Известный таджикский и русский писатель в эксклюзивном интервью радио Озоди из Москвы рассказал о себе, современной русской литературе, миграции и т.д.
За свой роман «Возвращение в Панджруд» 4 декабря Андрей Волос был удостоен премии «Русский Букер» и «Студенческий Букер». Андрей Волос родился в Душанбе в 1955 году, окончил Московский институт нефтехимической и газовой промышленности имени Губкина по специальности «геофизик» (1977). Дебютировал собственными стихами в журнале «Памир». После переезда в Москву сборник рассказов «Хуррамабад» (2000) получил Государственную премию России. Роман «Возвращение в Панджруд» опубликовал в 2013 году. Живет в Москве с женой и матерью, которую в 1995 году перевез из Душанбе. Дети живут в Лондоне.
Первый переводческий опыт, стих Бозора Собира и переосмысление самого себя
Волос: Начну с того, что в 1979 году, когда я в журнале «Памир» напечатал свои стихи, узнал, что можно в год один раз напечатать свои стихи и вдобавок переводы. Я попросил, чтобы мне прислали какие-нибудь подстрочники. Все переводы советской поэзии делались с подстрочников, которые очень часто делались безграмотно. Я получил три или четыре таких текста. Два текста я перевел совершенно замечательно, а вот третий стих меня поставил в тупик. Автор назывался Бозор Собир. Стихотворение «Ватан» («Родина») никак не клеилось в рамки, и не клеилось в мое понимание стихов вообще. Но мне была свойственна усидчивость и я перевел эти стихи так, как их понимал. Одна строфа была переведена так:
Я по твоей земле хожу,
Твоих богов молю о счастье.
Твои шерстинки от запястья,
От хвори я перевяжу…
Эти стихи были опубликованы в журнале «Памир», не вызвав никаких вопросов редактора. И когда они уже вышли, мне мой приятель, который в ту пору значительно продвинулся в изучении языка, а изучение языка влечет за собой и изучение культуры, он мне сказал: «Ну что ж ты, блин, сделал?». Я выяснил, что Бозор Собир это не просто поэт, это народный поэт, причем не в российском понимании этого слова, которое влечет за собой некую «государственность». Народный поэт в Таджикистане это тот, чьи стихи знают все, от мала до велика, их читают на базаре и так далее. Оказалось, что я совершенно не так перевел слово «ватан», не в смысле «родина», а как отдельные слова «ва» (союз «и») и «тан» («тело»). Стихотворение «Ватан» не может быть переведено. Это настолько глубокое использование средств языка, которые не могут быть переводимы. Истинная поэзия живет в недрах языка. При попытке ее перевести, минуя язык, она, конечно же, умирает, это как рыбу вынуть из воды и сказать, «беги вот здесь».
Озоди: То есть вам сегодня стыдно вспоминать про этот опыт?
Волос: Мне было стыдно и позорно, но через год уже я выучил язык и практически умел читать все, начиная от газет и заканчивая богословскими текстами. К сожалению, устный язык у меня так и не образовался, потому что я жил все-таки в Москве. И это стало отправной точкой для моего интереса не только к языку, но и к культуре, к истории таджиков в первую очередь, и среднеазиатских народов вообще.
«Возвращение в Панджруд», как современный взгляд на события 10 века
Озоди: Значит Рудаки вы читали в оригинале?
Волос: Нет, совершенно нет. Я не выучил язык в такой степени. Но я понимал, что для таджиков и персов он как Гомер, который открыл новый язык. Я стал интересоваться историей таджикской поэзии и в числе первых наткнулся на Рудаки. Меня поразила история его судьбы. Его судьба жила со мной очень долго, пока не облеклась в такого рода роман.
Озоди: Считаете ли Вы этот роман современным?
Волос: Хороший вопрос. Да, считаю. Когда я все это делал, многие годы, когда я пытался все это создать, в какие-то моменты мне казалось, что наша жизнь ничем не отличается от той жизни, которая протекала в 10 веке. Там есть такое рассуждение о том, нужны ли правителям стран деньги? Рудаки там говорит, что «вообще-то говоря, правителям деньги не нужны. Они уже вступили в тот круг, где деньги вообще не имеют никакого значения, потому что они в любую секунду могут стать нищими. Ну и что? Они могут поехать ко двору любого другого правителя, и там их встретят, как родных и дадут им коней, денег, золота…». Когда я писал эти фразы, я понимал, что пишу об очень актуальных вещах. Потому что я тоже не понимаю, зачем нашим правителям нужны деньги?
Озоди: А вам нужны деньги?
Волос: Да, конечно же, мне нужны деньги.
Озоди: Для чего?
Волос: Мне нужны деньги, чтобы не думать о них, чтобы я мог спокойно работать.
Озоди: А свои работы вы публикуете за свой счет? Как у вас проходит процесс издания книг?
Волос: Нет, слава богу, нет. Мне даже за них немножко платят.
О задачах в современной литературе
Озоди: Как вы относитесь в вопросу о задачах литературы в современных условиях? Когда мы учились на факультете филологии, нам говорили, что советская литература имеет свои задачи, произведения должны отвечать вызовам времени, давать ответы на поставленные вопросы, которые иногда диктовали сверху и так далее. Считаете ли вы, что у современной литературы должны быть свои задачи или же вы, как писатель уверены, что вам достаточно написать то, что душе угодно и если оно понравилось людям, значит, будут читать?
Волос: Я все время об этом думаю. Владимир Владимирович Набоков говорил об этом, что ни литература к жизни, ни жизнь к литературе не имеют никакого отношения. Действительно, наверное, так оно и есть.
Озоди: А где вы черпаете идеи, и почему произведение должно быть интересным, если оно не из жизни?
Волос: Это еще один вопрос, но вы же читаете Стивена Кинга, он же не имеет отношение к жизни. «Кладбище домашних любимцев» - оно ведь не из жизни. Но это одно из немногих мировых произведений, которое заставляет переживать и сопереживать.
Озоди: В чем тогда секрет?
Волос: Вот это вопрос, на который каждый писатель дает ответ сам. Я соглашусь с Набоковым.
Озоди: Но ведь «Хуррамабад» ведь тоже о жизни.
Волос: Несомненно. «Кладбище домашних любимцев» заставляет дрожать миллионы читателей. А «Хуррамабад» не заставляет дрожать миллионы читателей. Оно основано на реальных событиях и на реальной жизни автора.
Озоди: Знакомы ли вы с положением дел в современной таджикской литературе?
Волос: Последнее, что я знал о современной таджикской литературе это чудесный, на мой взгляд, писатель Бахманёр. Я читал его в оригинале, в ту пору уже не переводилось ничего. Это была повесть «Тобути маро кӣ мебардорад?” (“Кто поднимет мой гроб?”).
Озоди: Бозор Собир, о котором вы упомянули, вернулся из США в Таджикистан.
Волос: Я знаю. Но я, к сожалению, не поддерживаю отношений с моими таджикскими коллегами. Раньше, в 1990-х годах мы очень дружили с Зиё Абдулло.
Отношение к мигрантам из Таджикистана
Озоди: Как вы относитесь к российско-таджикским отношениям сегодня, к положению таджикских граждан в России, которые приезжают на заработки в эту страну?
Волос: Об этом думаю каждый день. Потому что когда я выхожу из подъезда, меня очень часто встречал парень-таджик Зафар, а сейчас встречает парень из Киргизстана. Я недавно в одну газету написал статью, пафосом которой стала фраза о том, что «напрасно мне было уезжать из Таджикистана, потому что Таджикистан приехал за мной». Конечно же, мне очень больно смотреть, что очень много таджиков и не только они пытаются найти здесь свое счастье. Мое отношение не может быть правильным. Я ужасно люблю таджиков, Таджикистан, я понимаю, что они такие же абсолютно люди, как все мы. Им свойственны качества, свойственные нам, что они и порядочные и непорядочные. Ровно такие же, как и мы. Когда я вижу, что таджики убирают наш двор, я отношусь к ним особым образом. Русским людям некоторым образом не нравится, что таджики убирают их дворы. Почему-то сами они не ходят их убирать. Но это нормальное отношение одного народа к другому, к приезжим. Всюду всегда это было и будет.
Озоди: Не является ли эта проблема подпиткой для новых произведений?
Волос: Да, я хотел написать такую вещь, где главным героем является таджик, приехавший в Москву, который переживает эти все мучения. Но боюсь, что не доберусь я.
Тетралогия об истории СССР
Озоди: Над чем сегодня вы работаете?
Волос: В 2009 году я объявил, что пишу тетралогию, состоящую из четырех романов. Два из них были написаны и опубликованы. Третий из них написан, но не опубликован. «Победитель», «Предатель» и «Должник» - они есть. Я сейчас должен написать роман «Кредитор». Этот роман завершает историю четырех романов, посвященных истории советской власти, охватывающие события до 1993 года, когда произошло качественное перестроение власти.
Озоди: Вы сами печатаете мысли на компьютер?
Волос: Да, конечно, сам. Но, вот, пока этот роман, как-то не получается. Когда я сажусь и пишу страницу-две, то я просто счастлив. А бывает, что за весь день, за неделю или месяц-два ничего не получается.
Озоди: Кстати, можете ли Вы в России прожить только за счет вашего писательского труда?
Волос: Абсолютно нет, не могу.
Озоди: Тогда как вы решаете финансовые проблемы?
Волос: Это уже выродилось в некий способ жизни. Я ведь все-таки инженер. До 2000-х годов меня друзья звали управлять чем-то. А сейчас я живу за счет того, что это какие-то проценты за квартиру, которую я продал. Но это все никак не относится к писательской работе.
Озоди: Какие темы, на ваш взгляд, могут быть актуальными сегодня, то, что может быть интересно с точки зрения маркетинга?
Волос: Как сказал наш замечательный писатель, «я пишу для себя, а продаю, ради денег». Это действительно так, и это про меня. Если мои печатания приносят мне деньги, хорошо, если не приносят денег, хрен с ними. Но пишу я для себя. Какое может иметь отношение 10 век Бухары к нашим делам? Тем не менее, как это ни странно, вылезают какие-то актуальные вещи, но это не моя вина, это – жизнь.
Озоди: А семья у вас хорошая?
Волос: Да, меня жена очень любит. Гордится, что ее муж писака. А дети живут в Лондоне с женой от первого брака.
Правила комментирования
comments powered by Disqus