Саммит ШОС в Астане, роль Венгрии в европейской политике по отношению к странам Центральной Азии, усиление гуманитарной политики ЕС в Центральной Азии – эти и другие темы «ВЭС 24» обсудил с Дарьей Сапрынской, научным сотрудником Института Азии и Африки МГУ.

– Информповестка меняется с бешеной скоростью. Буквально недавно все обсуждали итоги саммита ШОС, но венгерский премьер спутал все карты. И сейчас одной из горячих тем стала его поездка сначала в Киев, потом Москву, затем встреча с лидерами стран ОТК. Последние сообщения из Поднебесной: «Си Цзиньпин: позиции и направление усилий Китая и Венгрии в вопросе урегулирования украинского кризиса совпадают». Или вот еще БРИФ пишет: «Си Цзиньпин: Китай по-своему продвигает переговоры по украинскому конфликту и поддерживает все усилия, способствующие мирному разрешению кризиса». Что это значит и какова тогда может быть «китайско-венгерская формула мира», совпадет ли она с российской?

– На самом деле я не думаю, что здесь есть какие-либо противоречия или недопонимания. С одной стороны, мы видим достаточно сплоченную структуру ШОС, а также выдвигаются тезисы о формировании ядра ШОС в лице стран Центральной Азии, с другой – Венгрия в качестве председателя в Евросовете осуществляет визиты, участвует в саммите стран НАТО. Логичные и по большей части календарные события.

Что касается позиции Венгрии, то мне кажется, что это закономерное представление позиций в рамках Европарламента. Сейчас в Европе идет активизация правых, например, выход в лидеры первого тура парламентских выборов в Франции ««Национального объединения», АдГ в Германии. Орбан занимается консолидацией правых, занимает позицию за «национальные интересы». Кризис, который существует в Европе, в области миграционной политики, необходимости решать вопрос энергоресурсов и др. консолидирует сторонников правой и ультраправой позиции.

Встречи с руководством КНР отражают прагматичную европейскую политику в отношении обеспечения ЕС энергоресурсами, товарами и другими благами, которые по-прежнему нужны Европе как масштабному и устойчивому рынку.

Если говорить об изменении политической ситуации и создании какой-то китайско-венгерской формулы в рамках регулирования украинского кризиса, то скорее стоит говорить об озабоченности экономик ЕС и желании Европы быстрее преодолеть этот конфликт. Сейчас российская сторона придерживается стамбульской формулы.

– Есть ли элемент политической конъюнктуры в усилиях Орбана? Он политик «бузотер», который считается, если так можно сказать, «чужим в Европарламенте», но определенно «своим» для РФ и ее союзников…

– Я бы сказала так, что термин «популизм» описывает данную ситуацию. Орбан – это европейский политик, который представляет свою страну на международной арене. В Европе существуют свои проблемы, связанные с энергетикой, промышленностью и политической повесткой. Сейчас на них лучшие решения предлагают правые партии (по мнению большинства избирателей), Фидес и её лидер – Виктор Орбан декламируют эти идеи в Венгрии.

Я не думаю, что Орбана можно рассматривать как сторонника российской повестки. Он прагматичный политик, который стремится получить поддержку, используя реальные тенденции в европейском политическом пространстве и экономически выгодные позиции. 

– На неофициальной встрече ОТК президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев и премьер-министр Венгрии Виктор Орбан обсудили возможности укрепления сотрудничества в различных областях, начиная от культуры и заканчивая агропромышленным комплексом. По сообщениям СМИ, одной из тем встречи стала проработка вопросов инвестиций. На Ваш взгляд, каков потенциал Венгрии как инвестора для стран ЦА?

– Венгрия – страна Европейского союза. Нидерланды также имеют значительное влияние на взаимодействие со странами Центральной Азии. Венгрия продолжает играть на «тюркской карте», и это может быть полезно для ЕС, который стремится к расширению культурного влияния. В условиях растущего традиционализма и укрепления национальных государств, использование подобных мотивов во внешней политике может быть оправданным. Венгрия уже имеет торговые отношения с Туркменистаном. Венгерскому рынку очень нужен туркменский газ, а агропромышленный комплекс и другие товары из Узбекистана будут также востребованы.

Я считаю, что потенциал Венгрии для стран Центральной Азии ограничен масштабами самой экономики Венгрии. Страна имеет сильный АПК, машиностроение и производство, но пока еще далека от лидеров региона, что не отменяет достаточно стабильные позиции Венгрии внутри Восточной Европы. Если думать об удобном формате «С5+1», который с введения его японцами, уже укоренился в Центральной Азии, думаю, что он совершенно не нужен в рамках сотрудничества с Венгрией

Вместо этого можно рассмотреть формат Организации тюркских государств (ОТГ), где участвуют различные государства с разными политическими системами. Венгрия, как член НАТО и участник этих процессов, может служить мостом между европейским взглядом на развитие мировой конъюнктуры.

Скорее не странам Центральной Азии стоит рассчитывать на Венгрию, а наоборот. Венгрия – очень удобная карта, «тюркская карта», которую можно разыгрывать при создании более выгодных партнерских связей.

– На встрече в Астане в формате «ШОС плюс» президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев отметился неожиданно откровенным призывом. Если перевести с дипломатического, он заявил, что ШОС должна приложить усилия к обходу санкций, которыми обложены члены организации.

- Если говорить о прошедшем саммите в Астане, то я считаю, что ШОС+ показала себя как успешная мировая площадка и модель международного сотрудничества. ШОС предлагает равноправный и справедливый формат работы, что в перспективе может изменить конфигурацию мировой экономики и политики. Это привлекательная тенденция, особенно сейчас, когда у стран ШОС есть что предложить.

Санкции, безусловно, являются объединяющим фактором, как и следование традиционной модели. Однако важно понимать, что санкции — это урон, но не трагедия. Рестрикции сегодня тоже служат фактором объединения.

Казахстан в рамках председательства в ШОС и после объявления санкций пытается соблюдать баланс и выравнивает ситуацию. Думаю, что Казахстан стоит назвать ответственный партнёр Российской Федерации. Несмотря на шум вокруг различных политических акций, на уровне прямых договоренностей Казахстан соблюдает все необходимые моменты. Инициатива Токаева «О мировом единстве за справедливый мир, согласие и развитие» является прямым примером.

– Вот что пишет Данияр Ашимбаев, казахстанский политолог: «На саммите ШОС президенты Кыргызстана и Узбекистана много сетовали о том, что организация так и не создала свои институты развития (т.е. КНР не выделила средств), и ни слова не сказали о проекте дороги Китай – Кыргызстан – Узбекистан». На Ваш взгляд, какие институты развития должен создать ШОС? И почему обошли вниманием строительство важной для ЦА магистрали?

- Мне кажется, политолог справедливо замечает, что ШОС пока не представляет собой конкретный экономический институт. Учитывая то, что ШОС не является экономическим объединением в прямом смысле этого слова, ждать от него конкретных институтов пока рано. ШОС действительно предлагает создание коммуникационной площадки для поиска путей безопасности и регулирования различных вопросов, вступает в борьбу с «тремя силами зла».   Однако вопрос синхронизации различных начинаний (ЕАЭС, ОДКБ, «Пояс и путь» и др.) в Евразии остаётся открытым.

Я не думаю, что это намеренный обход внимания к строительству ж/д Китай-Кыргызстан-Узбекистан. Это важный проект, который согласовали. Однако он не является прямой повесткой ШОС, хотя организация и высказывается о стимуляции торгово-экономических контактов, упрощении обменов и строительстве путей.

Первичная цель ШОС — это единая инфраструктура безопасности в Евразии. И это то направление, которое ШОС пока активно развивает.

– Аман Салиев, директор Института стратегического анализа и прогноза при КРСУ, комментируя возможную реакцию ЕС на расширение ШОС, заметил: «ЕС в Центральной Азии будет увеличивать финансирование гуманитарных проектов в области образования». Как на эти вызовы должны реагировать в РФ и странах ЦА? Каков может быть новый вектор гуманитарных проектов, на кого они могут быть направлены?

- Очевидно, что ЕС уже выделил дополнительные средства на гуманитарные нужды. Это свидетельствует о том, что гуманитарная повестка меняется, и в неё внедряются определённые европейские принципы, такие как гендерное равенство и деколониальные идеи.

Изначально эти принципы не вызывали столь бурной реакции, как сейчас. Я считаю, что вместо того, чтобы вступать в прямую конфронтацию с европейскими взглядами, нам следует предлагать свои смыслы.

У каждого народа свои идеалы, и важно представить более выгодную модель сотрудничества. Главное — успешно донести эти идеи до широкой аудитории. Если коллективному Западу удаётся продвигать свои смыслы, связанные с гендерной идентичностью, то почему бы нам не объяснить значимость семьи?

Этот вопрос также актуален для нас самих. Успех будет зависеть от того, насколько хорошо мы сможем адаптировать предлагаемую модель к потребностям народов.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram