Отношения между странами Центральной Азии противоречивы: официальные лица регулярно заявляют о дружбе и партнерстве, однако потом, когда ситуация доходит до реальных дел, каждая из стран действует по-своему. Аналогично во взаимоотношениях с Россией: тезисы о стратегическом партнерстве соседствуют с прагматизмом и попытками одновременно дружить с Москвой и ее непримиримыми оппонентами.

Чтобы понять реальный уровень отношений учены проанализировали итоги голосований стран региона в Генассамблее ООН.  

Доктор исторических наук, профессор кафедры теории и истории международных отношений РУДН, директор Центра исследований постсоветских стран Константин Курылев рассказал Ia-centr.ru о результатах исследований.

– Какие изменения в тактике голосования стран Центральной Азии сегодня мы можем наблюдать в ООН и какие для этого сложились предпосылки? 

– Сам по себе факт голосования государств в Организации Объединенных Наций, это очень важный сюжет для понимания их внешнеполитических намерений и действий. Недооценивать этого никак нельзя, несмотря на известную девальвацию роли ООН в современном мире.  

Почему я так считаю? Голосование в ООН – это показатель реальной позиции, своего рода момент истины для любого государства. Одно дело слова – можно бесконечно «клясться в верности» партнеру, соседу, говорить о союзнических отношениях. Другое – реальные действия, когда дипломаты приезжают на Генассамблею ООН и там перед лицом всего мира голосуют за те или иные резолюции. Абсолютизировать конечно не следует, но иметь в виду в дополнение к прочим факторам необходимо.

Мы изучаем данные сюжеты на кафедре теории и истории международных отношений РУДН. Уже не первый год обращаемся к этой проблематике. Отслеживаем все постсоветское пространство: смотрим как голосуют соседи, и, в том числе, отдельно занимаемся и Центральной Азией. 

Мы уже отработали сессии Генассамблеи ООН с 1992 по 2016 год. Сейчас продолжаем этот проект, доводим до настоящего времени. Это огромный массив информации, который нужно собрать и проанализировать. 

Что касается вопроса по голосованию государств Центральной Азии в ООН. В последние несколько лет в контексте событий на Украине на Генассамблее неоднократно голосовались антироссийские по своей сути резолюции, к которым было повышенное внимание в России и в мире. Многих интересовали вопросы, кто проголосовал за, кто против, кто воздержался. 

Но дело в том, что эта наша сегодняшняя действительность возникла не из вакуума, не на пустом месте. Она формировалась в течение 30-летнего постсоветского периода, когда страны СНГ, в том числе и Центральной Азии, голосовали в ООН. Но до недавнего времени происходящие процессы оставалось за кадром и мало кого интересовали. А когда заинтересовали – вызвали удивление.

– Поясните, пожалуйста. 

– Мы проанализировали совпадения при голосовании стран Центральной Азии по нескольким параметрам. Во-первых, между собой, а также ведущими странами и на основе этого выявили средний уровень совпадения этих голосований. Во-вторых, мы посмотрели количество сессий Генассамблеи, в ходе которых государства Центральной Азии имели наибольший уровень совпадений при голосовании.

Результаты, к которым мы пришли в ходе исследования и ранее обозначили в статье «Количественный анализ феномена геополитического плюрализма постсоветского пространства», очень любопытные. Оказалось, что России нет в топ-3 по среднему уровню поддержки среди стран Центральной Азии. Причем, это касается как государств, которые участвуют вместе с Россией в региональной интеграции, то есть Казахстана, Киргизии, Таджикистана, так и тех стран, которые действуют обособленно: Узбекистана и Туркменистана. 

Аналогичный результат наблюдается с голосованием по количеству сессий с максимальной поддержкой. То есть Россия в эти тройки тоже не попадает ни с одним из государств Центральной Азии, только в случае с Таджикистаном наша страна делит третье место по совпадению по количеству сессий с Казахстаном.

Интересно посмотреть совпадение голосований по странам ЕАЭС и ОДКБ. Таджикистан входит в ТОП-3 только с Туркменистаном и Узбекистаном по среднему уровню поддержки. Киргизия – в ТОП-3 находятся Таджикистан, Узбекистан и Казахстан. У Казахстана в топ ТОП-3 из Центральной Азии входит только Киргизия. 

Что касается количества сессий с максимальной поддержкой, то в случае с Казахстаном отметим наличие среднего количества сессий с максимальной поддержкой только у Киргизии: совпадает 6 сессий. 

У самой Киргизии в «тройке» по среднему уровню поддержки имеются совпадения только с Таджикистаном, Казахстаном и Узбекистаном. Тоже самое касается «тройки» по количеству сессий с максимальной поддержкой: здесь они совпадают. 

Таджикистан в своем рейтинге по среднему уровню поддержки находится вместе с Киргизией и Туркменистаном, Узбекистаном. А в «тройке» по количеству сессий с максимальной поддержкой он имеет самый высокий уровень с Киргизией: 13 сессий они совпадали в голосовании.  

В «тройках» по среднему уровню поддержки Туркменистан и Узбекистан – они совпадают друг с другом и в обоих случаях добавляется еще Киргизия. В «тройку» лидеров сессий с максимальной поддержкой у Узбекистана наблюдается средний уровень поддержки с теми же странами, Киргизией и Туркменистаном, 6 и 8 сессий. А Туркменистан демонстрирует наибольшее совпадение с Таджикистаном (14 сессий).

Интересно посмотреть также расклады голосований государств Центральной Азии со странами G7 и G20. Анализ данных показывает, что Россия входит в ТОП-3 только к Таджикистану и замыкает эту тройку. А в «тройках» по количеству сессий с максимальной поддержкой Россия занимает второе место в «тройке» у Таджикистана и третье у Киргизии. 

– А какие другие страны тогда входят в рейтинги Центральноазиатских государств, если Россия на вторых ролях? 

– В «тройках» по среднему уровню поддержки Казахстан, Киргизия и Таджикистан демонстрируют свою близость к Бразилии и ЮАР. Именно эти две страны занимают первые две позиции в ТОП-3 у этих стран. У Киргизии, Таджикистана и Туркменистана ЮАР вообще находится на первой позиции с существенным отрывом: причем у Киргизии с ЮАР в «тройке» по количеству сессий с максимальной поддержкой прослеживается самый большой процент совпадения голосований. 11 сессий из 22. У Таджикистана и Туркменистана совпадают с ЮАР голосования по 9 сессиям.

Интересно оценить фактор Китая с учетом крепнущего его влияния в Центрально-Азиатском регионе. Те цифры, которые мы получили, свидетельствуют вот о чем. Из пяти стран Центральной Азии в «тройку» по среднему уровню поддержки с Китаем входит только Киргизия. В ТОП-3 по количеству сессий с максимальной поддержкой у Узбекистана четыре совпадения, у Таджикистана и Туркменистана – три, у Киргизии – два.

США и Индия в рейтингах отсутствуют: как в тройках по среднему уровню поддержки, так и по количеству сессий с максимальной поддержкой. Любопытно, что с 59 по 61 сессию Генассамблеи очень хорошие совпадения у Королевства Саудовской Аравии с Казахстаном. В «тройках» по среднему уровню поддержки и по количеству сессий с максимальной поддержкой, КСА находится на третьем месте в рейтинге у Казахстана.  

Что касается Туркменистана и Узбекистана, то общим для них является совпадение в «тройке» по среднему уровню поддержки с ЮАР и Бразилией. И у Туркменистана, и у Узбекистана ЮАР находится на вершине этого рейтинга, а также в топ-3 входит Саудовская Аравия у Туркменистана и Россия у Узбекистана. В «тройках» по количеству сессий с максимальной поддержкой позиция стран также похожа: это ЮАР, Россия и Китай. 

Таким образом, можно предположить, что что при голосовании на сессиях Генассамблеи ООН государства Центральной Азии пытаются демонстрировать равноудаленность от глобальных акторов, занимающих преимущественно противоположные по международной повестке. Это очевидно настораживает государства Центральной Азии, и они, не желая обострять отношения ни с одним из глобальных акторов, предпочитают голосовать обособленно, чтобы не раздражать ни один из центров силы. Поэтому в выявленных нами рейтингах мало заметна Россия, минимально присутствие Китая, и полное отсутствие США.  

– Для голосований по острым вопросам в ООН этот подход также справедлив? 

– Что касается острых голосований, таких, например, как голосование на Генассамблее ООН по резолюции с осуждением специальной военной операции России на Украине или голосование по остановке членства России в СПЧ ООН, или недавнее голосование по референдумам в ЛДНР, Херсонской и Запорожской областях, то и здесь мы наблюдаем подобную ситуацию. 

Возьмем резолюцию с осуждением действий России на Украине в 2014 г., и мы видим, что из стран СНГ против резолюции проголосовала только Белоруссия. Что касается стран Центральной Азии, то они либо воздерживались при голосовании (Казахстан, Киргизия, Таджикистан), либо не участвовали вообще (Туркменистан, Узбекистан). 

То же самое касается и других острых голосований. На голосовании по остановке членства России в СПЧ ООН против проголосовали Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Туркменистан не участвовал. На голосовании по референдумам в ЛДНР, Херсонской и Запорожской областях: Казахстан и Узбекистан проголосовали против, Туркменистан не участвовал, Киргизия не голосовала.

Позиция Туркменистана на голосованиях определяется статусом государства с постоянно действующим нейтралитетом. Позиции остальных стран в данных случаях основываются укоренившейся политике многовекторности. Именно она направляет их руку в ходе голосований. В результате, с одной стороны, они проявляют лояльность по отношению к Москве, но, с другой стороны, не переходят ту грань, за которой возможны репрессалии Коллективного Запада в их адрес. 

– Ранее USAID* заявляло, что задача американской политики в Центральной Азии должна состоять в том, чтобы «отстыковать» регион от российской экономики. Можем ли мы на примере голосования стран ЦА в ООН судить об успешных или провальных продвижениях в рамках этой цели?  

– В том, что подобные попытки будут предприниматься, сомнений нет. Особенно в нынешних условиях. Страны Центральной Азии находятся в непростой ситуации. Идет битва за новое мироустройство, складывается новый миропорядок. В нашем представлении он будет носить формат новой биполярности. Коллективный Запад постепенно свои позиции сдает, возникает альтернатива ему в лице Коллективного НеЗапада. Сейчас говорить о нем как о едином целом пока рано, но его оформление идет. И те же голосования в ООН это подтверждают. 

Россия, постсоветское пространство, Центральная Азия как его часть, государства Большой Евразии — все это составные элементы Коллективного НеЗапада. Сама география должна подсказать нашим соседям правильность их выбора, который перед ними ставит жизнь. Может быть, не все пока в полной мере это еще осознали, и движение политических сил в этом направлении не демонстрирует необходимой динамики и отчасти сохраняется определенная инерция, сопрягающаяся со стремлением и дальше следовать прежним курсом.  

«Окно возможностей» определяется активной фазой ожесточённой конкуренции между США и КНР (и шире – Коллективного Запада и Коллективного не-Запада). Бескомпромиссный характер противостояния будет только нарастать, на повестке – новая «конфронтационная биполярность». Этот процесс необратим, о чем свидетельствуют объективные данные, звучавшие выше. В этих условиях феномен многовекторности, который сыграл свою в истории становления государственности стран Центральноазиатского региона, должен уступить место более прагматичным на современном этапе концепциям.  

Справка: Методика подсчета: процент совпадения при голосовании подсчитывался следующим образом: за каждую резолюцию, по которой совпадало голосование (обе страны голосовали «за», «против», воздерживались или не голосовали), добавлялся 1 балл. Если одна страна голосовала «за» или «против» резолюции, а другая воздерживалась или не участвовала в голосовании, то добавлялось 0,5 балла. Получившийся результат делился на общее количество резолюций, принятых голосованием в ходе данной сессии.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram