Уже неоднократно автор рассматривал и описывал перспективы и будущее Средней Азии. Данный регион представляет большой интерес, так как раньше он входил в состав нашей страны, а сейчас, находясь в подбрюшье России, является идеальным местом для удара по ней и, естественно, источником неисчислимых проблем. Вновь обратившись к этим тревожным вопросам, остановлюсь в этот раз на территориях современных Узбекистана, Туркмении, Киргизии, Таджикистана и южной части Казахстана
Наибольший интерес для нас представляет, конечно, Казахстан, который, по оценкам большинства геополитических сценариев, практически обречен стать в ближайшие годы в том или ином формате частью Русского мира в качестве одной из территорий Ближнего круга. Будущее же остальных среднеазиатских земель во многом определяется интересами больших игроков и наличием рядом с ними "черной геополитической дыры" – Афганистана. И, к несчастью, наиболее вероятная перспектива для данного региона – превращение в Дикие земли с последующим формированием единого с Афганистаном пространства на принципах и законах последнего. Это, предположительно, будет так называемый Чагатайский улус.
Рассмотрим еще раз данную территорию, но в этот раз вынесем за скобки Казахстан, благо тренды для него неизменны.
Обреченный макрорегион
В рамках классической геостратегии, опосредованной в основном физической географией, было важное понятие макрорегиона – совокупности территорий / регионов, обладающих набором общих черт, особенностей и более высокой физико-географической связанностью, чем окружающие их соседние территории / регионы. Границы макрорегионов определялись своеобразием ландшафтов – горами, равнинами, пустынями, морями, озерами, реками – и столетиями оставались неизменными.
В современном мире, из-за возросшей роли информационной, технологической и культурной связанности, прежнее понятие макрорегиона потеряло значимость, так как установление политических границ и наращивание коммуникаций с метрополией без особых проблем преодолевает естественные границы и устанавливается практически независимо от них. Так, согласимся, давно уже стало условностью разделение на регионы внутри Европы. Другим вариантом перекраивания границ макрорегионов стало "усыхание" – отказ от развития естественной сухопутной внутренней связанности инфраструктуры. Последнее происходит за счет замещения, переориентации на создание морских транспортных путей вдоль побережья, через море – Латинская Америка, Африка, Ближний Восток.
То есть понятие макрорегиона перестало играть важную, определяющую роль в описаниях и размышлениях о судьбах населения и стран. Положение упростилось еще больше, чем это случилось с эксклавами, – предрасположенность осталась, предопределенность исчезла полностью. Границы и коммуникации будущих панрегионов, как до этого и глобального мира в целом, будут проходить поверх привычных границ, перекраивая макрорегионы и превращая их, по сути, в исторические, утратившие актуальность названия областей.
Интересным примером угасающего, исчезающего макрорегиона является Средняя Азия, правопреемница гигантского исторического макрорегиона Великой степи. Последний включал в себя исторические районы проживания кочевых народов евразийской степи, ареал распространения которых колебался в зависимости от климата, а также непосредственно связанные с ним земледельческие и городские культуры наподобие территорий Ферганской долины или берегов Амударьи, Сырдарьи, Волги.
За последние века у населения макрорегиона кардинальным образом сменилась форма хозяйствования, эволюционировали социально-экономические отношения, а также – из-за экспансии и расширения влияния соседей – значительно уменьшилась территория:
- южные районы европейской части России, Урала, Сибири и Дальнего Востока интегрированы в Россию (привязаны к другому центру, иной по происхождению культуре);
- Монголия отсечена и в культурном плане превратилась в анклав, чуждый другим остаткам Великой Степи;
Внутренняя Монголия и другие регионы северного Китая плотно интегрированы в Китай;
- уйгурские территории целенаправленно и планомерно перевариваются Китаем и наращивают внутреннюю связанность;
- северный Казахстан временно вернулся в Среднюю Азию политически, но текущая политика властей подталкивает его к аттрактору Оренбургского генерал-губернаторства в составе России.
Ключевой тренд Средней Азии – из отдельного макрорегиона она ретиво скатывается к безысходной позиции "отстойника проблем", Диких земель / Территории свободной охоты между панрегионами и региональными державами – Россией, Китаем, Большой Индией (включая Пакистан) и Ираном. Соседи, понятно, заберут и отторгнут все, что им нужно, сбросят лишнее и поделят бывший квазиединый регион на очень условные зоны влияния. Никто сегодня не заинтересован в захвате и интеграции всего макрорегиона – необходимое для этого противостояние и борьба с конкурентами не окупятся, договориться же пока сложно, а интегрировать и приводить данные территории в порядок – дорого.
Если бы в Средней Азии уже была страна, сопоставимая по политическим, военным, экономическим ресурсам и технологиям, а также, разумеется, по смыслам / проектности с современными Ираном или Турцией, у макрорегиона, несомненно, было бы будущее. В настоящий же момент, например, Узбекистан, по мнению многих – самая развитая (за исключением Казахстана) из четверки рассматриваемых государств – даже трети от нужного не имеет, и речь здесь идет отнюдь не о численности населения, а о комплексе важнейших других государствообразующих параметров (армия, ВПК, экономика, смыслы, пассионарность, элиты и др.).
К текущим проблемам нужно добавить интересы и влияние внешних игроков, которые жаждут осложнить жизнь соседям в Средней Азии, а также и фактор Афганистана. Хотя исторически бОльшая его часть не была составной частью Великой степи, теперь он отторгается и выталкивается туда как очаг проблем и нестабильности макрорегионами Ирана и Большой Индии (включая Пакистан).
Если бы можно было на миг представить, что соседи и внешние силы забыли о Средней Азии, то через несколько десятилетий Узбекистан имел бы шансы стать региональной державой, а Ферганская долина – ее центром. Вот только жаль, что такого чуда наверняка не будет, взрыв ситуации и превращение "уносимого ветром" макрорегиона в большой Афганистан / Чагатайский улус все ближе…
И, да, у Средней Азии и без того изначально был минимум шансов на обретение значимости и субъектности, теперь же их нет вовсе, слишком неудобным стал климат, и уж очень далеко оказались политические центры мира…
Таким образом, есть резон считать, что если для геополитики 20-го века и более раннего периода понятием макрорегиона обозначалась важная природно-географическая общность, естественная с точки зрения как неприятельской экспансии, так и возможностей ее ограничения территорией, то значительно возросшая в мире связанность привела к уменьшению, а то и к исчезновению многих границ между макрорегионами, превратив их тем самым не более чем в элемент истории. Современная Средняя Азия как преемница Великой степи является хорошим примером угасания и утраты значимости геополитического образования подобного типа.
Сепаратизм регионов и эксклавы
В период холодной войны и последующие 30 лет однополярного мира привычным делом стала относительная стабильность внешнеполитических границ: страны могли распадаться, объединяться, колонии – объявлять независимость, но при этом границы между соседями не менялись с точностью до демаркации. Знакомые по картам очертания республик Средней Азии стали наследием распада СССР, когда международную значимость вдруг обрели мало кому интересные внутренние административные границы между "колхозами" разных народностей.
Для народов Средней Азии (за исключением таджиков) до сих пор характерно родоплеменное деление, не столь, правда, явное и сильно выраженное, как для этих же народов на территории Афганистана, но значимость его по-прежнему весьма высока. К тому же за последние тридцать лет построения независимости местные общества очень прытко архаизировались. Общенациональные идентичности, не говоря уже о политических, до сих пор здесь для многих значат меньше, чем племенные, что создает комфортную почву и для национальных конфликтов в настоящем, и для попыток искусственного этногенеза в будущем.
Если же внешним силам будет выгодно, вклиниваясь в гуманитарную повестку и раздувая различия, провозгласить отдельные племенные союзы родственными народами, то лет через 20-30, принимая во внимание демографию, пестрота этнической карты вообще вырастет в разы.
В настоящее время существуют две очевидные национальные проблемы, ставшие следствием советской национально-территориальной политики: это Каракалпакская республика (называю, как привычно звучит по-русски) в Узбекистане и Горно-Бадахшанская область в Таджикистане. Логично и вполне понятно желание центральных властей в условиях ухудшения общемировой ситуации и обострения кризисных явлений в регионе снизить риски утраты целостности. В то же время эти власти не пытаются договориться или хотя бы откупиться от местных элит, что вызывает незатухающее противодействие и сопротивление.
По мере ухудшения ситуации местные клановые / племенные элиты и элиты внутри титульных наций во всех странах региона неизбежно столкнутся с подобным ущемлением и нарушением прежних договоренностей, выхода из этой ситуации у центральных властей нет и не предвидится. Индикатором роста напряженности станет активизация исламского фактора, который неизбежно начнет переводить напряженность и конфликты с локального на общерегиональный уровень. Если после этого проблему "подвесить", то может проявиться эффект домино – нестабильность перекинется на всю Среднюю Азию. Социально-экономическое положение в регионе ухудшается на глазах, запрос на справедливость очень высок, а претензии к властям справедливы, чрезвычайно серьезны и везде практически одинаковы.
Еще одной проблемой региона, особенно в Ферганской долине, является чересполосица, лоскутное смешение поселений разных народностей, не проигнорированная в советское время, а оформленная путем официального признания многочисленных эксклавов. Если бы Киргизия и Таджикистан имели большую историю государственности, то к настоящему моменту вопросы были бы решены в результате военных действий, переселения / обмена населением, утратой эксклавов или прорубания к ним коридоров. В мире полно мест, где часть народа живет в соседнем государстве, но чистых эксклавов при этом мало, такие образования очень недолговечны и всегда представляют собой залог грядущих войн и конфликтов.
Из-за наличия в Ферганской долине крупных таджикских эксклавов, окруженных киргизскими землями, с отсутствием строгого контроля за доступом к воде, оттоком киргизов, высокой рождаемостью таджиков и т.д. создаются естественные предпосылки к военным действиям. Стоит только одной из сторон достигнуть значимого преимущества и/или иллюзии легкой победы, конфликт непременно разгорится. Добавим к этому постоянные переделы и борьбу за маршруты наркотрафика, а также интересы внешних игроков (США, Британии, Фининтерна, Турции и др.), их попытки дестабилизации в регионе – и вопросов, почему тут регулярно происходят обострения, больше не возникает.
Печально, но внутреннее напряжение в республиках будет только нарастать, запрос на силу и маленькую победоносную войну – усиливаться, дыхание социально-экономической катастрофы и отвлечение внимания России и Китая от региона создадут иллюзию возможности военного блицкрига. К тому же, если даже при абсолютном падении обеспечить своему населению относительный уровень жизни лучше, чем у соседей, всегда можно будет заявлять о более высоком качестве управления. Помимо попыток сделать хорошо своим, вовсю будет процветать и стремление испортить жизнь соседям, чтобы выглядеть как можно лучше на их фоне.
Начавшийся праздник непослушания все ширится, подталкивая руководство и элиты стран к самому простому и очевидному решению внутренних проблем – сплочению и героической победе над внешним врагом. Количество потенциальных территориальных конфликтов в мире и так велико, но в Средней Азии все осложняется еще и эксклавами.
И, да, даже без учета исламистского фактора и стремления внешних сил поджечь регион война между Киргизией и Таджикистаном, к сожалению, видимо, всего лишь вопрос времени, а Россия, Китай и Иран могут лишь тушить всполохи, не более…
Таким образом, очевидно, что в Средней Азии существуют три серьезнейших проблемы, способных, даже без попыток подрыва ситуации внешними силами, со временем привести ситуацию к вооруженным конфликтам и гражданским войнам разной интенсивности: это наличие автономий, родоплеменная структура большей части населения и эксклавы. Эти факторы накладываются на явную неравномерность распределения ресурсов (вода, энергия, полезные ископаемые, земли, транспортные пути и др.) и создают великолепную экономическую основу для конфликтов и вмешательства третьих сил.
Даже без внешнего вмешательства, из-за незавершенных процессов по формированию наций, наличия сильных родоплеменных связей, большой прослойки в местном населении салафитов и ваххабитов, существования множества эксклавов, а также необходимости централизации власти и ресурсов, можно ожидать значительного количества гражданских конфликтов и противостояний.
Маркером всерьез начавшегося ухудшения будет рост активности Турции, Британии и исламистов. Как только их влияние на ситуацию станет недвусмысленно очевидным – лучше уехать из Средней Азии хотя бы на пару недель. Где и как рванет – не важно, запылает везде.
Туркменская ловушка
В марте 2022 года произошла смена лидера Туркмении, что вновь подняло вопросы о будущем данной страны. Позитива там по-прежнему нет, имеющиеся территории, большая часть которых не предназначена для проживания, и малочисленность населения (около 6 млн. человек, оценка) не позволяют серьезно рассуждать о сохранении государства в привычных границах.
Провоцируемый внешними силами взрыв Средней Азии с превращением большей ее части в Чагатайский улус / Большой Афганистан можно ждать не ранее 2023 года. Провокация казахстанского бунта и его подавление в начале января 2022 года позволили проредить сетевые структуры и нарушить их координацию. Переформатирование и воссоздание сетевых ячеек займет у внешних сил (Британии, Турции, Фининтерна и др.) какое-то время.
Если бы Туркмения была обычной, подобной своим соседям рядовой страной, можно было бы рассуждать о формировании в будущем архаичной системы конфедерации / союза анклавов / племенных территорий вдоль рек с местами компактного проживания населения. Дополнительной защитой могли бы стать внешние игроки – Китай по части контроля месторождений и трубопроводов, Иран по защите предгорий Копетдага (Ашхабада и пути на запад), а также Россия как прикрытие портов на Каспийском море. Каждая из территорий / анклавов выстраивала бы отношения с соседями, откупалась, оборонялась от пришлых с помощью ополчения и т.д. Собственно, именно так и будут, вероятно, выглядеть Дикие земли в горных районах Средней Азии.
Последние 30 лет постсоветского правления нескольких жестоких и придурковатых "туркменбаши" очень сильно подорвали единство и самосознание народа. Эксперименты и издевательство над населением, попытки построения искусственных психоисторических конструкций, социально-экономические проблемы, откровенные проявления тоталитаризма грозят здесь включением механизмов саморазрушения. Вместо объединения и сплоченности перед лицом хаоса, произойдет фрагментация, потеря ориентиров и бегство авторитетов и лидеров. Принято считать, что дедовщина в боевых частях – это изощренная форма самоубийства, но когда нечто подобное случается в масштабах страны? Если же в Туркмении резко начать снижать давление, то есть угроза, что в какой-то момент просто сорвет резьбу.
Если бы в будущем у Туркмении было 10-15 спокойных лет, то можно было бы рассчитывать на шанс плавной, ступенчатой нормализации, избавления людей от страха и абсурда, постепенного открытия страны при сохранении ее государственности. Но события, скорее всего, понесутся вскачь. Если даже состоится запуск процесса смягчения, то остается риск, что в любой момент будет возможно серьезное внешнее воздействие, служащее детонатором для внутреннего взрыва с чертами бунта, мятежа и цветной революции. Никто не успеет, да и вряд ли захочет прийти Туркмении на помощь, а переход от государства к племенным территориям / анклавам будет жестким, наверх вылезут далеко не самые лучшие и миролюбивые люди.
И, да, для местного населения это может превратиться в ловушку – бегство, военные городки, общины, уход в глушь… не уверен, что сработают и помогут, слишком уж тут все запущено…
Таким образом, видим, что картина получается страшная. Взрыв вдобавок будет сопровождаться "помощью" родственников из Афганистана с непременной кровью, расправами, грабежами, плюс обязательно включится исламский фактор. Внешним силам (Иран, Китай, Россия) понадобится несколько недель, чтобы прибыть и начать наводить минимальный порядок на очень ограниченных территориях, так как пылать Средняя Азия начнет сразу и в нескольких местах, а Туркмения будет далеко не первым приоритетом.
Резюме
В отличие от большинства отколовшихся от РФ тридцать лет назад республик и территорий, у стран Средней Азии (Узбекистана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении и южных пустынных районов Казахстана) практически нет перспектив войти в состав России / других сильных игроков или создать сильные государства. 15-20 лет спокойствия, отсутствия злонамеренного интереса внешних игроков и попыток взорвать регион, чтобы досадить России, Китаю и Ирану, – и у Узбекистана, к примеру, вполне были бы шансы стать региональной державой, включившей в свою сферу влияния и окрестные земли. Только вот логика намерений совсем не совпадает с логикой обстоятельств.
Будущее региона – Дикие земли, единое пространство с Афганистаном на принципах и правилах последнего. Внешние силы, разумеется, не откажутся от контроля над отдельными анклавами, месторождениями и транспортными маршрутами, но к оставшимся территориям и населению интерес будет утерян.
Национально-территориальное наследие СССР, недосформированность наций плюс исламский фактор делают перспективы стабильности на данной территории малореалистичными. Уровень деградации и погружения в архаику зашел настолько далеко, что вернуть их к культуре, к тому же – с многократно возросшим населением, не представляется возможным в перспективе ближайших нескольких десятилетий.
И, да, вне зависимости от места начала пожар распространится по всему региону быстро, как только почувствуете запах дыма – бегите, это будет очень быстрый верховой пожар…
Андрей Школьников
Правила комментирования
comments powered by Disqus