Петр Своик разбирается, в чем причины закредитованности казахстанцев, как это обыгрывается в экономической модели Казахстана и может ли государство эту проблему решить.
Показательно, что поднятая в соцсетях эмоциональная волна по поводу убийства пяти человек в Алматы, включая судебного исполнителя, полицейских и нового хозяина залогового имущества, откликнулась у части населения в Казахстане «пониманием мотивов неисправного заемщика». А так как у физической расправы оправданий нет, то выходит, что у нас серьезные проблемы в стране с системой кредитования, с судебной и исполнительной практикой в этой части.
Источник: Кредит на бедность: Размышления после расстрела в Алматы
Есть повод поговорить вообще о роли кредитования в жизни казахстанцев. Хотя история, в которой фигурируют залог стоимостью 184 миллиона тенге*, проданный банком за 96 миллионов при начальном долге в 121 миллион тенге, – она из серии «богатые тоже плачут».
Если же брать широкие массы, то по самой свежей статистике во втором квартале 2021 года средние подушевые расходы казахстанцев в расчете на месяц составили 61 тысячу тенге, из них 35,3 тысячи ушли на пропитание, это 58% от семейных бюджетов, что тревожно много.
Фактически такая структура расходов – показатель тотальной на круг бедности. Тем более, что год назад доля затрат на питание перевалила за 50% и уже тогда это было чрезвычайно тревожным показателем. И вот уже 58% … нехорошая тенденция.
Кстати сказать, по этой же статотчетности, на оплату коммунальных и прочих услуг в среднем у казахстанцев уходят 10,6 тысячи тенге, а еще 3,3 тысячи, это как раз расчеты по кредитам. Тоже немало, особенно если учесть, что показатель «размазывается» на детей и стариков. И еще для сравнения и хоть какого-то утешения: налогов казахстанцы почти не платят – всего по 68,3 тенге в среднем на месяц.
Кто и сколько занимает в казахстанских банках
На июль 2021 г. физических лиц-заемщиков у казахстанских банков насчитывалось 8 миллионов 865 тысяч человек. Из них 587 тысяч – это индивидуальные предприниматели, будем считать, что они занимают не на потребление, а на дело, их можно вычесть.
Граждане – физические лица заняли у банков 7 триллионов 526 млрд тенге, средняя ставка 19,9%. Плюс еще под два миллиона человек заняли 357 млрд тенге в микро-кредитных организациях.
Сравним с общей численностью населения: статистика уверяет, что на начало августа нас в Казахстане было уже 19 миллионов и 30 тысяч человек, в том числе от 16 лет и до пенсионного возраста чуть более 5,5 миллионов мужчин и чуть менее 5,5 млн женщин. Итого 11 миллионов потенциальных кредитополучателей. Как видим, ускользнуть от роли заемщика удается мало кому из взрослых.
На что именно казахстанцы занимают деньги – это особо не расписывается статистами. На такое жизненно важное дело, как строительство и приобретение жилья, в банковской отчетности по состоянию на август числятся займы на 140 млрд тенге, по ставке 8,1%. По сравнению с общей кредитной массой – капля в море.
Будем надеяться, что нормальные для не совсем бедных людей займы, как на приобретение авто или бытовой техники, тоже имеют свое место. Хотя ощущение, что казахстанцы все чаще прибегают к кредитованию, как к последнему средству свести концы с концами – не покидает. А стандартная ставка такого потребительского займа под 20% является спусковым крючком для мышеловки с далеко не бесплатным сыром.
Здесь надо бы перейти к системным обобщениям, но для этого сделаем еще два экскурса в статистическую и банковскую отчетность.
Наемные работники VS работодатели
По данным за второй квартал 2021 г., структура ВВП Казахстана по доходам: оплата труда 28,1%, налоги 6,5%, прибыль корпораций 65,4%. То есть, если даже посчитать, что поступающие в бюджет налоги все идут на пользу трудящимся, все равно доля работников наемного труда в национальном доходе, а, значит, и в потреблении, не больше трети. Тогда как на долю тех, кого можно назвать работодателями – приходятся добрых две трети. Очень нехороший во всех смыслах (от экономического и социального до прямо политического) расклад.
Мало того, если обратиться к отчетности ЕНПФ (Единого накопительного пенсионного фонда), скрупулезно учитывающей все «белые» зарплаты, то доля официально трудоустроенных работников наемного труда в национальном доходе – менее 16%. А приведенные нами 28,1 процента – это с учетом как-то выявляемых статистиками заработков «самозанятых».
На что уходят кредиты
На август месяц общая сумма банковских кредитов экономике – круглым счетом 16 триллионов тенге. Сумма-то круглая, но это всего 22% от ожидаемого ВВП 2021 года. Возникает недоуменный вопрос: а почему так мало, ведь это категорически недостаточный для устойчивого экономического развития объем кредитования?
Мало того, мы ведь уже узнали, что большая часть этих денег – кредиты не производственные, а потребительские. Поскольку же потребление в Казахстане основано на импорте, получается, что казахстанские банки кредитуют, в основном, иностранного производителя.
Что же касается производителя отечественного, то по разделу «промышленность» кредитов выдано на 2,3 триллиона тенге – 14,2% от общей массы. На всю промышленность – всего 14% от и без того малой кредитной массы – как же казахстанская промышленность вообще существует на таком пайке?
Повторим тот же вопрос для сельского хозяйства, которому от банковского кредитного пирога досталось 286 миллиарда тенге (1,8%). При том что доля сельского хозяйства в ВВП по прошлому году у нас, как-никак, почти 9%. А на селе, уверяет нас статистика, проживают 41% казахстанцев.
Общий ответ на недоумение – «вывозная» экономическая модель Казахстана, ориентированная на внешнее инвестирование и кредитование. Вывозная потому, что в ее рамках из Казахстана вывозится не только нефтяное и металлургическое сырье, но и большая часть доходов от внешнего финансирования и внешних же сырьевых продаж.
Сырьевые продажи мы можем считать внешними, так как окончательные расчеты по ним производятся уже за пределами национальной таможенной, налоговой и банковской юрисдикции Республики Казахстан, где-то «там». И там же производится оформление заводимых в страну займов и инвестиций.
Само собой, эти займы и инвестиции достаются тем казахстанским экономическим субъектам, которым есть что продавать на внешних рынках и есть на что закупаться на внешних же рынках. «Вовне» Казахстана они кредитуются по ставкам, совсем не похожим на проценты, которые банки заряжают местным заемщикам.
Поэтому ориентированная на внешний рынок казахстанская промышленность кредитуется в целом неплохо, приведенные же в местной статистике скудные проценты – это именно для «местной» промышленности.
Здесь надо еще иметь в виду, что сам Национальный банк Казахстана первичное фондирование банков второго уровня не осуществляет в принципе, это тоже обязательное условие «вывозной» модели.
Соответственно, всякий местный кредит, это second hand, уже побывавшие в употреблении деньги. Только в отличие от завозимых из развитых стран поношенной одежды, кредитный секонд-хенд в разы дороже свежего продукта. Чему способствует и повышенная, – ныне это 9,5%, базовая ставка Национального банка.
Базового кредитования по ней не производится, это такая принципиальная планка, ниже которой стоимость денег в стране опуститься не может. Она же, планка, с высоты которой в страну заливается внешнее финансирование. Впрочем, это одна из трактовок, официально же повышенная базовая ставка объясняется борьбой с повышенной инфляцией, она и в самом деле сейчас в Казахстане повысилась до 8,7%. А что здесь причина и что следствие – можно поспорить.
«Вывозная» экономическая модель весьма крепко сколочена во всех своих составляющих. Включая и рынок труда, обеспечивающий официальную занятость, в лучшем случае, лишь половине трудоспособных казахстанцев. И то – с весьма небольшими, в общей массе легально трудоустроенных, заработками. Остальным же приходится быть довольными «самозанятостью».
Кредит на бедность
Отсюда и тревожно большая закредитованность казахстанцев. Причем надо понимать разницу между закредитованность наших граждан и той гигантской долговой пирамидой, которая угрожающе нависает над экономиками (и политическими системами) развитых стран.
«Там», это проблема жизни в долг массового потребителя, «среднего класса» – достаточно обеспеченного и составляющего основную часть граждан-избирателей. В Казахстане это проблема существования в кредит тоже массового, но «бедного класса».
Случись что в мире – неприятности окажутся и в Казахстане, катализируя накопившиеся у нас самих проблемы. А потому надо бы поскорее начать переделывать «вывозную» экономику. Хотя бы потому, что в ее рамках избавиться от «кредитования бедности» – не получится.
* на момент публикации курс тенге к доллару – 426, к рублю – 5,8
Правила комментирования
comments powered by Disqus