В последнее время некоторые депутаты парламента и общественные деятели снова стали активно требовать принятия закона о государственном языке. В этой связи возникает целый ряд вопросов: каким они его видят, какие нормы хотят в него включить, какие цели преследуют, в чём будет заключаться принципиальное отличие нового закона, призванного регулировать отношения в этой сфере, от ныне действующего?

На просторах казахскоязычного Интернета можно обнаружить проект закона Қазақстан Республикасының «Мемлекеттік тіл туралы» заңының Ж О Б А С Ы (abai.kz), подготовленный некой рабочей группой под руководством Доса Кушима, председателя движения «Ұлт тағдыры» («Судьба нации»), одного из наиболее известных и последовательных радетелей за «ана тілі». Не исключено, что это не единственный текст подобного рода, но поскольку в открытом доступе других нет, мы решили взять для анализа именно его.

По содержанию он полностью отвечает своему названию, то есть, посвящён исключительно казахскому языку как государственному. Мало того, все остальные, кроме английского, в тексте даже не упоминаются. Они классифицируются как «языки других этнических групп» и наделяются одинаковым статусом, плюс содержится уточнение, что ни один из них не может иметь преимуществ перед остальными. Очевидно, что данная норма направлена на «низложение» той роли, которую сегодня играет русский: последний, согласно Конституции РК, официально употребляется наравне с казахским в государственных организациях, а согласно положениям закона «О языках в РК», является вторым по важности в стране, активно используемым во всех сферах жизни.

В 4-й статье рассматриваемого законопроекта говорится, что для каждого гражданина РК владение казахским языком – это «міндет» (обязанность), тогда как в ныне действующем законе – «парыз» (долг). Как видим, речь идёт о совершенно разных вещах: под «долгом» обычно понимается то, что человек принимает на себя добровольно, исходя из чувства ответственности, а под «обязанностью» – навязанное кем-либо условие или требование, необходимое к исполнению. Иначе говоря, первое – категория больше морально-этическая, тогда как второе предполагает некие правовые последствия. Какие? О них в законопроекте ничего не говорится.

Следующие его статьи посвящены использованию государственного языка в деятельности президента страны и его администрации, парламента, правительства, местных органов исполнительной власти, в делопроизводстве, законотворчестве, при разработке нормативно-правовых актов, программных документов и т.п. Опять же всё и везде должно быть на государственном языке (в ныне действующем законе формулировки другие: «на государственном и русском языках», «на государственном языке, при необходимости на русском языке с обеспечением, по возможности, перевода на другие языки»).

Будут ли тексты законов, указов, постановлений, распоряжений, госпрограмм хотя бы переводиться на «великий и могучий» - об этом авторы законопроекта опять же умалчивают. Тогда как, например, в статьях, где говорится о вещании телеканалов, в том числе частных, на других языках (понятно, что имелся в виду, прежде всего, русский), они не забыли указать, что такие телепередачи непременно должны сопровождаться переводом на казахский. Выходит, по их мнению, тем, кто не владеет государственным языком, необязательно знать, какие законодательные и нормативно-правовые акты выходят в стране?

Да, кто-то может сказать: дескать, пусть учат «ана тілі». Но ведь зачастую чтобы вникнуть в суть и нюансы юридических норм, нужно знать язык, на котором они изложены, в совершенстве, чем не может похвастать большинство окончивших даже казахские школы. Что уж говорить о тех, кто получал образование на других языках? При этом стоит напомнить, что в нашей стране русскоязычное население (в данном случае под понятием «русскоязычное» подразумевается не этническая принадлежность, а лингвистические предпочтения), если и уступает в количественном отношении казахскоязычному, то ненамного. Может ли государство позволить себе игнорировать интересы и потребности столь значительной части граждан-налогоплательщиков, допустить, чтобы она оказалась вне доступа к основополагающим правовым документам, регулирующим жизнь страны и общества?

Теперь о том, какой авторы законопроекта видят языковую политику в сфере получения знаний. Она изложена в 13-й статье, где записано, что на всех этапах школьного, в системе профессионального и технического, высшего, послевузовского образования обучение должно осуществляться на государственном, а при необходимости на других языках. Кроме того, предлагается во всех учебных заведениях, где детей и молодёжь «по необходимости» будут учить на других языках, ввести обязательные экзамены на знание казахского при переходе из класса в класс, с курса на курс, при поступлении и окончании…

Это опять же покушение на существующий статус-кво, ведь в ныне действующем законе записано: «Республика Казахстан обеспечивает получение начального, основного среднего, общего среднего, технического и профессионального, послесреднего, высшего и послевузовского образования на государственном, русском, а при необходимости и возможности и на других языках. В организациях образования государственный язык и русский язык являются обязательными учебными предметами и входят в перечень дисциплин, включаемых в документ об образовании». Иными словами, если сегодня получение образования на русском в школах, техникумах, вузах гарантируется государством, то законопроект ставит его в зависимость от того, сочтут госорганы и возглавляющие их лица это нужным или нет. Как говорят в одном приморском городе, две большие разницы.

Что касается информационной сферы, то инициаторы нововведений собираются, например, заставить все телеканалы, вне зависимости от формы собственности, при трансляции программ на других языках сопровождать их переводами на казахский. Также они намерены обязать редакции всех газет и журналов, выходящих на других языках и финансируемых государством, выпускать ещё и казахскоязычные версии своих изданий. Вопрос: а частные СМИ, получающие бюджетные деньги на выполнение госинформзаказа, тоже должны это делать? Кто будет оплачивать сей «банкет», если учесть, сколь дорого стоят сегодня типографские услуги и бумага? Вообще, нужны ли казахскоязычным читателям такие версии – у них кто-нибудь спросил? Или это просто такой способ «похоронить» газеты и журналы, выходящие на других языках, кроме государственного, – и, прежде всего, на русском? Ведь их издание, и без того не окупающее себя, станет вовсе разорительным.

А вот что предлагается «в целях обеспечения защиты казахского языка от экспансии других языков» (ст. 11.3): «Общий объем импортируемых на территорию республики газет, журналов и печатной продукции должен быть в соотношении 20 процентов на других языках и 80 процентов на казахском». Неужели в нашу страну завозят что-то, изданное на государственном языке РК в других странах, причём настолько много? Можно допустить, что авторы в реальности имели в виду немного другое: например, что печатная продукция (кстати, включающая в себя и книги), изданная на иных языках и ввозимая в Казахстан, должна составлять не более 20 процентов от общего объёма представленной на рынке, а остальные 80 процентов должны быть на казахском. Но даже в этом случае возникают недоуменные вопросы. Ведь с учётом того, что у нас издаётся крайне мало своего, особенно на «ана тілі», такое квотирование может привести к тому, что казахстанцам просто нечего будет читать – ни на каком языке. И без того мало читающая страна станет вовсе не читающей.

А откуда к нам поступают книги, журналы и другие печатные издания? Правильно, в массе своей из России и на языке Пушкина.

То есть, и здесь явно просматривается объект, против которого направлена норма, предполагающая значительное ограничение импорта продукции издательской деятельности, и этот объект – «великий и могучий». Ему авторы законопроекта отказывают в праве применения даже на указателях названий населённых пунктов и дорог республиканского значения: такое право они намерены закрепить только за казахским и … английским (ст. 14.3).

Парламентарии и общественные деятели, рьяно настаивающие на необходимости разработки и принятия закона о государственном языке (после чего, по логике, должен быть поставлен «на утрату» ныне действующий закон, регулирующий отношения в данной сфере), в своих публичных выступлениях и в интервью русскоязычным изданиям постоянно повторяют, что он будет направлен сугубо на развитие «ана тілі», но никак не на ущемление позиций русского языка и интересов его носителей.

Так говорили в 2011-м Мухтар Шаханов и его сторонники, так парировали на упрёки, прозвучавшие после прошлогоднего депутатского запроса фракции партии «Ак жол» и примкнувших к ней других мажилисменов, Казыбек Иса и Азат Перуашев. Имеющий непосредственное отношение к рассматриваемому законопроекту Дос Кушим несколько лет назад в интервью журналисту сайта 365info.kz Василию Шупейкину тоже заявил: «Мы ни в коем случае не против русского и иных языков. Мы хотим, чтобы государственный язык развивался и соответствовал своему статусу».

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram