Приход к власти в Афганистане Талибана, попытка вооруженного переворота в Казахстане, очередное обострение приграничных конфликтов между Киргизией и Таджикистаном говорят о том, что Центральная Азия снова вступила в период турбулентности. Как стабилизировать ситуацию, в частности, на киргизско-таджикской границе, какова может быть роль ОДКБ в этом процессе и в целом в регионе, главный редактор «Станрадар» Ольга Сухаревская побеседовала с известным узбекским политологом, директором Центра исследовательских инициатив "Ma'no" Бахтиёром Эргашевым.
- Бахтиёр Исмаилович, на таджикско-киргизской границе вновь гремят выстрелы. В чем причина постоянных обострений противостояния? В аналогичных условиях Ташкент и Бишкек смогли достичь компромисса. Каким образом это удалось, и что можно посоветовать Киргизии и Таджикистану?
- В последний менее чем год происходит второе серьезное обострение ситуации на границе между Таджикистаном и Кыргызстаном на неурегулированных участках таджикско-киргизской границы. Как мне представляется, происходит определенная эскалация. Если в начале лета прошлого года события закончились довольно быстро, и сторонам конфликта удалось достаточно оперативно обеспечить режим прекращения огня, прекращения насилия, сейчас ситуация имеет тенденцию к тому, чтобы удлиняться по времени и включать все больше и больше средств (военных – прим. О.С.), бросая в эту топку все больше и больше сил.
Центрально-азиатские эксперты довольно часто и активно обсуждают эту проблематику как в открытом, так и в закрытом режиме. И я вижу, что есть такой подход, который я назвал бы немного наивным, когда все вопросы сводят только к тому, что есть неурегулированные участки границы, и вследствие этого, есть села кыргызские на стороне Таджикистана, есть анклавы таджикские на кыргызской стороне, проходит серьезная и большая стратегическая трасса через разные села, как киргизские, так и таджикские, и потому всегда есть возможности для конфликта. И, конечно же, неурегулированные вопросы с контролем воды на существующих гидротехнических сооружениях, которые тоже носят системный характер.
Я согласен, несомненно, что эта нерешенность и неурегулированность границ между двумя странами - очень серьезный фактор. Делимитация, конечно же, нужна. Но она не может быть проведена вооруженным путем, и она не может быть сделана в формате односторонних уступок той или иной стороны. Делимитация границ – это, наверное, один из самых деликатных вопросов вообще в системе межгосударственных отношений. Поэтому всегда нужен консенсус и поиск взаимоприемлемых вариантов, которые устраивали бы все стороны. По крайней мере, здесь две стороны конфликта, и решения должны устраивать обе стороны, иначе этот вопрос никогда не будет решен.
Но вот здесь начинается самое важное.
Первое. Я пока не вижу условий для того, чтобы соглашение о действительно реальной делимитации границ было реализовано в ближайшее время, потому что как среди таджикской, так и среди кыргызской элит существуют серьезные группы, которые не готовы идти на компромиссы. А компромисс нужен. Тот же опыт продолжающейся делимитации 10% оставшихся участков узбекско-кыргызской границы показывает, что нужна политическая воля для серьезного движения вперед, готовность идти на компромиссы, потому что в любом случае делимитация границ в условиях Ферганской долины (высокая плотность населения, аграрная перенаселенность, особенности прохождения границ, когда границы проходят посреди населенных пунктов, разрезая населенные пункты на части). Узбекско-киргизские Соглашения конца весны прошлого года, которые были подписаны между Узбекистаном и Кыргызстаном (но которые сейчас снова подвисли), показывают, что если политические элиты готовы на компромиссы и понимают, что в любом случае компромисс основывается на взаимных уступках и шагах навстречу друг другу, успех будет. А без этого не будет не только никакого успеха, но и никаких переговоров по делимитации. Потому у меня очень большие сомнения насчет того, что в ближайшее время мы увидим прекращение конфликтов на таджикско-кыргызской границе, поскольку, как мне представляется, политические элиты не готовы к тому, чтобы достичь соглашения.
И второе. На самом деле очень многое зависит от того, как будут решаться/или не решаться эти проблемы в долгосрочной, стратегической перспективе. А решение проблемы заключается в том, что вся Ферганская долина (и участки между Кыргызстаном и Таджикистаном тоже) являются в основном аграрным регионом, основанном на поливном земледелии, с серьезным объемом пастбищного скотоводства.
Для всего региона Ферганской долины характерны очень высокие демографические показатели, приводящие к аграрной перенаселенности и связанный с этим растущий дефицит поливной земли и воды. Это накладывает очень сильные ограничения на аграрное развитие, ограничивает возможности развития региона исключительно за счет сельского хозяйства. В стратегическом плане необходима выработка совместных программ индустриализации, может быть, малой индустриализации сельских районов, развитие малых и средних производств по переработке сельхозсырья, включение их в торговые и производственные цепочки, разработка горнорудных месторождений, которые есть во всех странах региона в этом районе. Понимая, что есть ограничения для сельского хозяйства и аграрного развития, нужно проблему решать кардинально и понимать, что без индустриализации, снижения аграрной перенаселенности, уменьшения огромного прессинга на рынок труда, когда в сельских районах огромное количество безработных, особенно, среди молодежи, ничего не решить. Поэтому вопрос должен решаться в связке. С одной стороны, политические элиты должны найти в себе желание и возможности пойти на серьезные уступки и компромиссы, чтобы начать эффективно работать над процессом делимитации границ. С другой – понять и признать проблемы ограничений аграрного развития, перенаселенности, дефицита земли и воды, а значит, необходимости запуска программ индустриализации этих регионов. Малой индустриализации, как я ее называю, которая позволила бы снизить напряжение на рынке труда, количество безработных, молодых, прежде всего, которые и являются тем отрядом, который и создает эти конфликты, работая на дестабилизацию. У них нет работы, у них нет перспектив.
- А может ли, пока идут переговоры, помочь прекращению боевых действий миротворческий контингент ОДКБ?
- Некоторые эксперты говорят о том, что нужно, особенно, после довольно успешной миссии миротворческих сил ОДКБ в Казахстане в январе, такой же опыт ретранслировать на урегулирование таджикско-кыргызского пограничного конфликта. Я не согласен с этим, потому что здесь другие условия. В Казахстане нужно было войти, чтобы оказать помощь силам правопорядка, снять с них нагрузку по охране стратегических объектов и дать возможность сконцентрироваться на сокрушении сопротивления тех преступных группировок, которые начали вооруженный бунт.
Здесь миротворческие силы должны стоять между двумя странами, которые являются членами ОДКБ. При этом, не решив главную проблему, экономическую проблему, проблему переориентации с аграрного сектора хотя бы на какие-то индустриальные рельсы, невозможно этот вопрос решить. И эти миротворцы будут находиться между двумя странами очень и очень долго. Кому это выгодно и кому это нужно? Я не думаю, что такое присутствие сил ОДКБ с миротворческим мандатом непонятно на какой срок нужно Кыргызстану и Таджикистану. И вряд ли это что-то решит, т.к., как я уже говорил, военными методами и/или миротворческими методами эту проблему не урегулировать.
Здесь нужна серьезная экономическая программа, которая будет реализована, а не останется на бумаге. Вот главное решение, кардинальное решение. А присутствие сил ОДКБ или их отсутствие вряд ли сможет на что-то повлиять.
Я думаю, что, несомненно, две страны под, скажем так, мягким нажимом стран ОДКБ сами прекратят фазу вооруженного противостояния на границе с применением минометов, тяжелых пулеметов, широким использованием огнестрельного оружия, обстрелами массивов жилых домов, блокировкой дорог. Это не тот путь, который нужен, и, конечно, в этом формате вооруженный конфликт будет притушен. Но это, как показывает практика, временное явление. Полгода назад были события, и через полгода, как видим, снова возобновились. Никто не даст гарантий, что если сейчас его потушить, не будет нового витка вооруженного противостояния, потому что воды и земли больше не становится и новых рабочих мест не появляется. Потому нужна более долгосрочная программа, и пока не будет этой программы, общего понимания того, куда надо двигаться, чтобы в целом снять эту проблему, эти конфликты будут повторяться. Не думаю, что здесь ОДКБ сможет сыграть какую-то серьезную роль. Проблемы носят слишком глубинный характер, и их невозможно решить миротворческими силами.
- Тем не менее, ОДКБ доказала свою эффективность и Казахстане и развернула значительные усилия по обеспечению безопасности в Центральной Азии после прихода к власти в Афганистане талибов. Вернется ли Узбекистан в Организацию?
- Когда говорят о взаимоотношениях между ОДКБ и Узбекистаном, нужно учитывать то, что понимание необходимости существования какой-то организации с военно-политическими функциями, которая бы объединяла страны в борьбе с угрозами национальной и региональной безопасности на постсоветском пространстве, возникло почти сразу же после развала Советского Союза в 1991 году. И мы в 1992 году получили Ташкентский Договор о коллективной безопасности, который создал основы для формирования будущей ОДКБ.
У Узбекистана были очень сложные отношения с ОДКБ. Он один из основателей и инициаторов этой организации, но при этом Узбекистан два раза выходил или приостанавливал свое членство. В последний раз это было в 2012 г. Среди формальных причин были очень серьезные разногласия между Узбекистаном и остальными членами, в частности, с Белоруссией по поводу процедур голосования и принятия решений в руководящих органах ОДКБ, а также определенные противоречия в принципах формирования и использования Коллективных сил оперативного реагирования. Неформальной причиной, которая не менее значима, является то, что ОДКБ показала свою полную беспомощность во время столкновений на юге Киргизии в июне 2010 года. Весь этот комплекс причин привел к тому, что Узбекистан в июле 2012 года приостановил свое членство в ОДКБ.
Вступит ли Узбекистан в ОДКБ? Восстановит ли он свое полноценное членство? Вопрос очень сложный. Прежде всего, нужно отметить, что Узбекистан реализует политику сбалансированной равноудаленности от глобальных центров силы, и в рамках этой политики, в частности, в ряде основополагающих документов, например, Оборонной доктрине, Концепции внешней политики Узбекистана, утвержденных парламентом, есть положение о том, что Узбекистан не будет вступать в военно-политические блоки. А ОДКБ – это военно-политический блок.
Членство в ОДКБ может предполагать размещение военных баз иностранных государств и этой организации. Но, опять же, в этих документах сказано, что в Узбекистане не будут размещаться военные базы иностранных государств. Никаких иностранных государств. Без исключения.
В этих же документах указан третий пункт, что Узбекистан не будет отправлять за границу свои воинские контингенты в любом формате. А членство в ОДКБ потребует от Узбекистана, в случае возникновения каких-то чрезвычайных ситуаций, отправлять такие контингенты. То есть, есть серьезные законодательные ограничения для того, чтобы Узбекистан стал полноценным членом ОДКБ на сегодняшний день. Это то, что касается формально-юридической стороны.
При этом мы прекрасно все понимаем, что в регионе Центральной Азии серьезным маркером ухудшения ситуации с региональной безопасностью стал приход к власти талибов в Афганистане в августе 2021 года. Ситуация с обеспечением национальной и региональной безопасности в странах региона ухудшается, и события в Казахстане тоже показывают, что ситуация может взорваться в любой момент.
При этом очень серьезные источники сообщают о том, что усиливаются попытки укрепления влияния террористической организации «ИГИЛ-Вилоят Хорасан» и аффилированных с ним структур в Афганистане. В 2021 году почти в четыре раза, по сравнению с 2020 годом, увеличилось количество террористических актов, совершенных боевиками ИГИЛ, и почти в два раза число жертв этих террористических актов. Учитывая планы ИГИЛ о создании глобального халифата, террористы из «Исламское государство - Вилоят Хорасан», реализуют стратегию создания халифата, включающего в себя территорию нынешних независимых государств Центральной Азии. В них должны быть свергнуты светские правительства, и они должны стать составной частью (в виде Вилоят Хорасан) глобального исламского халифата. Потому ситуация в регионе Центральной Азии сейчас резко обостряется.
В Узбекистане не закрывают на это глаза. Но станет ли усиление террористической угрозы в регионе поводом для того, чтобы Узбекистан восстановил полноценное членство в ОДКБ? Я считаю, что нет. Не потому, что в Узбекистане недооценивают эту угрозу. Здесь понимают весь масштаб и уровень угроз, связанных с ростом терроризма, в частности, с территории Афганистана в случае, если Талибан не сможет удержать ситуацию под контролем или, еще хуже, целенаправленно начнет выталкивать террористов, окопавшихся в Афганистане, в рядах террористических организаций, аффилированных с ИГИЛ, на территорию стран Центральной Азии. Вся эта угроза осознается.
Но, как мне представляется, у Узбекистана другой вариант военного и военно-технического сотрудничества. У Узбекистана есть Договор о стратегическом партнерстве и Договор о союзнических отношениях с Российской Федерацией. Это очень серьезный документ - Договор о союзнических отношениях между Узбекистаном и Россией, подписанный в 2004 году. Этот договор предусматривает военные обязательства двух сторон в случае нападения и агрессии третьих стран. Узбекистану гораздо комфортнее задействовать этот механизм военного и военно-технического сотрудничества с Россией в случае возникновения каких-то угроз, чем ОДКБ как организации. Ни для кого не секрет, что ОДКБ – это, прежде всего, Россия, и ее вооруженные силы. Именно на них и держится, в принципе, эта организация. Узбекистану комфортнее сразу работать с Россией без такой прокладки, как ОДКБ.
Россия заинтересована в сохранении стабильности в регионе, а значит, в случае возникновения каких-то форс-мажорных, чрезвычайных обстоятельств, должна будет включаться в процессы урегулирования и противодействия. И Узбекистан тоже это понимает, и если понадобится помощь в разрешении каких-то кризисных ситуаций, связанных с терроризмом, с вторжением террористов, Узбекистану гораздо выгоднее использовать механизм прямых связей с Россией, основанных на Договоре о союзнических отношениях.
В силу этих причин я думаю, что Узбекистан вряд ли будет активизировать усилия по восстановлению своего полноценного членства в Организации Договора о коллективной безопасности в среднесрочной перспективе.
Правила комментирования
comments powered by Disqus