Шон Робертс, директор научной программы по международному развитию в Университете Джорджа Вашингтона, в интервью Азаттыку поделился мнением по перспективам передачи власти в Казахстане и возможным параллелям между Ататюрком и Назарбаевым.

Американский политолог, специализирующийся на проблемах Центральной Азии, дал интервью Азаттыку по недавним кадровым перестановкам в Астане. 

Азаттык: Недавние перестановки в Казахстане вызвали дебаты в социальных сетях по вопросу передачи власти в Казахстане. Это не первый раз, когда поднимается вопрос о том, кто должен унаследовать бразды власти у первого и пока единственного президента Казахстана Назарбаева. Есть ли признаки того, что смена лидерства на нынешнем этапе неизбежна? И если да, то каковы они? Если нет, то почему очередные перестановки снова подняли спор о передаче власти? Являются ли казахстанские интеллектуалы, которые снова охотно начали по этому спорить, просто одержимы этим вопросом, или, по-вашему мнению, есть какие-то другие причины?

Шон Робертс: Тяжело сказать, является ли смена близкой. Мое личное мнение – президент Назарбаев, скорее всего, будет находиться у власти до конца своей жизни, если только не станет полностью неспособным руководить правительством, если не станет недееспособным каким-то образом.

Однако, я считаю, что сами по себе перестановки во власти не являются ничем новым. По сути, одним из самых успешных методов Назарбаева контролировать страну стали постоянные перестановки во власти, так что ни у кого не будет достаточно времени построить устойчивую платформу во властных структурах, он привык постоянно менять людей.

Но в то же время, именно эти действия президента Назарбаева, я считаю, приводят к тому, что все настолько неуверенны по поводу передачи власти в стране. Нет четкого пути вперед, и люди начинают понимать, что, возможно, на самом деле, Назарбаев не собирается действовать, как Ельцин, и передавать власть кому-то другому. Это была своего рода общепринятая идея, что так случится, но время идет все больше, президент стареет, а это не происходит. Поэтому люди начинают очень переживать о том, что произойдет, если вдруг президент, например, неожиданно умрет.

Азаттык: Тогда почему именно сейчас идет спор? Как вы отметили, перестановки не являются ничем новым на политической арене Казахстана за последние 20 лет, и мы видим этому причину. Тогда почему очередные перестановки вызвали споры с такой новой силой?

Шон Робертс: Я думаю, что, на самом деле, эти споры не утихают последние два года, и каждый раз, когда происходят изменения в правительстве, эти споры возобновляются.

Я думаю, что многие интеллектуалы и многие в элите Казахстана понимают, что президент Назарбаев провел очень хорошую работу по стимулированию развития в стране, по поддержанию стабильности. Но они также понимают, что не были заложены процессы для передачи власти или строительства какого-либо демократического выбора правления, и людей волнует мысль, что президент Назарбаев не вечен, и он не всегда будет на этом свете.

И я думаю, во многих кругах надеются, что поощрение этой дискуссии побудит как самого президента, так и некоторые другие элиты во власти более серьезно рассмотреть эти вопросы и разработать четкий план по этой перспективе.

Я имею в виду, что в Казахстане никогда не было свободных выборов. Так что очень сложно представить, что свободные выборы станут способом передачи власти, и что будет открыто обсуждаться, как будет передана власть.

Азаттык: Вы только что упомянули старение президента Казахстана и недостаток системы передачи. Если посмотреть на соседние страны, насколько вопросы передачи власти в Казахстане отличаются от других стран в регионе? Скажем, от ситуации в Узбекистане. В Узбекистане также есть стареющий президент, и нет четкого сценария о том, что случится, когда Каримова не станет. Или, если взять Туркменистан, можно увидеть, что после смерти Туркменбаши передача власти прошла без больших потрясений. Насколько Казахстан отличается в этом смысле?

Шон Робертс: По-моему мнению, очень сильно. В этих странах, как в Туркменистане, так и в Узбекистане, власть и экономика страны базируются по большей мере на действующей системе, которая уже заложена и которая сконцентрирована на власти. Это значит, что все экономические элиты связаны с политической системой. Я думаю, что при таком сценарии у элиты больше стимулов для того, чтобы собраться и путем переговоров решить, кто станет лидером после смены власти.

Однако в Казахстане экономика очень привязана к мировой экономике, есть много очень состоятельных и влиятельных людей в Казахстане, чья жизнедеятельность в этом смысле привязана к экономическим вопросам вне страны. И у них меньше стимулов, чтобы согласиться с другими элитами в том, что произойдет после. Что, по-моему, во многом говорит о том, что в Казахстане гораздо больше неопределенности, чем в Узбекистане или Туркменистане. В Узбекистане есть другие проблемы, которые могут привести к нестабильной ситуации в посткаримовский период. Но я не думаю, что там неизбежно будет длительная борьба за власть среди элиты. В Казахстане, я думаю, есть такая возможность. Есть множество могущественных людей, которые думают о борьбе за власть, некоторые внутри страны, а некоторые – за рубежом, у кого есть финансовые ресурсы, желание политической мести и множество обид, накопившихся в период президентства Назарбаева.

Азаттык: Раз мы сравниваем Казахстан с соседними странами, то мы знаем, что, по крайней мере, в Казахстане эти вопросы обсуждаются. К примеру, мы видим, что даже пропрезидентские политики используют выражение «постназарбаевский период», что тяжело представить в соседних странах. В Казахстане практически все – политическая элита, интеллектуалы, обычные граждане – это обсуждают. Значит ли это, что Казахстан и его народ готовы к этой смене? По-вашему мнению, нужно ли и следует ли что-то делать сейчас, до того, как сама смена произойдет?

Шон Робертс: Я действительно верю, что Казахстан во многом более готов к идее подготовительной политики в плане смены власти, чем все эти другие страны. В Кыргызстане уже есть конкурентная политическая система. Но одной из проблем системы в Кыргызстане является то, что в стране не происходит достаточного экономического развития, чтобы поддержать существование хорошо образованного среднего класса, который сможет завершить смену, которую они начали, и сформировать политическое решение.

В Казахстане же мы действительно наблюдаем рост среднего класса, на протяжении, я бы сказал, последних 15 лет. И в результате этого у людей в стране есть больше доступа к внешнему экономическому миру и гораздо больше опыта с различными политическими системами. Я вижу Казахстан гораздо больше готовым к какому-либо транзитному периоду после президентства Назарбаева.

Однако, я думаю, что для того, чтобы это случилось, государству сейчас нужно предпринять определенные шаги к реформированию, поскольку если после Назарбаева проводить, скажем, состязательные выборы, это будет очень тяжело сделать без какого-либо опыта свободных и справедливых выборов. Это будет очень тяжело сделать без опыта хорошо развитых, состязающихся политических партий. И это те вещи, которые Казахстан уже мог бы начать на практике. Даже в условиях контроля, в которых бы президент Назарбаев и его окружение все еще чувствовали бы себя комфортно.

Сегодня мы не видим, что президент Назарбаев и его ближайшие союзники очень заинтересованы в демократических реформах. Но я считаю, что во многом уже есть стимулы, для того чтобы начать об этом думать. И с точки зрения Назарбаева только это бы способствовало тому, чтобы оставить после себя наследие действительно отца нации.

Мы видим, что в Туркменистане память о Туркменбаши уже быстро улетучивается, поскольку он был заменен кем-то, кто, по сути, использует те же самые правила и технологии. Но если эре Назарбаева придет конец и все перейдут к состязательным выборам и многопартийной системе, я думаю, что это имело бы то же значение, что и для Турции наследие Ататюрка.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram