Религиозный синкретизм, наблюдаемый в манихействе и отчасти в центральноазиатском христианстве, делает затруднительным более точное отнесение языкового и иконографического материала к тому или другому культу.

Сибирский археолог Ю.С. Худяков также считает, что у южносибирских кыргызов Енисея и Минусинской котловины присутствовали как христианство в форме несторианства и манихейства, так и буддизм. Их каноническая символика широко представлена на кыргызской торевтике - рельефной обработке художественных изделий из металла (Худяков Ю.С. К вопросу о проникновении мировых религий в Южную Сибирь в эпоху средневековья / / Изучение культурного наследия Востока. Культурные традиции и преемственность в развитии древних культур и цивилизаций. - СПб., 1999. - С. 156.).

Возможно, однако, привлечение новых фактов. К настоящему времени изданы сотни древнетюркских рунических памятников VI-IX вв., обнаруженных на территории средневекового Кыргызского государства. Некоторые из них имеют символ креста. По форме он несколько отличается от распространенного в Средней и Центральной Азии несторианского креста, но генетически близок ему. Особенно сходны с несторианскими крестами из Семиречья кресты Уюк-Тарлака и Элегеша. Общим для семиреченских и енисейских крестов является изображение их на «горке» (символ Голгофы).

В этой связи получают объяснения отмеченные С.Е. Маловым (Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков. - М.;Л., 1952. - С.14.) параллели в ономастике сиро-тюркских христианских надписей Семиречья и енисейской эпиграфики, а также не понятые о. Менчен-Хелфеном предметы в руках клириков на скалах, являющиеся древнехристианскими рипидами. Позади одного из клириков с рипидой изображен алтарь с потиром. Этот сюжет сравним с изображением потира на стене христианского храма VIII-X вв. в Ходжо (Восточный Туркестан). Подобные потиры на высокой ножке нередки в ранних списках Евангелия. Показателем крупных изменений в религиозной идеологии кыргызов является совершившаяся в IX в. частичная замена древнего обряда сожжения трупов обрядом их захоронения. Последний мог возникнуть только под влиянием христианства, так как манихеи не предавали тело покойника земле, а, облачив его в похоронный наряд, помещали в специальные постройки (supurghan). Вместе с тем вплоть до XI в. у кыргызов сохранился обряд сожжения трупов, а шаманские радения играли в культовых действах едва ли не большую роль, чем христианская литургия (Кляшторный C.Г. Историко-культурное значение Суджинской надписи. - С. 167.)

Таким образом, к середине IX в. или несколько ранее среди кыргызской аристократии, а затем и среди более широких слоев получил известное распространение несторианский толк христианства, который, однако, не вытеснил местных шаманских культов. Христианство кыргызской аристократии было в достаточной мере поверхностным: его восприятию содействовали не столько идеологические сдвиги в древнекыргызском обществе, сколько особенности политической ситуации.

Тем не менее, в конце VIII - начале Х в. карлуки Семиречья и кыргызы Енисея, связанные союзными отношениями в противостоянии мусульманскому Мавераннахру и манихейской Уйгурии, нашли конфессиональную опору в несторианском христианстве, не удержавшем позднее своих позиций.

Другим свидетельством довольно широкого распространения христианства на территории Тянь-Шаня являются эпитафии на кайраках и отдельные галечники с изображением креста. Их свод опубликован кыргызским ученым Ч.Джумагуловым и постоянно пополняется все новыми и новыми находками.

Однако во второй половине ХХ в. археологами были раскопаны и архитектурные памятники христианской обители - монастыри и церкви.

Самым замечательным таким сохранившимся архитектурным памятником христианства на Тянь-Шане является Таш-Рабатский монастырь (ранее считавшийся торговым караван-сараем). Построенный в Х в. по традициям среднеазиатского зодчества, Таш-Рабат представлял собой стационарное жилище монастырского типа, функции которого со временем менялись и позже здание использовалось также как караван-сарай на одном из ответвлений Великого Шелкового пути. В 1901 г. местным краеведом Н.Пантусовым у Таш-Рабата был найден надгробный кайрак с сирийской надписью, что также подтверждает его несторианскую принадлежность (См.: Перегудова С.Я. Таm-Рабат (По материалам архитектурно-археологического исследования). Фрунзе, 1989. - С. 53, 57, 65; Кызласов Л.Р. Археологические исследования на городище Ак-Бешим в 1953-1954 гг. // Труды Кыргызской археолого-этнографической экспедиции. - Т. 11. - М., 1959. С. 231-233; Там же. - С. 233.)

Другим наиболее ярким (и самым ранним) христианским памятником на территории Кыргызстана являются небольшая церковь и погребения VII-VIII вв., раскопанные археологом Л.Р.Кызласовым в 1953-1954 гг. на городище Ак-Бешим - средневековый г.Суяб. В архитектуре церкви наглядно отражен культурный синкретизм, выразившийся в сочетании сирийской крестово-купольной церкви со среднеазиатским открытым двором, имеющим айваны вдоль стен. Такая христианская церковная архитектура позже использовалась и заимствовалась мусульманскими культовыми учреждениями в период исламизации края.

Артефакты христианской культуры

Почти через полвека на том же Суябе работы были продолжены археологами Санкт-Петербургского Эрмитажа и Академии наук Кыргызстана. Сенсацией сезона стали раскопки монументального здания с двумя внутренними дворами. Находки несторианских крестов (нефритовый нательный крест, керамические предметы с оттисками крестов, глиняная форма для изготовления крестов с сирийской надписью), настенные росписи, архитектура и планировка здания позволили определить объект как несторианскую церковь Х - начала ХI в. Лишним свидетельством явилось обнаружение на полу одного из помещений остатков рукописной книги (обложки с фрагментом бумаги), выполненной согдийским шрифтом (Семенов Г.Л., 3еймаль Т. Н., Ташбаева К.Л., Ведутова Л.М. Раскопки в Су.ябе в 1998 г. / / Государственный Эрмитаж. Отчетная археологическая сессия за 1998 год: Тезисы докладов. - СПб., 1999. - С.30-33.) Находится на исследовании у крупнейшего российского согдолога проф. В.А. Лившица.

Раскопки были продолжены в 2000 г., они дополнили христианскую коллекцию новыми предметами быта и обихода.

Памятник Суяб, безусловно, заслуживает особого внимания, так как славится не только христианскими, но и буддийскими сооружениями предкараханидского периода и является одним из шедевров культовой архитектуры всего Центральноазиатского региона (к сожалению или к счастью, он в основном находится под землей).

Другие ранние памятники погребения христиан с нательными крестиками из бронзы и нефрита, датируемые VIII-IX вв., были обнаружены и исследованы археологом В.Д. Горячевой в захоронениях средневекового Невакета (городище Красная Речка).

Здесь еще в 1919 г. археологом М.Е. Массоном, а позже, в 1938 г., А.Н. Бернштамом, в наше время В.Д. Горячевой обнаружены в могильниках свидетельства несторианской их принадлежности - кайраки, с эпитафией и крестами, нательные кресты из бронзы, кости и нефрита. Письменные источники подтвердили важное значение Невакета как центра христианской культуры на Тянь-Шане. Здесь уже в ХII в. была учреждена несторианская митрополия, а глава церкви именовал себя «митрополитом Кашгара и Невакета».

Известны христианские комплексы на Буранинском городище (средневековый Баласагун), на Иссык-Куле и в других местах Кыргызстана. Наиболее изучены христианские эпитафии из окрестности села Кара-Джигач (в зоне г. Бишкек) Чуйской долины. Здесь в XIII-XIV вв. находился город Тарсакент (букв. «Гopoд христиан»: от персидского «тapca» - христианин и согдийского «кeнт» - город). Город широкой известности, где, по последним находкам нумизмата А. Камышева, был даже свой чекан монет с датой 1333 г. - эпоха Чагатайских ханов.

Первичные сведения о Тарсакенте исходят от авторитетного персидского историка Рашид ад-Дина (1247-1318 гг.) и вместе с кара-джигачскими эпитафиями несториан они убедительно прокомментированы современным немецким ученым В. Кляйном.

По его мнению, в Тарсакенте церковная организация следовала традиционным образцам, но была адаптирована к местным условиям. Во главе несторианской общины стоял не епископ, а архидиакон. Причину гибели города в XIV в. ученый видит не в нашествии монголов и не в исламском антагонизме, а в эпидемии чумы, распространившейся из Семиречья в Китай и Европу.

На Иссык-Куле уже в наше время найдено только одно кладбище с несторианскими кайраками - эпитафиями на камне - на южном побережье озера, у с. Саруу. Отдельная эпитафия найдена к югу от озера Иссык-Куль в ущелье Жууку. Кыргызский палеолингвист Ч. Джумагулов прочитал и опубликовал их. По устной информации краеведа Н.Д. Черкасова, возле Тору-Айгыра обнаружен (как случайная находка) несторианский крест. После смерти краеведа его богатая коллекция как-то «расползлась» по любителям, и следы находки потерялись. Известна галька с крестом, найденная в свое время у с. Покровское на южном побережье (позже также затерявшаяся).

Сарууйский несторианский памятник эпитафия некоего Чангши-кана в честь жены, умершей в двадцатилетнем возрасте - в 1647 г. по счету лет от Александра Македонского (т.е. в 1336 г. н. э.), состоит из креста и слов религиозного смысла: «Ей память сделали, пусть не забудется (она) среди друзей».

Судя по выявленным памятникам, сирийское несторианское письмо употреблялось на Тянь-Шане с VIII-XIV вв., со времени принятия христианства тюрками кагана Арслан Иль Тюргук (766-840 гг.) и до гибели семиреченских несториан в середине XIV в.

Наиболее интригующими, по всей вероятности, являются разноречивые сведения об иссык-кульских христианских монастырях (двух или одном?).

В свое время, в период путешествия на Тянь-Шань в 1856-1857 гг., путешественник П.П. Семенов-Тян-Шанский опубликовал сведения о так называемой Каталанской карте 1375 г., с изображением озера Иссык-Куль, на северно-восточном побережье которого обозначены город и монастырь несторианских христиан (В.В. Бартольд и Н. Мар называют его армянским монастырем). П.П. Семенов считает, что это несториане-христиане, бежавшие с Ближнего Востока (из Сирии) в глубь Азии, основали его в ХII в. Ученый не нашел на побережье следов монастыря, но высказал предположение, что он вполне мог быть построен в Курментинской бухте (Се.менов-Тян-Шанский П.П. Путешествие в Тянь-Шань. - М., 1946. - С.186-187; Ср.: Бартольд В.В. Отчет о поездке в Среднюю Азию с научной целью. 1892-1894 гг. / / Соч. - Т. IV. - М, 1966. - С.75-76; Горячева В.Д., Перегудова С.Я. Памятники христианства на территории Кыргызстана. - С. 91; Бартольд В.В. Соч. - Т. IV. - С. 75; См.: Журнал Московской патриархии русской православной церкви. Специальный выпуск. - М., 1997. - С.51.). Надо сказать, что позже, в конце XIX в., именно на том же месте православные переселенцы построили свой монастырь, который в начале ХХ в. был разрушен, к настоящему времени сохранились лишь остатки монастырских хозяйственных строений.

Средневековый монастырь, по мнению В.В.Бартольда, вполне мог вместе с древним городом оказаться под водой на дне озера. В районе современного с.Курменты до сих пор встречаются предметы средневекового быта, в том числе поднятые и со дна озера. Но целенаправленные археологические работы под водой здесь не проводились.

Вообще Иссык-Куль - благодатная археологическая среда, во многом не тронутая. Время от времени то тут, то там волны выносят на берег то лампу с неизвестными письменами (конец XIX в.), то фрагменты керамики с письменными знаками.

Так, еще в прошлом веке на Иссык-Куле была найдена глиняная ваза, покрытая синей глазурью, с изображением 12 апостолов (как пишет В.В. Бартольд, «не тюркского типа»). И хотя Бартольд сомневается в их христианском происхождении, другие источники пишут об этом весьма уверенно.

Во время своего путешествия по Иссык-Кулю в 1983-1894 гг. В.В.Бартольд неоднократно слышал от тору-айгырских кыргызов поверье о некоем кладе, зарытом в горах, над которым по ночам горят свечи, пугающие людей и скот.

В своем отчете о путешествии Бартольд несколько уточняет сведения о Каталанской карте 1375 г. Город Иссык-Куль на ней отмечен на северном побережье. В городе - «монастырь армянских братьев, где, по слухам, хранятся мощи св. апостола и евангелиста Матфея». Они были принесены сюда из Сирии во втором или третьем веке. Этот город еще упоминается несколько раз в истории походов Тимура. Но все попытки найти город и конкретные следы христианства на Иссык-Куле ни П.П. Семенову-Тян-Шанскому, ни В.В. Бартольду не удались.

По нашему мнению, в поисках средневекового города и монастыря следует еще внимательно обследовать северо-западное побережье Иссык-Куля, конкретно - дно у современной турбазы «Улан», что находится близ с.Тору-Айгыр. Здесь на побережье обнаружено еще В.В.Бартольдом средневековое строение, которое он назвал кирпичным заводом. Позже, в конце 1950- - 1960-х гг., его раскопал кыргызский археолог Д.В.Винник, который также (следуя за Бартольдом) посчитал его сначала «кирпичным заводом». На самом деле объект оказался средневековым банным комплексом. А на дне озера - масса средневековой керамики и отдельных предметов, которые вылавливают отдыхающие и развозят по разным странам. Нам представляется, что именно здесь нужно в первую очередь развернуть археологические работы в поиске Иссык-Кульского монастыря христиан. И эта задача стоит в наших планах на ближайшие полевые сезоны. (Если, конечно, удастся определиться с финансированием.) Но надежды на это есть. Мы хотим связать работы с попутными поисками легендарных кладов христиан или Чингисхана (См.: Мокрынин В., Плоских В. Клады в Кыргызстане. Мифы и реальность. - Бишкек, 1992. - С. 146-154; Правда: Орган ЦК КПСС. - 1975. - 27 августа.).

В связи с этим хотелось бы затронуть еще один вопрос: не совсем научный, требующий проверки, но перспективный. О легендарных кладах на Иссык-Куле - в центре Тянь-Шаня. Насколько они могут быть реальными, и не являются ли чистой авантюрой их поиски с участием ученых.

Рассказы о легендарных сокровищах на Иссык-Куле более полутысячелетия будоражили воображение местных жителей. Имеются сведения, что в конце XIX - начале ХХ в. усиленными поисками клада христиан, спрятанного от Чингисхана, занимался верховный манап кыргызского племени сарыбагыш Шабдан Джантаев, а в 30-х годах нашего столетия – уроженец Прииссыккулья, будущий генерал армии и герой второй мировой войны Н.Г. Лященко.

Легенда? Да! Но имеет под собой и основания. Настолько убедительные, что в 1952 г. очень уж серьезные организации, такие, как МВД СССР и Министерство госбезопасности Киргизской ССР, сами занялись поисками клада на Иссык-Куле, о котором сообщала и такая серьезная партийная газета, как «Правда», в статье «Возвращение к тайне». Тогда занимались поисками в обстановке строжайшей секретности. Почему?

По сведениям чекистов, в 20-х годах из китайской эмиграции возвратился на Иссык-Куль бывший царский офицер некто Успенский. Он привез карту-план, переданную ему за границей умиравшим православным священником. На плане крестиком было отмечено недалеко от Тюпа, на северо-восточном побережье озера, место укрытия клада. В 1926 г. кладоискатели определили место и начали копать. Углубились до 8 метров. Обнаружили (как в легенде) плиту со знаками-письменами, разгребли завал. Нашли «один медный, другой - золотой молотки». Но тут с грохотом стали рушиться незакрепленные стены, и кладоискатели с трудом выбрались наружу. 3олотой «молоток» тогда же был сдан в контору «3олотоснаб» г.Пржевальска, что было документально зафиксировано.

Больше «старателям» копать не разрешили, пока в 1952 г. этим не занялись сами представители Министерства госбезопасности. Обо всем этом поведал в официальные органы - тогдашнее правительство и ЦК Компартии Киргизии - участник тех событий генерал МВД Э.А.Алиев. Тот же, кто руководил охраной секретного объекта в 1952 г. на берегах Иссык-Куля, бывший подполковник КГБ, а ныне доктор исторических наук Дж.Малабаев и сейчас верит, что клад есть, только не в том месте его искали. Есть предположение, что сокровища несториан-беженцев были затоплены в Иссык-Куле у стен христианского монастыря и запрятаны в Курментинской пещере (Мокрынин В., Плоских В. Клады в Кыргызстане ... - С. 146-154.).

Сейчас наряду с научными исследованиями археологов на берегах и под волнами Иссык-Куля ученые и энтузиасты проверяют следы кладов и легенды о них. Тем более, что последнее мероприятие может привлечь и спонсоров: по новому кыргызскому законодательству, лицу, вложившему средства в поиски и нашедшему клад, 50% законно отходит в личную собственность. В целях изыскания возможностей финансирования научных экспедиций ученые берут на вооружение и энтузиазм любителей экзотики и кладоискателей.

В заключение хочется сказать: Кыргызстан, Тянь-Шань, Иссык-Куль богаты памятниками истории, культуры, различных религий и конфессий. Они еще мало исследованы, здесь больше проблем и вопросов, чем решений и ответов. Но это - и свидетельство перспективности научных изысканий.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram