Встреча президентов России и Казахстана уже давно не рассматривается наблюдателями как знаковое событие – перелёты из Астаны в Москву и обратно для лидеров двух стран стали уже привычным пунктом в их рабочих графиках. За год случается по 10 подобных встреч. Это ли не лучший показатель подлинного партнёрства?

К этому следует также добавить, что в повестке дня этих встреч не просто обсуждение двусторонних отношений, но целый пакет интеграционных проектов на постсоветском пространстве. Стоит напомнить, что Казахстан является единственным партнёром России, который участвует во всех без исключения продвигаемых Москвой механизмах постсоветской и центральноазиатской интеграции (Белоруссия не является членом ШОС).

Похолодание: мнимое или реальное?

Впрочем, в конце прошлого года между Москвой и Астаной произошёл ряд инцидентов, на основании которых многие СМИ поспешили сделать вывод о похолодании в их отношениях.

Первым тревожным звоночком стал визит Нурсултана Назарбаева в Вашингтон в сентябре прошлого года, в ходе которого казахстанский лидер сделал ряд заявлений о готовности Астаны подключиться к ряду энергетических проектов, призванных соединить центральноазиатские углеводородные месторождения и с европейскими потребителями в обход России.

В октябре последовала речь Назарбава в Стамбуле, к которой некоторые СМИ и политики в Москве отнеслись негативно. "После того как в 1861 году был убит последний казахский хан, мы были колонией Российского царства, затем Советского Союза. За 150 лет казахи едва не лишились своих национальных традиций, обычаев, языка, религии. С помощью Всевышнего мы в 1991 году провозгласили свою независимость" - сказал казахстанский лидер. Резонанс оказался настолько широким, что пресс-служба Назарбаева была вынуждена сослаться на некорректный перевод речи президента.

Впрочем, в ряде случаев СМИ сами подогревали ажиотаж вокруг предполагаемого напряжения между Москвой и Астаной. В частности, опоздание президента Путина на форум приграничного сотрудничества в Павлодаре было расценено ими как своего рода сигнал казахстанской стороне. При этом масла в огонь подлило опубликованное в тот же день интервью секретаря правящей партии Казахстана "Нур Отан" Ерлана Карина, в котором он в категорической форме отрицал возможность создания парламента Евразийского союза, наделённого функциями наднационального органа. Хотя на данный момент этот вопрос находится в настолько "сыром" виде, что обсуждать его всерьёз не имеет смысла.

Наконец, наиболее ярким признаком напряжения в российско-казахстанском диалоге следует считать торможение в переговорах по продлению аренды космодрома "Байконур". Дополнительный резонанс данной проблеме придало хронологическое совпадение с отказом Азербайджана от продления соглашения по Габалинской РЛС, что дало СМИ повод провести аналогию между этими, в действительности, мало схожими событиями.

Таким образом, информационный фон визита казахстанского президента в Москву был сравнительно негативным. Однако его итогом стало заявление лидеров двух стран, призванное снять все вопросы наблюдателей о проблемах в российско-казахстанских отношениях. Путин и Назарбаев заверили, что "найдены взаимоприемлемые решения по использованию космодрома Байконур". Помимо этого было объявлено о начале подготовки нового Договора о дружбе и сотрудничестве, подписание которого намечено на осень этого года.

Вызовы партнёрству

Несмотря на эти позитивные итоги, скептики всё же усомнились в преодолении имеющихся разногласий. В частности, их не устроило, что детали "взаимоприемлемого решения" по Байконуру лидеры двух стран предпочли не раскрывать и, в целом, слишком мало информации было выпущено в публичное пространство по итогам визита.

В повестке дня двусторонних отношений, действительно, существуют вопросы, требующие определённых дипломатических усилий и готовности к компромиссам. Однако эти вопросы имеют более сложный и глобальный характер, чем неосторожные заявления официальных представителей Астаны.

Вызовы для российско-казахстанского партнёрства лежат, прежде всего, в плоскости внешнеполитических ориентиров Астаны и интеграционной стратегии Москвы. Казахстан, как и другие постсоветские страны, придерживается многовекторной внешней политики и стремится найти оптимальный баланс отношений с Россией и с другими международными игроками.

Наиболее показательна в этом отношении сфера энергетики, где Астана пытается балансировать сразу между тремя игроками – Россией, Западом и Китаем. Период укрепления позиций западных энергетических компаний в последние годы сменился акцентом в сторону китайских CNPC, Sinopec CITIC Group. Более того, Астана и Пекин за последние 5-7 лет значительно сблизились – урегулированы пограничные разногласия, налажено сотрудничество в торговой, транспортной и энергетической сферах, а политические контакты двух стран многократно возросли.

В военном сотрудничестве Казахстан хоть по-прежнему и ориентируется на Россию, тем не менее ищет взаимовыгодные направления для сотрудничества с НАТО, а грядущий уход коалиции из Афганистана открывает новые возможности для этого. В частности, казахский аэропорт Чекмента превращён в транзитный центр Альянса.

Наконец, Казахстан стремится к увеличению собственного международного веса. В частности, Астана является инициатором создания и куратором Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии – площадки, созданной в 2002 году и собирающей внушительную часть лидеров азиатских стран. Кроме того, Казахстану удалось перехватить инициативу в посредничестве по иранской ядерной проблеме – в конце февраля в Астане пройдут первые с лета прошлого года переговоры "Шестёрки".

Многовекторность интеграции не помеха

Всё это говорит о том, что в долгосрочной перспективе Казахстан видит себя в качестве самостоятельного и влиятельного международного игрока, что, впрочем, совсем не противоречит стратегическому характеру его партнёрства с Россией.

По наиболее важным позициям российско-казахстанского диалога между двумя странами сохраняется высокий уровень доверия и взаимное стремление к углублению интеграции – развивается Таможенный союз, рассматриваются новые инициативы по совершенствованию механизма ОДКБ. А периодически появляющиеся инициативы о создании единой валюты или наднационального парламента лишь подтверждают высокие ожидания политических кругов двух стран от дальнейшей динамики отношений. Кроме того, оборонные ведомства двух стран в январе согласовали создание единой системы ПВО.

Источник: "Голос России"