175 лет назад состоялась первая экспедиция по Аралу, ставшая точкой отсчёта в его исследовании и одновременно открывшая судоходство по этому морю-озеру, тогда полноводному и таинственному. Безусловно, она имела в том числе военно-колонизаторские цели – именно оттуда должно было начаться продвижение Российской империи вглубь Средней Азии. Но, прежде всего, ей придавалось важное научное значение. Миссия была поручена 32-летнему морскому офицеру, лейтенанту Алексею Бутакову, который впоследствии станет контр-адмиралом и получит широкое признание как географ.
Белеет парус одинокий…
… Весной 1848-го в Оренбурге началось строительство двухмачтовой парусной шхуны «Константин». Её длина составила примерно пятнадцать, ширина – около пяти метров, на нёй были установлены две пушки. На этом судне и предстояло выйти в Аральское море. После завершения работ шхуну в разобранном виде уложили на подводы с верблюдами, загрузили в них также необходимое продовольствие, оборудование, и караван отправился по пескам на юг. В Орске к отряду Бутакова присоединились несколько солдат, среди которых был находившийся там в ссылке 34-летний украинский поэт и художник Тарас Шевченко. Его взяли в экспедицию как рисовальщика (фотография тогда только-только зарождалась).
Кстати, и Бутаков, и военный губернатор Оренбургского края Владимир Обручев, давший согласие на «командировку» Шевченко, тем самым нарушили вынесенный в его отношении приговор, которым ему запрещалось не только писать, но и рисовать. Кроме того, позже, во время плаваний по Аралу, «кобзарь», будучи рядовым солдатом, тем более отбывавшим наказание, жил в одной каюте с офицерами, ходил в гражданской одежде, что считалось недопустимым. И когда уже после завершения «аральской эпопеи» Бутаков стал хлопотать за него, эффект получился обратным: узнав все подробности, военное ведомство сослало Шевченко на полуостров Мангышлак, а Бутакову объявило «строжайший выговор».
…После более чем месячного путешествия 20 июля отряд общим числом в 27 человек добрался до Раимского укрепления, которое годом ранее было построено по поручению уже упомянутого Обручева в дельте Сырдарьи и заселено оренбургскими казаками. Оттуда шхуна по реке добралась до Арала и 30 июля вышла в море – эту дату и принято считать началом экспедиции. Сначала она двигалась с востока на запад, а потом, доплыв до полуострова Куланды, повернула на юг, чтобы достичь устья Амударьи. Бутаков и его помощники замеряли глубины, изучали характеристики течений, морскую флору и фауну, заносили на карту встречавшиеся им острова, их координаты. Шевченко делал рисунки.
Как и предполагалось, западная часть Арала оказалась самой глубоководной – глубина там достигала 60 и более метров. К слову, именно поэтому даже сейчас, когда значительная часть моря-озера высохла, в западной его акватории сохранилась узкая водная полоска: она оставалась судоходной до начала 1990-х годов, по ней из города Аральска на остров Возрождения, где находился военно-испытательный полигон, доставлялись стройматериалы, оборудование, продовольствие, пресная вода.
А тогда, во время экспедиции, команда Бутакова обнаружила группу островов, которые она назвала Царскими: самому крупному из них площадью свыше 200 квадратных километров дали имя императора Николая I, тем, что поменьше, – Наследника (престола) и великого князя Константина. В советское время первые два были переименованы соответственно в Возрождения и Комсомольский. Позже, когда началось обмеление Арала, они слились в один. Также Бутаков открыл другие острова, которые он назвал в честь Обручева, Лазарева, Меншикова... А вот о Барса-Кельмесе, на который команда шхуны высадилась всего через неделю после выхода в море, она уже была наслышана от местного населения, создавшего о нём мрачные легенды, и давать ему имя не было необходимости.
Среди местного населения
Интересно, что открытие острова Николая I (Возрождения) состоялось ровно за сто лет до того, как его начали обустраивать под полигон для испытаний образцов биологического оружия. А тогда, в 1848-м, члены экспедиции увидели первозданную, никем не тронутую природу. Вот что писал Бутаков родителям: «На острове никогда не бывала нога человека… Для нас, питавшихся солониной полтора месяца, он имеет ещё прелесть: тьма сайгаков, которых мясо чрезвычайно вкусно. Да навалилась же на этих зверьков моя команда! Поглощала ежедневно по два сайгака, а иногда и больше… Также там множество диких гусей, уток, бакланов, куликов, но мы на эту мелочь и не смотрели».
О богатстве животного мира Арала и Приаралья в те времена свидетельствует и одна из записей, сделанных Бутаковым в дневнике после возвращения шхуны из морского путешествия: «У нас здесь милое соседство: недавно, по рассказам киргизов, появилась тигрица с двумя прехорошенькими детками; я видел на глине свежий след её – намёк славянам не прогуливаться в приятных мечтаниях при лунном свете». Мало того, ему пришлось даже организовать охоту на одного полосатого хищника, который, по его словам, повадился нападать на домашних животных и даже убил одного киргиза (казаха). «Операция», в которой приняли участие и члены команды, и местные жители, завершилась успешно: тигра застрелили, его шерсть и голова стали трофеями Бутакова, а из мяса сделали котлеты, оценённые им как очень вкусные.
Южное побережье моря в ту пору находилось во владениях Хорезмского государства, которое русские называли Хивинским ханством. Учитывая напряжённость в отношениях между ним и Российской империей, Бутакову строго-настрого приказали не высаживаться там. Однако лейтенант ослушался и отправил на шлюпке нескольких матросов для проведения замеров в устье Амударьи, при этом они находились в зоне видимости со шхуны – в случае чего команда была готова прийти на помощь, использовав в том числе две имевшиеся в её распоряжении пушки. Но нежелательных происшествий удалось избежать.
Первая экспедиция продлилась 56 дней, и 23 сентября шхуна «Константин», вернувшись обратно, бросила якорь близ устья Сырдарьи. Здесь команде предстояло перезимовать, отдохнуть, пополнить запасы продовольствия, чтобы весной следующего года снова выйти в море. Заодно она получила возможность пообщаться с местным населением. Если до этого Бутаков писал, что казахи боятся русских, поскольку «им хивинцы всячески внушают эти опасения, а сами грабят их без зазрения совести», то теперь возникли вполне доверительные отношения.
Вот фрагмент из письма родителям: «Пребывание наше здесь – истинное благодеяние для киргизов. Старший врач моего флота фельдшер Истомин вылечил многих больных, над которыми оказывалась бессильной ворожба баксы (шамана – прим. ред.), хотя бакса и брал за лечение по нескольку баранов, а лейб-медик мой лечит даром. Кроме того, они получают от наших разные тряпки… У солдат и матросов есть между ребятишками фавориты, которых они кормят и принаряжают».
Сам Бутаков сдружился с некоторыми из местных жителей и узнал о их традициях: «Приятель мой Альмамбет выдал дочь свою, юную Тушюк, за приятеля же моего Сыксынбая, который был женат на старшей сестре, за которую заплатил верблюда и лошадь; теперь, вследствие смерти старшей, он имеет право и на младшую сестру, за которую заплатил только барана и бычка». Также из писем Бутакова мы узнаём, что жители северного Приаралья занимались не только разведением скота, но и земледелием: «Киргизы, которых аулы по Сыру и в соседстве, имеют бахчи (огороды), и у них дыни в большом изобилии и отличные».
Покорение Средней Азии
В то же время руководитель экспедиции выражал крайнее сожаление по поводу того, как угнетала местное население соседняя Хива: «В особенности ужасна нищета несчастных киргизов, о которой, не видавши, нельзя составить себе даже понятия; глядя на них, удивляешься живучести человеческой: они едва одеты, живут в прозрачных кибитках, продуваемых насквозь морозными ветрами, и едва не умирают с голода. Довольно сказать, что кочующие по Сырдарье киргизы были ограблены четыре раза в течение каких-нибудь восьми месяцев! И как ограблены! Хивинец жжет и уничтожает все, что не хочет или не может забрать с собою. Варварство этих подлых разбойников превосходит всякое описание, и завоевание Хивы нами было бы величайшим благополучием для всех подданных хивинского хана». Конечно, здесь нужно учитывать, что это писал офицер, участвовавший в продвижении интересов Российской империи.
Плавание 1849-го длилось дольше – более пяти месяцев. Однажды шхуна попала в сильнейший шторм. «Право, не понимаю, как меня не сорвало и не выбросило на островишко, песчаный, безводный, на котором мы бы все передохли с голода и жажды», - писал о случившемся Бутаков, который в результате своих исследований пришёл к выводу: «Чтобы извлечь из Арал-тынгыза какую-нибудь пользу, необходимы пароходы, а с парусными судами сделаешь немного». Позже по его инициативе на Аральском море было организовано пароходство. Ну а главным результатом экспедиции стал выпуск первых подробных карт этого прежде крайне слабо изученного водоёма.
В 1852-м Бутаков вернулся в Раим, теперь уже с двумя железными пароходами «Обручев» и «Перовский», которые были построены по российскому заказу в Швеции и в разобранном состоянии доставлены в устье Сырдарьи. Так началось формирование Аральской военно-морской флотилии, руководителем которой стал капитан-лейтенант Бутаков. В её задачи входили перевозка по морю и двум впадавшим в него рекам вооружения и других грузов военного назначения, при необходимости поддержка действий сухопутных войск, патрулирование Сырдарьи и Амударьи с целью защиты новых территорий и подданных Российской империи от набегов (и нежелательных переправ с одного берега на другой) из соседних ханств, а также содействие развитию торговли на Арале.
Пароход «Перовский» под командованием Бутакова был задействован в штурме крепости Ак-Мечеть (сегодня на её месте находится город Кызылорда), построенной по инициативе правителей контролировавшего этот край Кокандского ханства. Эта крепость рассматривалась российскими войсками как главный форпост противника, как ключевая помеха на пути их продвижения в Среднюю Азию. В штурме, завершившемся 28 июля 1853-го, то есть ровно 170 лет назад, приняли участие в том числе несколько сотен казахских воинов-добровольцев, ставших на сторону «белого царя», которого они, видимо, считали меньшим злом, чем кокандского хана. Через пять лет, в 1858-м, Бутаков на том же «Перовском» пересёк Арал с севера на юг и поднялся по Амударье до Кунграда, с которого началась российская колонизация территории Хивинского ханства.
Параллельно вплоть до 1863-го Бутаков занимался изучением Амударьи и Сырдарьи. А спустя шесть лет ушёл из жизни в 53-летнем возрасте – до окончательного покорения Средней Азии он не дожил…
Правила комментирования
comments powered by Disqus