Вступление Кыргызстана в Таможенный cоюз, риски и перспективы интеграции, неоднократно становились темой обсуждения как внутри экспертного сообщества, так и на страницах СМИ. Среди множества вопросов, возникающих в связи с перспективой членства в ТС, и предполагаемые последствия отмены таможенного контроля на внутренних границах. Речь пойдет об одном из них – а именно, о борьбе с наркотрафиком. О том, как могут измениться условия работы профильных структур Кыргызстана, по какому пути должно осуществляться взаимодействие стран-членов ТС в рамках общей задачи противостояния наркобизнесу, и что ждет непосредственных участников этого процесса – наркодельцов и перевозчиков.


Ситуацию POLIT.kgпрокомментировал директор Центрально-Азиатского центра наркополитики Александр Зеличенко:

- Наша республика – одна из тех стран, через которые идет наркопоток из Афганистана в Россию. Как осуществляется взаимодействие Кыргызстана с РФ в сфере функционирования антинаркотических служб?

- Россия делает очень многое. Это объективно. По различным данным от 60 до 75 тонн ежегодно поступает в Россию героина афганского производства. Это значит, что количество наркозависимых людей в РФ настолько велико, что даже страшно представить. Поэтому для России исключительно важно контролировать наркотрафик. Я не оперирую понятиями «прекратить», «прервать», потому что понятно, что нам противостоит мощнейшее социальное явление, и покончить с ним невозможно, но целесообразно вести речь о том, насколько контролируется ситуация с наркотрафиком. Так вот, Россия делает все, чтобы помочь нам, поскольку она прекрасно понимает, что легче всего здесь у корней поставить заслон наркотрафику, чем потом у себя бороться с последствиями. Причем, что импонирует, Россия в этом процессе не навязывает себя и не пытается указывать соседям, что делать, нам удается выстраивать партнерские отношения, здесь нет старшего и младшего братьев. Мы делаем общее дело. Кроме технической помощи Россия проводит здесь несколько проектов, из премиального фонда оплачиваются наиболее продуктивные наркозадержания, сотрудники российской службы наркоконтроля принимают участие в совместных операциях. Т.е. эта работа идет, она уже в какой-то мере отлажена.

Что меня немного насторожило, это недавнее заявление о выходе России из коалиции с США по борьбе с наркотиками. Была создана коалиция, подписан ряд очень серьезных документов о совместном наркопротивостоянии, и это соглашение давало результаты. В 2010 году я лично присутствовал на совещании в Москве, где Дмитрий Медведев, тогда еще в качестве президента РФ, призвал ни в коем случае не политизировать вопросы борьбы с наркотиками. Это такая проблема, которую нужно решать всем миром. Комментировать нынешнее решение российской стороны не в моей компетенции, но сам факт настораживает, потому что, чем бы это ни было вызвано, такое решение только сокращает наши общие возможности.

- Каким образом может отразиться присоединение Кыргызстана к Таможенному cоюзу на ситуации с наркоперевозками через границу?

- Что касается ТС, конечно, вступление Кыргызстана в Таможенный cоюз создаст определенные проблемы в области наркоборьбы. Если сейчас контролируется переход границы между Кыргызстаном и Казахстаном, тогда как между Казахстаном и Россией - уже нет, и россияне жалуются, что больше стало завозиться наркотика, думается, что эта проблема может усугубиться. Сейчас очень продуктивно работают сотрудники на кыргызско-казахской границе, идут серии задержаний. Когда этого не станет, России, конечно, будет сложнее. В связи с этим, думаю, выход в том, чтобы усиливать контроль на южных рубежах, на границе с Таджикистаном. Таможенная граница должна начинаться там – на крайнем юге. Там необходимо создавать таможенные посты, досмотровые площадки, возможно, действовать совместными оперативными группами, создавать их за счет всех стран-членов ТС, потому что не только Россия, но и Беларусь почувствует на себе наплыв наркотиков. Поэтому им не стоит в будущем оставаться в стороне. Вообще, я думаю, что весь этот процесс должен вестись в рамках ОДКБ, там есть специальная структура, которая называется КСОПН - Координационный Совет руководителей компетентных органов по противодействию незаконному обороту наркотиков. Там есть свой штат. Сейчас каждая страна контролирует ситуацию у себя, а хотелось бы, чтобы создавались совместные группы, и чтобы уже совместная группа работала на границе. Это же общее дело.

Очень серьезно стоит и проблема наркокоррупции. На мой взгляд, по силе отрицательного воздействия на общество она превосходит даже само потребление наркотиков. Она подрывает моральные устои, подрывает устои сразу целой страны, и это огромные деньги, сравнимые со страновым бюджетом. В первую очередь, необходимо унифицировать страновое законодательство. Есть, например, такая практика, когда сотрудник, поступающий на работу в структуры, связанные с повышенным риском коррупции, дает подписку, что на время его службы в этой структуре он допускает нарушение его гражданских прав. Это является юридическим документом, и тогда служба внутренней безопасности получает возможность совершать некоторые провокации в отношении данного сотрудника – предлагать, например, взятку через подставных лиц, в любое время брать анализы на употребление наркотиков. Такая служба внутренней безопасности необходима и нам. Ведь доказать вину коррупционера очень сложно, привлечь его к ответственности еще сложнее. Поэтому, чтобы в ущерб контролю за распространением наркотиков не заниматься выявлением коррупционных каналов, для этого должна быть отдельная структура. И ее задача будет даже не сажать коррупционеров, - как я сказал, доказать их вину весьма сложно, но, на основании измененного и унифицированного для всех стран-членов ОДКБ законодательства, увольнять их с «волчьим билетом». Хотя бы так очищаться.

- Бытует мнение, что сегодня практически весь юг страны живет за счет наркоперевозок, точнее за счет тех средств от транспортировки наркотиков, которые аккумулируются в регионе. Участникам этого процесса выгодно вступление страны в ТС? И как это может изменить ситуацию на юге?

- Наркобаронам ТС скорее выгоден – все, границ нет, тащи. Даже хотя бы сняли границу между Россией и Казахстаном, им уже на надо проплачивать коррумпированные каналы. Так что им снятие таможенного контроля на руку.

Что же касается ситуации на юге, у нас все время ищут какую-то третью силу, управляющую теми или иными процессами, но мы специально провели исследование, которое назвали «Кыргызстан сквозь призму наркономики». Этот термин - мое ноухау, он означает экономику, которая зиждется на наркотрафике. И мы доказали, что Кыргызстану это не присуще. На международных форумах часто говорят, «вы - страна наркокартель, у вас правят наркобароны, вот это они устроили ошскую трагедию в 2010 году». Это далеко не так. Да, мы очень сильно подвержены этому риску, но мы пока балансируем, может, у последней черты, но за нее не переступили.

Так случилось, что сразу после войны я провел пять лет на Балканах, в разных качествах – как миротворец, как исследователь. И меня очень интересовал вопрос, почему на период гражданской войны в Югославии самый продуктивный путь доставки наркотиков в Европу, так называемый Балканский маршрут, был заморожен. По нему в 70-е – начало 80-х переправлялось более 70% всех наркотиков, поступающих в Западную Европу. А во время войны, когда казалось бы все открыто – нет полиции, таможни, досмотров – он вдруг заглох. Я говорил и с полицией, и с наркодиллерами, и они объяснили мне одну простую вещь, что наркобизнесу эта бесконтрольность и хаос не нужна. В самом термине «наркобизнес» ключевым все же является слово «бизнес». Это дело, которое ведется по всем законам бизнеса. Поэтому, например, считается, что даже в странах с очень развитой системой наркоконтроля изымается не более 10% наркотиков, потому что если будет изыматься больше, никто не станет этим заниматься. Просто станет нерентабельным. Поэтому сами наркоторговцы говорят, вот условно, сегодня существуют каналы, прикормленные, отлаженные, через которые ведется транспортировка груза, и тут вдруг война, начинается бардак. Скажем, наркобарон Икс купил тонну героина и перевозит ее в Гамбург, при условии, что он ее перевезет, он получит 100% чистой прибыли. Но надо ведь еще дотащить. А территория никем не контролируется. И вот на каком-то участке маршрута с гор спускается банда, расстреливает наркоконвой и забирает груз. Все, деньги потеряны. Надо ли это будет наркобарону Х, захочет ли он снова рисковать? Нет. То же самое происходило и у нас. Те территории, где есть каналы перевозки, когда они оказывались никому неподконтрольны, уже не могли использоваться наркодельцами для транспортировки наркотиков.

Этот сценарий работал не только на Балканах, он работает по всему миру. Перманентная нестабильность не на руку наркоторговцам. Поэтому говорить о том, что наркобизнес вовсю влияет на экономику юга и провоцирует какие-либо беспорядки, неверно. Хотя определенная доля влияния наркодельцов там, конечно же, есть. Это видно невооруженным глазом, по тому количеству увеселительных заведений и ресторанов, которые там постоянно открываются. Откуда, спрашивается, деньги на все это? Это типичные случаи с отмыванием денег, когда доходы от незаконной деятельности вкладываются в легальный бизнес. Такую ситуацию можно наблюдать на юге, да и здесь, у нас, по сей день. Так что определенная доля влияния есть, но сказать, что ключевая роль принадлежит наркобизнесу, я не могу. Таких оснований нет.

Да и обстановка на юге никак напрямую не связана с присоединением к Таможенному союзу. Для того, например, чтобы страна вступила в НАТО, она должна соответствовать четко поставленным требованиям, среди которых и обязательное урегулирование границ с соседями. Пока страна этот вопрос не решит, она не сможет войти в состав НАТО. В ситуации с Таможенным союзом таких условий не ставится. Никому не говорят, сначала наведите порядок, а потом мы вас примем, наоборот, - мы тебя примем для того, чтобы потом тебе легче было решить эти проблемы. Поэтому объединение в рамках Таможенного союза и ситуация на юге не взаимосвязаны. То, что там происходит, накапливалось десятилетиями, имеет очень мощный исторический бэкграунд, существовавший еще в советские времена. Еще в 1980-х за поливную воду дрались сопредельные территории и народы. А анклавы, как будто специально создававшиеся еще с 20-30-х годов. Думаю, что все, что там сейчас происходит, ни коим образом с Таможенным cоюзом не связано. Это имеет глубокие исторические корни, надо пытаться осознать эту проблему и искать пути ее решения, хотя, осознаю, это ой как не просто… Пока же предпринимаются только попытки кого-то обвинить – какую-то третью силу, вплоть до влияния из космоса. Все что угодно, только чтобы не признавать свою собственную ответственность.

- Придется ли наркодельцам искать новые пути транспортировки наркотиков после присоединения Кыргызстана к ТС? Другими словами, может это как-то осложнить им жизнь?

- Если совместными усилиями будет предпринята попытка перекрыть южную границу, где налажены свои маршруты и пути наркоперевозок, что само по себе очень сложно в силу ряда объективных причин, то да. Если такие усилия будут предприняты, и если они дадут результат.

- А на таком явлении, как «наркотрафик в погонах», это может отразиться?

- Таможенный союз, конечно, не панацея против этого явления. Есть очень красноречивая статистика – в прошлом году только у четверых представителей правоохранительных структур, задержанных с героином, суммарно изъято больше наркотика, чем у всех остальных преступников всеми вместе взятыми силовиками. Но если, как предлагалось выше, подойти со стороны возможной унификации законодательства, то да, и здесь возможны положительные сдвиги. Однако усилий четырех стран все равно недостаточно, нужно чтобы как минимум страны ОДКБ подключались к этому процессу. Чтобы они проявляли интерес, причем, говоря об унификации законодательства, необходимо правильно понимать что это значит. Ведь были и такие прецеденты, когда, к примеру, хотели унифицировать законодательство в части того, чтобы 10 граммов героина считать партией в особо крупном размере, и давать за ее хранение или там перевозку огромные сроки лишения свободы. Но мы все находимся в совершенно разных геополитических условиях, и если для Беларуси это большой размер, то для нас нет. Потому что у нас изымаются партии десятками килограммов. И в этом отношении унифицировать законодательство не имеет смысла. А вот в плане, касающемся антикоррупционной службы, о которой я упоминал, можно уже сейчас кое-что сделать, даже в рамках Таможенного союза.

Источник: POLIT.KG

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram