В середине июня 2023 года под председательством президента Киргизии Садыра Жапарова состоялось заседание Совета безопасности страны. В основном мероприятие было посвящено презентации проекта новой Военной доктрины республики. Проект на заседании СБ принят, однако сам текст документа публиковать не стали. Подробнее – в материале Ia-centr.ru. 

Отсутствие документа в открытом доступе можно объяснить тем, что его еще будут дополнять и корректировать. Поэтому судить о том, что из себя будет представлять новая Военная доктрина Киргизии, можно пока по косвенным характеристикам.

Следует обратить внимание, что на самой презентации этой Доктрины начальник Генерального штаба Вооруженных сил Эрлис Тердикбаев объяснил необходимость её обновления тем, что в стране еще в 2021 году были приняты новая Конституция и Концепция национальной безопасности Киргизии. Поэтому, по-видимому, Военная доктрина должна быть изменена в соответствии с новой нормативной базой. Кроме этого, Тердикбаев отметил, что новая Военная доктрина является реакцией на изменения военно-политической ситуации в мире и Центральной Азии.

Какие именно изменения в мировой и региональной политике послужили причиной обновления Доктрины, можно понять по действующей сейчас в республике Концепции национальной безопасности. В ней, в частности, отмечается, что «регион, в котором расположена Киргизия, характеризуется периодическими всплесками нестабильности». Кроме этого, «в новой реальности международных отношений экономические интересы государств стали высшим приоритетом политики, а борьба за природные ресурсы продолжает обостряться».

Характеризуя современную международную обстановку, авторы Концепции нацбезопасности отмечали еще в 2021 году следующие негативные факторы:

борьба в скрытой и явной формах за доминирование на международной арене между ведущими центрами силы, а также схожие по природе процессы на региональном уровне (Тезис про региональный уровень, по-видимому, является выражением недовольства в отношении центральноазиатских соседей, которые стремятся захватить лидерство в регионе);

двойные стандарты и систематическое манипулирование международным правом некоторыми глобальными игроками и, как следствие, снижение авторитета Организации Объединенных Наций, а также других общепризнанных институтов безопасности, утрата возможностей урегулирования межгосударственных противоречий и конфликтов;

все большее применение в международных отношениях санкционных мер в экономической, политической, гуманитарной и других сферах;

активизация методов информационно-технического и информационно-психологического воздействия на системы управления государств;

нарастание кризиса доверия между странами и народами;

открытое или завуалированное несоблюдение одной или несколькими сторонами обязательств, взятых на себя в форматах глобальных и региональных международных интеграционных объединений;

наплыв фальсифицированных материалов в информационном поле, наносящих различный урон странам, организациям и людям;

применение вооруженных сил в нарушение норм международного права;

использование незаконных вооруженных формирований и террористических группировок в достижении политических целей.

Все эти факторы наметили тенденцию к дестабилизации в межгосударственных отношениях, отмечается в Концепции.

Более конкретизировано проблематика военных угроз среди прочих содержится в разделе 2.2. «Основные внешние и внутренние угрозы национальной безопасности Киргизии».

К ним мы можем отнести устремления международных террористических организаций в сторону Центральной Азии и, в частности, в Киргизию. Иностранные боевики, в том числе из самой Центральной Азии, концентрируются в местах, удобных для проникновения в регион и республику (вероятно, подразумевается Афганистан. — Прим. Ia-centr.ru).

Американцы, покинувшие Афганистан в 2021 году, последнее время активно распространяют информацию об активизации там представителей «Исламского государства»*, которые планируют «террористические акты против посольств, церквей и деловых центров». О том, что «ситуация в Афганистане представляет собой угрозу … общей безопасности» России и стран Центральной Азии, также недавно заявил секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев.

Еще одна из обозначенных военных угроз в Концепции национальной безопасности Киргизии — разведывательно-подрывная деятельность иностранных специальных служб, а также угрозы гибридных атак на несколько или большинство жизненно важных сфер обеспечения деятельности государства и общества.

Здесь также имеет смысл привести мнение Николая Патрушева, который считает, что «американцы и англичане пытаются манипулировать террористическим подпольем в Афганистане, провоцируя напряженность на границах с центральноазиатскими странами». Англосаксам, в первую очередь американцам, это нужно для расширения своего присутствия в Центральной Азии или хотя бы для своего возвращения в Афганистан, чтобы более интенсивно «дирижировать» террористическими угрозами во всем регионе.

В Концепции национальной безопасности, кроме того, отмечается угроза неприкосновенности границы Киргизии и военной агрессии на фоне незавершенности процессов по ее делимитации и демаркации. Самое яркое проявление этой угрозы наблюдается на киргизско-таджикской границе, где было уже более 100 ожесточенных вооруженных стычек между двумя государствами, последняя из которых произошла в сентябре 2022 года.

Для предупреждения военных угроз должна происходить оперативная перестройка Вооруженных сил республики, которая будет регламентироваться Военной доктриной, отмечается в Концепции национальной безопасности. Перечень военных угроз в Доктрине будет приблизительно аналогичен тому, что присутствует в Концепции национальной безопасности, с некоторой их детализацией.

Президент Киргизии утверждает — республика не планирует сама начинать военные конфликты в отношении своих соседей. Садыр Жапаров отметил, что «любой конфликт можно решить дипломатическим путем».

Но при этом глава республики заявил: «В то же время, когда против нас совершается вооруженная агрессия, гибнут наши граждане, разрушаются и сжигаются наши дома и другая инфраструктура, мы не можем просто сидеть и смотреть. Мы готовы дать ответ любому агрессору».

Ему на заседании Совета безопасности вторил начальник Генерального штаба Вооруженных сил Эрлис Тердикбаев, подчеркивая, что новая Военная доктрина Киргизии базируется на принципе «оборонной достаточности».

Суть этого принципа заключается в том, что государство развивает свои вооруженные силы для сдерживания агрессии со стороны вероятного противника, но при этом исключающего способность к нападению и проведению крупномасштабных наступательных операций.
Военная доктрина также будет содержать в себе описание механизма координации деятельности органов государственного и военного управления, Вооруженных сил, других воинских формирований и государственных органов, привлекаемых к обеспечению военной безопасности страны.

Это положение, несомненно, является реакцией на новые изменения в характере ведения военных действий, которые еще называют гибридной войной.
Интересные замечания в отношении проекта военной доктрины с точки зрения внешнеполитической коммуникации сделал министр иностранных дел Киргизии Жээнбек Кулубаев.

Он, во-первых, предложил ввести и конкретизировать в документе понятие «внешняя агрессия», под которое можно подвести и вторжение таджикских пограничников на территорию республики в прошлом году, и попытки организации беспорядков, «цветных революций» и государственных переворотов. То есть тем самым был послан «сигнал» тем, кто вынашивает такие планы, что их деятельность будет восприниматься как развязывание военных действий и, соответственно, получать адекватный ответ.

Во-вторых, дипломат отметил, что имеет смысл не ограничиваться только СНГ и ШОС и расширить список организаций, с которыми Киргизия может сотрудничать в сфере отражения военных угроз. Возможно, в данном случае прозвучал намек на развитие турецкого вектора сотрудничества в сфере обороны.

Несомненно, что новая Военная доктрина будет отражать геополитический выбор политической элиты республики.
Вероятнее всего, в этом документе будут содержаться положения о создании совместной с Россией системы ПВО и организации её функционирования и совместного управления. Тем самым Бишкек заявит (в принципе, уже заявил, подписав соответствующее соглашение с Россией. — Прим. Ia-centr.ru) о развитии военно-политического сотрудничества с Москвой.

Конечно, здесь нельзя списывать со счетов и развивающееся сотрудничество Киргизии с Турцией. Поэтому в ходе заседания Совета безопасности, где обсуждался проект Военной доктрины, Садыр Жапаров не преминул отметить, что на вооружении ВС Киргизии стоят турецкие БПЛА. Но все же защищать свое небо пока в Бишкеке доверяют только России.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram