работать на самом деле.
Ассоциация направляла Минфину свои предложения по совершенствованию законодательства в этой сфере. Мы получили ответное письмо, где говорится, мол, хорошие предложения, мы их учтем в новом законе. Да, какие-то изменения есть, но, тем не менее, все еще есть над чем работать.
– В России помимо уполномоченных органов честность госзакупок мониторят и активисты – обычные граждане, которым не все равно, как расходуются деньги из бюджета. Как вы оцениваете этот опыт, и можно ли его у нас повторить?
Камол Ниязов: – В принципе, наш закон предусматривает мониторинг госзакупок со стороны граждан, органов самоуправления граждан, зарегистрированных СМИ и ННО. Наша ассоциация действует в рамках общественного контроля. Мы можем запрашивать документы, анализировать и при выявлении каких-то несоответствий передавать в соответствующие органы. Однако наших ресурсов не хватает, чтобы охватить весь рынок. В год выставляется около двух миллионов лотов, просто физически невозможно все проверить.
Если привлекать активистов, то, наверное, им нужно платить. Чтобы убедиться в честности закупки, нужно съездить (иногда в другую область) и посмотреть, а это время и расходы. Думаю, проводить такую большую работу на общественных началах будет не слишком эффективно.
Поэтому нужно для начала прописать все нюансы в законе, чтобы не дать недобросовестным людям возможности совершить незаконную сделку. И, конечно, усилить контроль, дать, к примеру, Антикоррупционному агентству специально подготовленных оперативников, которые будут все это мониторить. Нужно построить систему, которая будет максимально ограничивать имеющиеся риски коррупции, укрепив регуляцию рынка посредством общественного контроля. Это имеет смысл.
Правила комментирования
comments powered by Disqus