Когда рушатся привычные логистические цепи, инвестиционные рейтинги трещат по швам, а западные капиталы в панике покидают рынки, Евразийский экономический союз продолжает выстраивать собственную архитектуру доверия — не через громкие заявления, а через поступательные потоки инвестиций.
Россия, столкнувшись с беспрецедентным внешним давлением и санкционной изоляцией, неожиданно для многих заняла новую роль — инвестиционного донора региона. Деньги, которые прежде втягивались в её рынок, теперь направляются в Казахстан, Узбекистан, Армению, Кыргызстан и даже Беларусь.
В центре этой тектонической перестройки — вопрос не только экономики, но и геополитики. Как меняется карта прямых иностранных инвестиций в ЕАЭС? Почему Россия больше вкладывает, чем получает? И кто в этой новой конфигурации приобретает реальное влияние?
Ответы — в инвестиционной статистике, заявлениях экспертов и наглядных цифрах, за которыми вырисовывается новая логика евразийской взаимозависимости.
Инвестиции сквозь санкции
На полях Евразийского экономического форума в Минске в этом году говорили не только о товарообороте и цифровых платформах, но и о более тонком и в то же время фундаментальном вопросе — доверии, выраженном в деньгах. А именно — о прямых инвестициях между странами Евразийского экономического союза (ЕАЭС).
Пока официальные лица подчеркивают устойчивый рост взаимных вложений, независимые экономисты фиксируют тревожный парадокс: Россия, оказавшись в изоляции от Запада, сама стала главным донором евразийской интеграции — и почти не получает инвестиций взамен.
С 2022 года, после начала конфликта в Украине и лавины санкционных ударов по российской экономике, инвестиционная карта региона изменилась почти до неузнаваемости. Потоки капитала, как реки после весеннего половодья, сменили русло — и теперь всё чаще устремляются в сторону Казахстана, Узбекистана и Армении.
Движение капитала: отток из России — приток в Центральную Азию
По данным Института Гайдара, в 2022 году чистый отток прямых иностранных инвестиций из России составил $15,2 млрд. Это был ответ рынков на политические риски: крупные международные компании — особенно из G7 и ЕС — начали массово покидать Россию, закрывая офисы, распродавая активы и сворачивая производства.
Как отмечают экономисты, ушло около 9% всех иностранных компаний, включая крупнейших ритейлеров и промышленные бренды.
Но в то же время деньги потекли в другие стороны. В Казахстане прирост ПИИ превысил 95%, в Армении — более 172%, а в Белоруссии он составил почти 30%.
Даже в Кыргызстане наблюдался небывалый для республики рост: крупнейшим инвестором в 2022 году неожиданно стала Канада, вложившая $157,4 млн. Это был тот редкий случай, когда «маленькая страна» оказалась в центре большого геоэкономического манёвра.
2023 год: восстановление с оговорками
В 2023 году ситуация несколько стабилизировалась. Общий объём ПИИ в странах ЕАЭС составил $14,6 млрд, в том числе:
Россия — $8,4 млрд,
Беларусь — $2,1 млрд,
Кыргызстан — $490 млн.
Однако в Армении и Казахстане, наоборот, фиксируется резкий спад — минус 55,6% и 50,7% соответственно. Экономисты предупреждают: динамика далека от докризисной нормы. Для сравнения, в 2021 году общий объём ПИИ по региону превышал $43,8 млрд.
Что касается исходящих инвестиций, то Россия по-прежнему на первом месте: в 2022 году отток составил $11,5 млрд, а в 2023-м — почти $30 млрд. Однако здесь тоже не всё однозначно. Ведь рекорд по оттоку ПИИ из России — $64 млрд — был зафиксирован вовсе не в «санкционном» 2022-м, а в 2021 году, до начала украинского конфликта. Из Казахстана в том же году ушло $1,5 млрд. Следовательно, санкции лишь усилили уже начавшиеся тенденции.
Инвестиционная перекройка: кто кому и сколько
Если раньше деньги шли преимущественно в Россию как «ядро союза», то теперь они всё чаще оседают в Центральной Азии. Согласно данным Евразийского банка развития, общий объём взаимных накопленных ПИИ между странами ЕАЭС:
в 2019 году — $38,6 млрд,
в 2023 году — $43 млрд,
к середине 2024 года — уже $46 млрд.
И если копнуть глубже, становится очевидно: центральноазиатские страны забрали себе львиную долю этих вложений. Их доля превысила 50% и составила $23,4 млрд, а ключевыми бенефициарами стали Казахстан, Узбекистан и Азербайджан. Последний, напомним, хоть и не входит в ЕАЭС, но тесно сотрудничает с ним в энергетике и логистике.
Особенно выделяется Казахстан — страна продемонстрировала 17% прироста привлечённых взаимных ПИИ по сравнению с 2022 годом. Эксперты Евразийского банка называют это «беспрецедентным доверием со стороны инвесторов» и «следствием институциональной гибкости Казахстана».
Россия как донор: вынужденная щедрость?
Несмотря на давление извне, Россия продолжает активно инвестировать в союзников, даже когда сама сталкивается с оттоком капитала. Это выглядит как парадокс, но на самом деле отражает стратегию: Москва укрепляет экономические связи с ближайшими партнёрами, чтобы компенсировать разрыв с Западом.
Можно сказать, что Россия сегодня выступает не только как крупнейший рынок, но и как инвестиционный донор ЕАЭС. В этом — и уязвимость, и сила. Уязвимость — потому что ресурсы истощаются. Сила — потому что экономическая зависимость партнёров растёт. Это и есть геоэкономика по-евразийски: не только торговля, но и вложения как форма политического влияния.
Итог: союз, проверенный инвестициями
Пока мир дробится, а глобальные потоки капитала претерпевают тектонические сдвиги, ЕАЭС пытается выстроить собственную финансово-интеграционную модель. Россия, как якорь этого союза, делает ставку на инвестиции как на инструмент долгосрочного влияния.
Будет ли эта стратегия устойчивой? Вопрос открыт. Но уже сейчас ясно: в Евразии капитал не уходит в тень — он просто меняет направление.
Если раньше деньги шли за стабильностью, то теперь — за связями и доверием. А значит, ЕАЭС превращается не только в экономический, но и в политический проект с инвестиционным лицом.
Правила комментирования
comments powered by Disqus