Создание псевдооппозиционного проекта в Казахстане стоит несколько миллионов долларов в год. Спонсорами могут выступать внешние силы и властные структуры в самом Казахстане. Как можно отличить реальное оппозиционное объединение от искусственного, в интервью Ia-centr.ru рассказал казахстанский политолог Максим Казначеев. 

– Что значит появление инициативной группы «Народный парламент», которая заявила о себе после выборов в Мажилис 19 марта?

– Персональный состав Народного парламента включает несколько фигур, тесно аффилированных с властью. А потому можно предполагать, что мы имеем дело с проектом создания управляемой оппозиции.

Прошедшие парламентские выборы не решили проблемы создания каналов обратной связи между властью и обществом. В то же время градус социального напряжения продолжает расти – в стране не прекращаются митинги с требованиями снижения цен на топливо. И в критической ситуации эти процессы могут опять вылиться в массовые погромы, как и в январе 2022 года.

Управляемая оппозиция необходима власти как инструмент работы с протестностью, протестными настроениями. Другое дело, что фигуры, которые власть вводит в протестное поле, вряд ли смогут эффективно управлять толпой в кризисной ситуации.

– Кто и для чего может финансировать подобные проекты/группы в Казахстане? Сколько это может стоить?

– Подобные оппозиционные проекты обычно курирует сама власть.

Создание оппозиционного партийного проекта стоит несколько миллионов долларов в год – для Казахстана это небольшие деньги.
Но в данном случае речь идет лишь о создании информационной площадки, которая будет привлекать внимание к экс-кандидатам в депутаты. А потому затраты на поддержание ее функционирования вряд ли превысят несколько десятков тысяч долларов в год.

Есть и еще один канал финансирования – внешние гранты на информационную деятельность. Так, например, американское посольство предоставляет гранты «независимым» журналистам в размере от десяти до пятидесяти тысяч долларов в год.
Учитывая, что западные представительства и различные фонды активно «вкладываются» в казахстанское информационное поле, можно выдвинуть версию, что вся работа Народного парламента будет вестись в том числе и на западные гранты. Акорда, в свою очередь, просто не будет мешать этому финансированию.

– Возникали ли подобные инициативы в Казахстане раньше?

– Да, было несколько аналогичных попыток консолидации оппозиционных сил. Отчасти подобные цели ставил перед собой проект создания предвыборного блока «За справедливый Казахстан», инициированный Жармаханом Туякбаем в 2005 году. Позже попытка консолидации оппозиции предпринималась в 2008 году в рамках политического проекта «Народный совет».

Опыт этих структур в целом неудачный – никакого реального влияния на политические процессы в стране они не оказали, альтернативную политическую повестку не предложили.

– По каким признакам можно понять, что это искусственно созданное объединение, и как его можно отличить от политической группы стихийного характера?

– Ключевой признак – избирательность в политической повестке: упрощенно говоря, одни вопросы рассматриваются, другие, более неудобные для власти, замалчиваются.

Второй признак – попытки «увести» протестную часть населения на периферийные вопросы. Например, оппозиция с подачи западных спонсоров и при благосклонности власти активно начала раскручивать тему «деколонизации».
Но при этом текущее положение дел с контролем над ключевыми стратегическими предприятиями тщательно замалчивается. Ведь в противном случае пришлось бы объяснять населению Казахстана, почему в общем объеме добычи нефти в стране национальной компании «КазМунайГаз» принадлежит всего лишь около 20 %. Всё остальное – преимущественно англосаксонским транснациональным компаниям.

Не будет критиковать «прикормленная» оппозиция и компрадорский, «офшорный» характер власти. Зато, совершенно ничего не стесняясь, будет продолжать разжигать межнациональную рознь – ведь соответствующей реакции со стороны прокуратуры Казахстана всё равно не последует.

– Как будет переформатироваться политическое поле Казахстана после завершения длинного избирательного цикла?

– Сейчас в Казахстане начинается процесс закручивания гаек – цикл либерализации политического процесса прошел. Результат парламентских выборов получился выверенным: с одной стороны, в парламент пропустили пять из шести зарегистрированных партий, с другой – ни одного несистемного радикального оппозиционера через сито мажоритарных выборов не прошло.

Можно ожидать регистрации еще одной-двух провластных политических партий, после чего процессы в партийном пространстве будут стагнировать – до начала следующего избирательного цикла.

Основное внимание политических игроков переключается в экономическую плоскость: после переформатирования политико-бюрократического пространства резко ускоряется передел собственности. Активы старой элиты будут переходить к новым фигурам, которые и выступят центрами кристаллизации новых олигархических группировок.

– Опишите наиболее вероятные сценарии развития ситуации в Казахстане в краткосрочном и среднесрочном периодах.

– Акорда нуждается в управляемых оппозиционных структурах – градус социальной напряженности будет расти в краткосрочной и среднесрочной перспективе.

Не уделять внимания протестности власть не может себе позволить: иначе управление оппозиционной активностью будет полностью перехвачено западными игроками. Уже сегодня оппозиционная политическая повестка и оппозиционное информационное поле в значительной степени определяются внешними силами.
Отъем собственности у старой элиты вносит свою долю неопределенности. Пока процесс идет благоприятно для власти. Но нет никаких гарантий, что старые олигархические группы не будут работать на слом политической стабильности в стране, когда дело дойдет до перераспределения их ключевых активов.

Таким образом, завершение избирательного цикла не означает снижения накала внутриполитической борьбы.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram