В марте пройдет заседание Высшего совета ЕЭК, и после него будет понятно, как ляжет Дорожная карта для Кыргызстана по вступлению в Таможенный союз. Советник премьер-министра КР Олег Панкратов рассказал ИА «24.kg» о новых моделях экономики и о том, как разобраться с грузом старых проблем.
- В декабре Дорожная карта не принята, в чем причина?
- Есть два варианта Дорожной карты: наш и Евразийской экономической комиссии. Они схожие. Но в нашем варианте прописано создание подушки безопасности. Изменения экономической политики всегда вызывают определенные шоки, это как раз то, о чем говорят противники присоединения к ТС. Шоки будут. Другой вопрос, сможем ли мы с ними справиться. Вопрос подписания Дорожной карты снят, так как наши предложения не рассмотрены, но нет ничего страшного. Это нормальный переговорный процесс. Российская делегация с пониманием восприняла позицию Кыргызстана.
- Переговоры продолжаются?
- После Нового года мы провели встречи на уровне экспертов, где до нас довели измененную позицию руководства ЕЭК о том, как они видят дальнейшую процедуру переговоров. По большому счету позиция конструктивная, она подразумевает обсуждение и принятие в какой-то степени наших предложений. В марте будет заседание Высшего совета ЕЭК, где нашу Дорожную карту могут утвердить.
- Согласны ли эксперты ЕЭК с теми доводами, которые представила кыргызская сторона?
- Многие вопросы нам предложили обсуждать в двустороннем порядке, не в рамках интеграционных процессов. Посыл такой.
- Можно ли сейчас говорить о сроках вступления?
- Чтобы озвучивать сроки, необходимо их где-то закрепить. Дорожная карта могла дать ответ на этот вопрос, но она пока не утверждена. У нас всегда вызывало опасения, что срок ее исполнения достаточно сжатый - всего один год. Эксперты с нашей стороны говорили, что это невозможно. Сейчас позиция наших партнеров несколько изменилась, таких жестких сроков по вступлению не ставится. Поэтому однозначно сказать, когда мы вступим, мы не можем.
- Будут ли скорректированы позиции Кыргызстана в Дорожной карте?
- Да, изменение позиций привело к тому, что из 4 пунктов некоторые отпадут. Вызывало опасения одномоментное ограничение деятельности рынков. О том, что их необходимо закрыть, речи не идет. Реэкпорт действует по принципу, что растаможка по весу практически нулевая, нужно отменить этот порядок и растамаживать по инвойсу. Тогда, конечно, себестоимость товаров повысится, но это будет незначительное повышение. Если мы эту процедуру отменяем, конкурентоспособность наших предпринимателей сокращается.
- Поэтому у нас такая разница с данными с китайской таможни?
- Конечно, у них товар выходит стоимостью $5 тысяч, а у нас через таможню проходит по цене $100. Естественно, статиcтика совершенно разная. Тем не менее рынки создали серьезную инфраструктуру, где задействовано большое число людей. Если ограничить их деятельность, это создаст социальную напряженность. Поэтому правительство и обеспокоено данным вопросом. Есть программа развития рынка «Дордой», направленная на его перепрофилирование, в том числе на переход части бизнеса в производство.
Сжатые сроки вступления в ТС ставили рынки в сложную ситуацию, когда мы, не доведя до конца программы развития, прекратили бы их работу. В связи с тем, что сроки присоединения могут быть достаточно лояльны, вопрос рынков можно уже не ставить перед партнерами.
- Как будет решен вопрос с лабораториями?
- В ТС высокие требования по оценке соответствия, и это приводится как аргумент за то, чтобы не вступать в альянс. Но будем мы вступать или нет, эта норма существует, и все, кто хочет экспортировать товары на территорию ТС, будут вынуждены требования выполнять. Поэтому говорить о том, что из-за этого мы не будем вступать, нелогично.
Что произойдет в случае присоединения? Сейчас я, к примеру, занимаюсь производством молока. Для его реализации в Казахстане я вынужден ехать туда, чтобы эксперты дали заключение о возможности экспорта. Только после этого покупатель может получить мою продукцию. Единая система техрегулирования подразумевает, что лаборатория, которая находится здесь, сможет выдавать документ единого образца.
Но для этого нужно определить такие лаборатории. У нас их недостаточно, поэтому в Дорожной карте предусмотрен раздел по приведению в соответствие наших испытательных центров. Для этого определено финансирование, речь о $236 миллионах. В этом случае присоединение к ТС значительно облегчает для наших экспортеров возможность выхода на рынок ТС. Невступление не отменит эти нормы, а барьеры на границе будут только ужесточаться.
- Какие первые шоки Кыргызстан испытает при вступлении в ТС?
- Есть более-менее адекватное исследование, которое четко показывает, что произойдет при вступлении и невступлении. В целом вырисовывается вот какая картина. Есть базовый сценарий развития экономики, примерный рост экономики - 4,5 процента. В таком формате мы двигались на протяжении многих лет. Международные институты говорят, что это наиболее реалистичный прогноз развития нашей экономики. Путем математического моделирования были наложены изменения в результате вхождения в Таможенный союз. Присоединение показало следующее: на следующий год мы получаем рост ВВП на 2 пункта, то есть вместо 4,5 процента 6,5. Потом идет резкий спад на 3-4 пункта, а потом начнется медленное выравнивание. И где-то к 2018-2019 годам общий спад будет 0,5 процента.
- А что будет, если Кыргызстан не вступит в ТС?
- Невступление в ТС при условии того, что против нас вводятся ограничительные меры, дает такую картину: сразу будет спад без подъема, и точно такое же выравнивание, и к 2017-2018 годам мы получим аналогичную ситуацию. В чем сейчас заключается политическая задача? Если мы вступаем, то нужно оказаться выше точки базового сценария на 2-2,5 процента. И это становится предметом разговора с нашими партнерами по ТС. Через стимулирование внутреннего потребления, привлечение инвестиций нам нужно выйти на этот уровень. Невступление не представляет страшной угрозы, но и радужных перспектив здесь также нет.
- За счет чего произойдет первый скачок роста?
- Мы получим увеличение поступлений в бюджет за счет увеличения таможенных тарифов и отчислений из общего котла. Деньги попадают в бюджет и тратятся на потребление. Но следом идет инфляция, и эти последствия нужно нивелировать, для этого нужно привлечь инвестиции. Но в один момент создать такую среду нереально. К примеру, это может быть осуществлено административными методами: бизнесменам говорят - идите в Кыргызстан и стройте ГЭС. На переговорах как раз оговаривалось создание трудоемких производств.
- Насколько вырастут цены при вступлении в ТС?
- Есть две предпосылки для их роста, но есть и контраргументы, которые делают обе предпосылки неверными. Довод оппонентов: мы меняем таможенный тариф, сейчас у нас 5,3 процента, станет 10,5, что повлечет повышение цен. Завтра тариф поменяется, и эта сумма пойдет в бюджет, рост цены будет компенсироваться ростом доходов. Второй довод: цены на рынке единые, а так как в странах ТС цены выше, то и у нас вырастут. Давайте проанализируем, что у нас дешевле. Китайские товары могут подорожать на 4 процента, а то, что мы завозим из стран ТС, не подорожает. Остается то, что производится в КР, и здесь действительно будет рост цен.
- А за счет укрепления пропускных пунктов на границе может увеличиться поступление таможенных платежей?
- Это произойдет не только за счет улучшения администрирования. Как формируется бюджет ТС? Все платежи собираются в единую казну и потом распределяются пропорционально объемам торгов, которые определяются в соответствии с международной статистикой. То есть расчеты будут вестись по той статистике, которую приводит Китай. А КНР говорит, что товарооборот с Кыргызстаном превышает $6 миллиардов. По нашей же статистике, даже $1 миллиарда нет. Значит, от этих сборов мы получим в 6 раз больше.
Правила комментирования
comments powered by Disqus