Депутаты парламента часто обижались на главу Нацбанка за то, что он не ходил к ним, когда зовут, и вообще вел себя высокомерно. А ведь Григорий Марченко не всегда таким был.

Из-за чего же или из-за кого у него испортился характер? Грешу на себя…

Летом 2001 года мы с фотокором Владимиром Заикиным отправились к председателю Национального банка РК Григорию Марченко (в его первый срок в этой должности) – на интервью для газеты «Время».

Проговорили часа два, не меньше. Наш банковский гуру был обстоятелен и откровенен. С умными людьми иногда полезно общаться: обязательно что-нибудь для себя почерпнешь. Вот и в тот раз я узнал, например,  что такое дисконтированные финансовые потоки. Это когда надо считать, не сколько ты имеешь сейчас, а сколько заработаешь в ближайшие 10-15-20 лет.

- Модель, которой я всегда пытался следовать, такова: несколько лет человек работает в госсекторе, честно, прозрачно - и зарабатывает себе репутацию, - объяснял мне суть термина Григорий Александрович. - Потом переходит в частный сектор – и репутация начинает работать на него. Я так и поступил в 1997 году, когда ушел в отставку (с поста председателя Национальной комиссии по ценным бумагам. – В.Б.) и объявил на себя тендер, который в итоге Deutsche Bank и выиграл. Хотя предложений было больше тридцати.

- Что вас больше тогда привлекло: материальная сторона или профессиональная?

- Репутация. Они такие правильные, я тоже старался правильные вещи выстроить. Ну, и по-немецки свободно говорю. И банк своей дочерней фирме дал под конкретного человека, то есть под меня, без всяких гарантий капитал $3 млн.  А если через несколько лет, выполнив свою задачу, я опять уйду в частный сектор и снова объявлю на себя тендер, то тот, кто на нем выиграет, скорее всего,  предложит  лучшие условия, чем те, которые я получил в 97-м (в 2004 году Марченко стал председателем правления Народного банка Казахстана, а в 2009-м вернулся в кресло главы Нацбанка. – В.Б.). Значит, если считать по дисконтированным денежным потокам, то я выиграл в финансовом отношении, когда пришел в Нацбанк.

Правда, некоторые соображения банкира №1 меня, мягко говоря, шокировали.

- У Паркинсона есть такой тест, может ли человек быть начальником или нет, - сказал Марченко. - У вас на работе есть совершенно бесполезный служащий, которого давно нужно выгнать: неопрятный, неквалифицированный, неграмотный. Но он добрый, со всеми пьет чай, бегает в магазин. Еще у него пятеро детей и больная жена на руках. Первый этап теста – этого человека нужно увольнять в любом случае, потому что от него никакой пользы, кроме вреда. Но тест заключается не в том, можете вы его уволить или нет. А в том, что, когда вы уволите служащего с пятью детьми, больной женой и невозможностью устроиться на другую работу, вы должны спокойно спать после этого. Если не сможете спокойно спать – значит, и не сможете быть хорошим начальником. Это, конечно, шутливый тест…

Тогда я еще не работал в деловой прессе и, воспитанный на заповеди «Милосердие выше справедливости» и прочей достоевщине, внутренне содрогнулся: хороши шутки. Но виду не подал.

Закончив интервью, я выключил диктофон и объявил:

- А теперь будем фотографироваться!

- Как? – недоуменно спросил Марченко. – Ваш фотограф два часа меня щелкал.

- Ну, когда вы за столом – это скучно: слишком официально.

- А как бы вы хотели меня видеть?

Я задумался на секунду.

- Григорий Александрович, вы можете встать на руки у стенки?

Марченко испытующе посмотрел на меня:

- Вы со всеми собеседниками такое проделываете?

- По возможности, - уклончиво ответил я.

Задирать ноги на стену своего кабинета при посторонних председателю Нацбанка явно не улыбалось. Но тут он нашелся:

- А давайте я лягу на диван!

Мы с Заикиным как бы нехотя согласились. Марченко улегся на кожаный диван, взгромоздив башмаки на подлокотник, и изобразил довольное выражение лица. Володя с остервенением давил на затвор, пока фотомодель не передумала. Позже этот снимок стал знаменит и обошел кучу газет и журналов.

…Дальше начались непонятки. Расшифровав разворотное интервью под заголовком «Я - правильный. Жизнь - неправильная», дал его прочесть главному редактору Игорю Максимовичу Мельцеру и отправил текст по электронке в пресс-службу Нацбанка: Григорий Александрович просил ознакомиться с ним перед публикацией. Затем он созвонился с Мельцером и сказал, что «ответы какие-то не его». Странно, я всегда воспроизвожу речь собеседника один в один и ничего от себя не добавляю. Может, он пожалел о своей чрезмерной искренности? Максимыч успокоил Марченко: «Можете внести любые уточнения».

С другими собеседниками эта процедура занимала обычно не больше суток, а тут ждем день, два, неделю… Пресс-служба поначалу кормила «завтраками», пока, наконец, не огорошила новостью: Марченко за границей. А Мельцер очень не любил, когда редакцию «кидают».

Он набрал мобильник Марченко. Тот действительно оказался за рубежом и бросил в трубку: «Да задолбали вы уже со своей газетой!» (на самом деле фраза прозвучала жестче). Мельцер, конечно, за словом в карман не полез и ответил взаимной любезностью.

Короче, интервью в газете не появилось. Мои труды пропали. А между редакцией и председателем Нацбанка прошла любовь, завяли помидоры. Хотя, в общем, и любви-то особой не было. С тех пор Марченко стал для Мельцера нерукопожатным.  Игорь Максимович не слишком был охоч до VIP-тусовок, но когда появлялся на них – демонстративно здоровался со всеми, кроме финансового махатмы. А сам Григорий Александрович вошел в когорту любимых героев моих колонок – наряду сЕртысбаевым, Токаевым и Масимовым.

В середине ноября 2007 года наш репортер Надя Пляскина отправилась на 13-й фестиваль французских вин “Бартон Гестье”, который собрал более шестисот ценителей благородного напитка. Повстречала там Марченко и имела с ним короткий тет-а-тет.

 - Григорий Александрович, это газета “Время”. Что вы можете сказать о фестивале?

- Я газете “Время” интервью не даю.

- ?!

- Вы передайте Мельцеру, что я отказался, и он знает почему. Еще есть откровенно нехороший человек, его фамилия Борейко. Когда вы их уволите - приходите...

Мы с Мельцером уже почитай как два с половиной года во «Времени» не работаем. Вот и Марченко во второй раз ушел из Нацбанка и вряд ли теперь уже туда вернется.

Особой радости по этому поводу не испытываю. Да, с того злополучного интервью издания, в которых я работал, не раз, не два и не десять критиковали Григория Александровича: на информационные поводы он всегда оказывался чрезвычайно щедр. Но в этой критике не было, как говорится, ничего личного – только медиабизнес.

Тем более что Марченко в последние годы из государственного топ-менеджера превратился чуть ли не в персонажа казахстанского фольклора. А как можно всерьез иметь личное отношение к мифологическим героям – скажем, к Скупому рыцарю или царю Кащею, что над златом чахнет?

Меня поражало, как глава Нацбанка умудрялся восстанавливать против себя целые социальные страты – например, женщин предпенсионного возраста или представителей финансового сектора. Впрочем, его оппоненты-банкиры никогда не забывали отдать Марченко должное как талантливому финансисту.

К тому же Григорий Александрович был единственным в стране человеком, кто осмеливался иногда публично сомневаться в целесообразности высочайших указаний. Разносторонняя личность, что уж там, аршином общим не измерить.

Сказка о выдающемся макроэкономисте, местами пугающая, подходит к концу. Жаль. Без него народ не полный. Информационный пейзаж явно осиротеет.

Остается надеяться, что на новых поприщах Григорий Александрович проявит себя так же ярко, как и на посту главы Нацбанка, где он не дождался не только ранней пенсии в 2015 году, как обещал, но даже 20-летия тенге.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram