Казалось бы, жизнь здесь налаживается. Конечно, не так быстро и гладко, как хотелось бы… Но никто и не надеялся на скорое решение проблем, которые копились в регионе годами. Почти все областные акимы уходили в отставку на волне забастовок рабочих и недовольства населения. Сегодня Мангистауская область по-прежнему в лидерах по количеству трудовых конфликтов. Только в прошлом году было зарегистрировано восемь таких инцидентов: дважды они имели место в ТОО “Инженерная Буровая компания Си Бу”, по одному – в ТОО “GMMOS Казахстан”, ТОО “Кеппел Казахстан” и на ряде других предприятий.

Сами работники нефтяных компаний признаются, что устали от протестных акций и не хотели бы снова рисковать тем, что имеют, даже если зарплата и условия труда не соответствуют их запросам. “У 90% забастовщиков были кредиты, которые они в течение восьми месяцев не выплачивали. Они потеряли не только деньги, но и здоровье. Последний профосмотр показал, что у подавляющего большинства высокое давление и сердечная заболеваемость. У многих распались семьи, потому что мужчины элементарно не могли прокормить их. Если снова начнется забастовка, то, поверьте мне, она будет гораздо тяжелее, чем первая, потому что теперь у людей есть опыт, они знают законы, знают свои права”, – говорит начальник отдела административно-социальной работы ТОО “Управление технологического транспорта и обслуживания скважин” (УТТиОС) Малик Мендыгалиев.

К слову, УТТиОС было создано приказом главы государства после жанаозенских событий. Его главная задача – трудоустроить уволенных нефтяников ОА “Каражанбасмунай” (КБМ), ТОО “Аргымак Транс Сервис” и ТОО “Тулпар Мунай Сервис”. С такой же целью было сформировано ТОО “Управление буровых работ и обслуживания скважин” при “Озеньмунайгаз” (ОМГ). Обе компании являются “дочками” АО “Разведка Добыча” “Казмунайгаз” (РД КМГ). На данный момент в них работают более 1700 человек.

- У нас стопроцентный выход на работу, – рассказывает Малик Мендыгалиев. – Нам построили поселок, причем быстро… Хотя по качеству жилья есть вопросы. Но в любом случае условия стали лучше. Новая производственная база еще не запущена полностью. У нее нет аналогов в СНГ. Сейчас мы обучаем на ней наших сотрудников. 350 человек прошли обучение в Алматы. В целом обстановка в компании стабильная. В прошлом году рабочим подняли заработную плату на 30%. Компания также оплачивает (в размере 100 МРП) расходы на оздоровление – это когда люди идут в отпуск. Мы теперь совместно решаем все вопросы, начиная с питания, социального пакета, детских лагерей, подарков на праздники и заканчивая крупными производственными задачами. Мы хотим создать работникам хорошие условия труда, организовать нормальный досуг. Построили спортзал, а наша команда по мини-футболу даже вышла во вторую лигу чемпионата области. То есть мы стараемся всячески налаживать и укреплять диалог между работниками и работодателями. Я думаю, что в Жанаозене обошлось бы без жертв, если бы руководители предприятий слышали своих подчиненных. Я понимаю, что некоторые наши требования были неуместны, но главное – вовремя сесть за стол переговоров и найти компромисс.

Нефтяник утверждает, что жанаозенские забастовщики, несмотря на то, что их терпение было уже на исходе, не ставили целью устраивать погромы, которые впоследствии вылились в кровопролитие: “Мы не творили беспорядки. Восемь месяцев стояли, соблюдая порядок и чистоту. Когда расходились по домам, то за собой даже территорию подметали, чтобы не было никаких жалоб со стороны жильцов близлежащих домов”. По его версии, случившееся 16 декабря 2011 года – дело рук неких третьих сил. Правда, о своих подозрениях относительно того, кто затеял этот “беспредел”, он предпочел умолчать. Впрочем, такой же позиции придерживается большинство его коллег – свидетели трагических событий. О влиянии “извне” говорят и руководители предприятий. По информации, попавшей в распоряжение редакции, одной из последних забастовок нефтяников предшествовали призывы к ним в социальных сетях, причем позже выяснилось, что IP-адреса их источников были зарегистрированы в Украине.

Сам Малик Мендыгалиев – один из бывших забастовщиков “Каражанбасмуная”, где проработал около десяти лет. Таких, как он, оказавшихся в роли связующего звена между рабочими и работодателями, в Мангистау сейчас много. Это одна из главных тенденций, возникших после жанаозенских событий. Как правило, лидеров забастовок приглашают на средние руководящие посты для того, чтобы наладить контакт с рабочими. С помощью этих людей гораздо легче управлять массами, говорить на их языке. Однако любая такая должность требует определенных навыков, выдержки, соответствующего образования. Зачастую простые рабочие не соответствуют этим требованиям. Одно дело – вывести народ на митинг, а другое – заставить хорошо работать и меньше жаловаться.

Кстати, на тех, кто жалуется, гонения продолжаются до сих пор – так говорят рабочие, пожелавшие остаться неизвестными. Их могут незаконно уволить, оштрафовать, даже арестовать, а также оказывать давление на близких. Правда, эти факты особо не афишируются. Опасаясь прослушки, активисты даже боятся говорить о своих проблемах по телефону. Обращаться в профсоюзы, которые действуют на предприятиях, не имеет смысла, утверждают они, так в большинстве своем это “карманные” структуры, защищающие интересы работодателя. Люди вынуждены идти с жалобами в независимые профсоюзы, но и у тех связаны руки. Их в Мангистау попросту отказываются признавать, хотя в 2008-2009 годах, когда начинались первые забастовки, они активно участвовали во всех переговорах.

Сегодня рабочие учатся самостоятельно защищать свои права, поскольку рассчитывать на чужую помощь им не приходится. Они не доверяют ни власти, которая оставалась глухой к их проблемам, ни оппозиционным силам, пытавшимся оседлать протестную волну в своих интересах, ни даже журналистам, поскольку многие из них давали искаженную информацию о восьмимесячных акциях протеста в Жанаозене.

Забастовки нефтяников в Мангистауской области длятся уже более шести лет. Основное требование бастующих – повышение заработной платы. Они не согласны с разницей в оплате труда работников производственного и административно-управленческого персонала, а также с тем, что иностранные рабочие фактически за тот же объем работы получают в разы больше, плюс имеют внушительный социальный пакет и другие привилегии. Надо отметить, что на многих предприятиях после забастовок заработную плату все-таки подняли, в среднем на 30%, но разногласия и споры по этому поводу не прекратились. Теперь рабочие, владея информацией об обстановке в регионе, недовольны еще и тем, что размер оплаты их труда зависит от доходов и прибыли компании – чем больше она добывает нефти, тем выше зарплата. Такая постановка вопроса простых тружеников никак не устраивает. На это у них есть свои аргументы – одна область, одна нефть, тот же объем работы, но почему-то размер окладов разный, где логика?

По их мнению, большинство проблем можно было бы решить, уравняв зарплаты рабочих в нефтяной отрасли, причем не только иностранных и казахстанских, но и в целом всех, кто трудится на различных нефтегазовых предприятиях в стране. Однако для этого нужен специальный закон. Как нам сообщили нефтяники, буквально на днях в правительстве наконец-то приступили к его обсуждению…

“Когда мы пытаемся раскрыть правду, нас начинают прессовать”

Кенжегали Суйеуов, председатель областного независимого профсоюза “Актау”:

- Я считаю, что за два года никаких изменений в сфере разрешения социальных конфликтов не произошло. Да, в “Озеньмунайгазе” стали больше платить, но ведь в других компаниях ничего не изменилось. По региону абсолютно разный социальный пакет (коллективный договор). Где-то получше, где-то, напротив, еще хуже стало. Давать оценку в целом по области очень сложно.

В Жанаозене работают 70 тысяч человек, но примерно столько же остаются безработными. Люди ничем не заняты. Неизвестно, на что они живут. Разве это не взрывоопасная ситуация? Нужно срочно создавать рабочие места. Трубный завод на 20 человек – это не выход из ситуации. Нужны реальные механизмы решения социальных проблем. Но пока я таковых не вижу.

- Какими, на ваш взгляд, должны быть эти механизмы?

- Вся проблема в том, что нет обратной связи, нет социального партнерства, нет открытого диалога. Наш профсоюз последний раз был в трехсторонней комиссии по разрешению трудовых конфликтов еще в 2005 году, при акиме области Ляззате Киинове. После него нас уже не включали в эту комиссию, хотя мы имеем на это полное право согласно Закону “О социальном партнерстве”.

Сейчас готовится новый Закон “О профсоюзах”, в котором будет прописано, что представлять рабочих могут те организации, в которых есть энное количество людей, много первичек. То есть нам ограничивают доступ еще и с этой стороны.

Есть такое понятие – “скрытая социальная напряженность”. Президент страны дал указание работать именно с этим явлением, на что государство в прошлом году выделило 150 млн. тенге. У меня вопрос: на что были потрачены эти деньги?

К слову, именно мы выступили инициаторами включения в госзаказ лота “по разрешению и предотвращению социальных конфликтных ситуаций в нефтегазовом секторе”, однако тендер выиграла руководитель частного учреждения “Сеним “Центр социального партнерства и медиации” Гульсима Бержанова. Она получила 8 млн. тенге на нашу область, но не сделала ровным счетом ничего. Должна была отчитаться о своей работе в СМИ, однако и этого не было. Не пойму, почему данный лот отдали человеку, не имеющему опыта в разрешении трудовых конфликтов.

Я считаю, что улучшения начнутся только тогда, когда все уполномоченные органы будут доступны для гражданина, когда он получит возможность доносить до них свои проблемы и получать адекватные ответы. Одно дело, когда человек получает невнятную отписку, и совсем другое, когда ответ размещают в открытом доступе, на электронном сайте, чтобы его видели все заинтересованные лица. Между тем, сегодня на сайте акима и прокурора области невозможно даже зарегистрироваться.

Регион у нас горячий, взрывоопасный. Когда решаются конфликтные ситуации, нельзя закрываться, замыкаться, прятаться. Решение нужно искать в свободной, диалоговой форме. За столом переговоров должны сидеть представители не только провластных структур, но и независимых организаций. Когда горит дом, надо кричать “пожар”. Так и здесь нужны люди, которые бы открыто и конструктивно выражали свою позицию по решению острых вопросов.

Рабочие должны быть кем-то представлены, нужен независимый орган, который мог бы обозначить существующие проблемы. А таковых миллион, о них можно часами рассказывать. Профсоюзы от ФПК просто не в состоянии их решить, они как страусы прячут голову в песок.

- Расскажите хотя бы о последних случаях обращения к вам рабочих-нефтяников, чтобы вас не обвинили в голословности.

- Только сегодня ко мне пришел работник цеха ППД (поддержка пластового давления) “Каражанбасмуная” Темиргали Муимов. Его, оператора 5-го разряда, заставляют помимо основной работы без приказа руководства таскать трубы, убирать мусор, хотя в индивидуальном трудовом договоре, в служебной инструкции ничего такого не прописано. Вместо того, чтобы отдыхать (перерыв должен быть не меньше 12 часов согласно главе “Время отдыха” ст. 95 Трудового Кодекса РК), ему приходится выполнять чужую работу.

Или, к примеру, предприятие УТТиОС, согласно коллективному договору, перечисляет 7,5 млн. тенге на санаторно-курортное лечение рабочих, однако председатель местного профсоюза Султан Еснаев не выплачивает им эту компенсацию в полном объеме. Кроме того, в течение двух лет идет переписка между работниками УТТиОС и руководством компании по поводу оплаты 12 дополнительных рабочих дней согласно приказу министра труда и соцзащиты населения от 31 июля 2007 г. №182-п “Об утверждении списка производств, цехов, профессий и должностей, перечня тяжелых работ, работ с вредными (особо вредными) и (или) опасными условиями труда, работа в которых дает право на сокращенную продолжительность рабочего времени, дополнительный оплачиваемый ежегодный трудовой отпуск и на повышенный размер оплаты труда”.

В свою очередь, компания “Юго-Восточная сервисная группа” (ЮВСГ) всячески препятствует работе нашего профсоюза “Актау”. По этому поводу в октябре прошлого года мы обратились к прокурору области Сабыржану Бекбосынову с просьбой возбудить уголовное дело по ст. 150 Уголовного кодекса РК – воспрепятствование работе общественной организации. Но до сегодняшнего дня мы не получили ни ответа, ни промежуточного письма.

И такие нарушения сплошь и рядом. Когда мы пытаемся раскрыть эту правду, нас начинают прессовать. Но ведь проблемы никуда не исчезают, рано или поздно они нарывают, а, если их не решать – прорывают.

Работа нефтяника сама по себе очень тяжелая. Зимой в лютый холод люди стоят по 12 часов возле скважины, из которой вместе с нефтью идут грязь и вода, дышат сероводородом. А летом, представьте, жара 50 градусов, условия не лучше. Так им еще постоянно приходится бороться за свои права, за заработанные кровью и потом деньги…

- Основной источник недовольства рабочих – размер зарплаты. У кого-то она выше, у кого-то ниже. Причем иногда эта разница бывает очень существенной. Почему так происходит?

- В советское время действовал единый квалификационный тарифный справочник (ЕКТС), в котором было четко прописано, кто и чем должен заниматься, какую зарплату за это получать. В нем также говорилось, что работодатель устанавливает тариф, но он не должен быть меньше, чем государственный.

Сегодня в Казахстане действует Указ президента РК №1284 от 17 января 2004 г. “О единой системе оплаты труда”. Согласно статье 120 Трудового Кодекса РК, государственные гарантии в области оплаты труда работников включают: минимальный размер месячной заработной платы; минимальный размер часовой заработной платы, минимальные стандарты оплаты труда; оплату за работу в сверхурочное время; оплату за работу в праздничные и выходные дни; оплату за работу в ночное время и т.д. То есть компании должны соблюдать тариф не меньше государственного.

Что мы имеем сегодня? В китайской буровой компании “Си Бу” тарифы в два раза меньше, чем на государственном предприятии “Озеньмунайгаз”. Казалось бы, такие же рабочие, выполняют такую же работу, в одном и том же регионе, только один получает, допустим, 10 тенге, другой – 5 тенге. Выходит, что “СиБу”, ЮВСГ, УТТиОС и им подобные нарушают закон, занижая зарплату своим работникам?

Сейчас в правительстве работают над тем, чтобы установить тарифный потолок. На мой взгляд, надо просто выполнять законы и указы главы государства.

Кто-то пытается сравнить зарплаты наших нефтяников и азербайджанских, у которых они еще ниже. Я считаю, что это неуместно, так как наша страна ставит своей целью войти в тридцатку развитых стран. В таком случае почему бы нас не сравнить с норвежцами, канадцами или арабами?

- Как объясняют в компаниях, зарплата их рабочих напрямую связана с объемами добычи и размерами прибыли. То есть некоторым компаниям невыгодно переходить на единый тариф…

- На недропользование компаниям выдается лицензия. И надо учитывать возможности предприятия. Если у него нет основных фондов, которые можно было бы вложить, чтобы улучшить условия для рабочих, то зачем нам такая компания? Чтобы грабить наши недра? К примеру, в свое время в “Каражанбасмунае” работала канадская компания, которая создала для своих рабочих прекрасные условия и даже построила детский сад. Но ее выжили, отдали предпочтение китайцам, которые только ухудшили социальное положение.

Есть такое понятие – “корпоративная социальная ответственность”. Но ее сегодня никто не придерживается. Где отдача? Где садики, больницы, школы? За 20 лет в Актау ни одной школы, ни одного детского сада не было построено на средства предприятий. В городе даже нет специализированной детской больницы, хотя 47 тысяч детей ежегодно лечатся и проходят через детскую поликлинику. Надо давать возможность работать социально ответственным компаниям. Сейчас очень много людей, которые хотят получить лицензию на недропользование.

Глава государства три года назад сказал, что все компании, в которых работает более десяти человек, должны заключать коллективные договоры. Я еще при Крымбеке Кушербаеве предлагал все наши предприятия по списку проверить на наличие колдоговоров. И хотя задание было дано, до сих пор нет результатов, полный ноль.

Если вы посмотрите на список 50 самых богатых людей Казахстана по версии журнала Forbes, то все они в основном занимаются нефтью. Там нет представителей машиностроения, химической отрасли, производства бытовой техники – эти направления у нас просто не развиваются.

Наш регион как бомба замедленного действия. Ничего не изменилось. Люди замкнулись, перестали открыто выражать свое мнение, поскольку боятся, что еще кто-нибудь ими воспользуется, как это было во время жанаозенских событий. По этой трагедии еще не все карты раскрыты, и я не верю, что когда-нибудь вся правда станет известна. Но я уверен, что ужесточающими законами не исправить ситуацию, нужны социальные реформы и консолидация общества по решению трудовых конфликтов.

“Власть опять наступает на те же грабли и строит отношения с людьми, которые ничего не решают”

Мухтар Умбетов, лидер профсоюзного движения:

- Только вчера мне позвонили из АО “Мангистаумунайгаз” (ММГ) и сообщили, что рабочим подняли заработную плату. Самое интересное, что по этому поводу уже начинает роптать другая социальная группа, которая в принципе никогда не участвовала в акциях протеста.

Дело в том, что в Казахстане величина прожиточного минимума составляет около 18 тысяч тенге, зарплату ниже этого уровня никто из собственников не имеет право устанавливать, а выше – до бесконечности, хоть миллион в месяц. После того, как президент заявил, что “требования нефтяников были обоснованны”, рабочие, естественно, стали требовать большего. Однако и наверху поумнели – они теперь пытаются законодательно закрепить максимальный уровень заработной платы. Конечно, пока это только обсуждение, проект. Но если бы все так легко решалось, то все люди в мире были бы счастливы. Мы прекрасно понимаем, что это не гарантия от новых акций протеста. Жизнь намного сложнее. Поэтому не пороги надо устанавливать, а открывать новые производства, обучать и переобучать людей. Внедрялись ли в АО “Озеньмунайгаз” или в АО “Каражанбасмунай” до забастовок 2011 года новые технологии, хоть один рабочий прошел там переобучение или стажировку за рубежом? Конечно, нет!

Меня часто спрашивают: почему в казахстанских компаниях бастуют, а в иностранных – нет, хотя уровень зарплаты одинаковый? Да потому что там достойные условия труда и быта, соцпакет, спецодежда, питание, и в целом отношение к работнику человеческое. Плюс ко всему там работает система повышения квалификации, каждый имеет международный сертификат. К, примеру, любой работающий на Тенгизе или Кашагане может спокойно уехать за рубеж. Сегодня много казахов работает в Бразилии, ЮАР, Австралии. В основном это нефтяники, которые проходили стажировку в иностранных компаниях.

Что касается отечественных нефтяных компаний, то там царила сверхэксплуатация. В Актау хоть какая-то демократия была, а в Жанаозене вообще работника за человека не считали, относились как к собаке. Руководство никого ниже начальника цеха не видело. А в каких условиях люди жили и работали – горы мусора, везде грязь, ни дорог, ни канализации, все отходы выливались на улицы, все старое, серое, страшное. Рабочие если и заходили к руководителю, то как в Кремль. Помню, заместитель акима Мангистауской области Амангельды Айткулов в бытность его одним из руководителей ОМГ при мне рабочих пинками выпроваживал из кабинета, когда те пришли жаловаться… Вообще, оторвались от людей, оторвались от реалий. Я и раньше говорил, что рано или поздно Озень взорвется. Там вообще деспотизм был по отношению к рабочим.

- Какая сейчас там обстановка?

- Жанаозен, конечно, особый случай. Туда брошены огромные ресурсы и средства.Сейчас там все побелили и покрасили, проложили тротуары и дороги, посадили деревья, провели канализацию, причем почти такую же, как в Астане на левом берегу, чуть ли не из золотых труб… Построены стадион, какого нет во всем Западном Казахстане, большой бассейн.  Это о чем говорит? О том, что можно было и раньше заняться этими вопросами.  Если в Актау за тот же период еще ни одного дома не построили, то там уже успели несколько жилых домов возвести. Если здесь одна школа строится, то там – три, если здесь один детсад сдали, то там – три. Условия работы тоже улучшаются. Там же раньше у рабочих даже душа не было, они мылись под краном. А сейчас всему уделяется внимание – и спецодежде, и питанию, и бытовым условиям. И сами люди другие стали. Правда, теперь они другого хотят, так как почувствовали, что могут чего-то добиться через забастовки.

- Кстати, нефтяникам ОМГ тоже ведь повысили зарплату…

- Уровень зарплаты в “Озеньмунайгазе” выше, чем на остальных предприятиях Мангистау. Но я считаю, что они получили ее только ценой жизни и свободы своих товарищей.

Сейчас самая стабильная ситуация на месторождении Каламкас. Почему? Потому что в тот период к руководству “Мангистаумунайгаза” (ММГ) пришел новый человек и принял решение в интересах рабочих. ММГ, кстати, 15 июня 2011 года тоже был в шаге от массовой забастовки…

- Помимо недовольства уровнем заработной платы и условиями труда, рабочих возмущало отсутствие диалога с руководством компании, местной администрацией. Есть ли сдвиги в этом направлении?

- У нас одна цель с местными властями – чтобы люди спокойно работали, получали достойную зарплату. Чтобы ни их не трогали, ни нас не дергали правоохранительные органы. Мы же не банду возглавляем, не какую-нибудь экстремистскую или террористическую организацию, мы – профсоюзные деятели. Если бы тогдашнее руководство области выслушало нас и попыталось сотрудничать, вместо того, чтобы “трамбовать”, трагедии бы удалось избежать. К примеру, они создавали видимость того, что подпускают нас к обсуждению коллективных договоров, а на выходе оказывалось, что тех пунктов, за которые мы бились, попросту нет.

Вы только посмотрите, кто тогда занимался социальной политикой в крупных компаниях – сплошь бывшие отставные акимовские заместители. В КБМ во время забастовок заместителем по социальным вопросам был бывший руководитель аппарата акима области Али Сахимов. В свою очередь, его правой рукой была бывший начальник областного управления труда и социальной защиты Акмоншак Баужанова. В РД КМГ соцвопросами занимался бывший секретарь обкома партии Кайролла Ережепов. У них был один подход к подчиненным – “я начальник, ты дурак”.

Если брать всех, кто был акимом Мангистауской области, то нынешний, Алик Айдарбаев, – один из немногих, кто действительно работает в этом направлении. До него такой диалог вел разве что Ляззат Киинов. Он руководил в период после масштабных забастовок 1998-99 годов, тоже был нефтяником. Наладил производство и ушел нормально. Остальные уходили плохо, в основном после массовых акций протеста.

Айдарбаев тоже технократ (долгие годы работал в нефтянке), может, это и правильно, что его назначили, потому как 95% доходов у нас от нефтяной отрасли. Среди плюсов в работе нынешнего акима области можно отметить то, что он активно внедряет инвестиционные и экономические программы. Кроме того, считаю, что он правильно сделал, когда пошел в народ и стал с людьми разговаривать. В принципе, у него хорошая репутация среди рабочих. Но, на мой взгляд, это не дело акима по любому поводу бегать к ним.

- Разве это плохо?

- Я считаю, что аким должен вмешиваться в крайних случаях, когда конфликт выходит за рамки компании, как это было в Жанаозене. Тогда действительно был пожар, и его надо было гасить с непосредственным участием первого руководителя области.

Алик Айдарбаев сейчас высшее государственное лицо в области. Его обязанность – ставить цель и направлять людей, а исполнять задачу должна команда. То есть спрашивать нужно с заместителей акима по внутренней политике и социальным вопросам, с тех, кто регулирует общественные, трудовые отношения, в том числе с профсоюзами. Сейчас в этом смысле более-менее спокойно, не так горит, хотя там много чего не отрегулировано, работы хватает. Этими вопросами должны заниматься уполномоченные органы и профильные заместители акима. Соответственно за исполнением законов обязана следить прокуратура. И все они должны вести активный диалог с рабочими.

Конечно, со всеми 100 тысячами работников говорить невозможно, но ведь есть общественные объединения – профсоюзы. Однако почему-то пока сотрудничество идет только с теми, кто входит в Федерацию профсоюзов Казахстана (ФПК). Независимые профсоюзы игнорируются. Хотя, к примеру, профсоюз “Актау” – единственный в области, кто имеет практический опыт. Ни одна забастовка за последние 15 лет в Мангистау не проходила без участия его активистов.

Сейчас за стол переговоров садятся люди, которые занимаются демагогией. Они больше всех кричали, а на выходе оказались мелкими и слабовольными, “сдав” всех своих товарищей. А те люди, которые действительно хотели честных переговоров – Максат Досмагамбетов, Роза Тулетаева и другие – наоборот, были наказаны. Это несправедливо. Суд над ними проходил с огромными нарушениями. За решеткой оказалось много невинных людей. Они выйдут еще более озлобленными. Тем более что некоторые из них в тюрьме от безысходности поддаются влиянию экстремистских деятелей….

Руководители большинства профсоюзов в нефтяных компаниях были избраны на волне стихийных забастовок. То есть, кто больше всех кричал, тот и пробился наверх. Однако управление людьми – это очень тонкое и сложное дело. Тут не только личные качества нужны. Ораторство и смелость хороши на митингах, а для постоянной работы необходимы знания, умение отстаивать интересы людей, настойчивость и крепость духа в переговорах с власть предержащими, чтобы достичь успеха.

- То есть фактически происходит имитация бурной профсоюзной деятельности?!

- Получается так. Власть опять наступает на те же грабли и строит отношения с людьми, которые ничего не решают.

Все профсоюзы в Мангистау входят в област­ную федерацию профсоюзов, которая, в свою очередь, входит в ФПК. Я всегда говорил, что именно она виновата в том, что произошло в Жанаозене. Это ее члены бастовали, были недовольны. Имея прямой выход на правительство, Федерация могла решить эту проблему, но не стала этого делать. Сейчас она оказалась между молотом и наковальней. Ведь теперь рабочих не устраивают только подарки на Новый год, они требуют, чтобы профсоюзы были как коллективный адвокат, защищали в первую очередь их интересы. И они обязаны это делать, потому что живут на их членские взносы.

Сейчас рассматривают новый закон о профсоюзах, который фактически вводит монополию в лице Федерации, а остальных снова загоняют в стойло. Но ведь мы, наши идеи никуда не исчезнут. В нас нуждаются рабочие. Когда в ноябре произошла трагедия в Oil Construction Company (подразделение ММГ), люди пришли к нам, хотя в компании действуют две профсоюзные организации.

А так как здесь нас не слышат, то мы пойдем туда, где будем услышанными – это та же Всемирная федерация профсоюзов, Международная конфедерация труда и другие международные институты. Они нас поддерживают, приглашают на международные конференции. И это сотрудничество уже приносит плоды. К примеру, мы просили вмешаться в ситуацию Комитет по правам человека ООН, Европарламент. Недавно Розу Тулетаеву, у которой серьезные проблемы со здоровьем, перевели на поселение. Может быть, наше обращение и поездки сыграли в этом свою роль.

- Значит, трагедия в Жанаозене ничему не научила, и прежние ошибки повторяются вновь…

- Да, и гонения продолжаются. К примеру, меня и увольняли, и избивали, и детям угрожали, а недавно, после моего выступления в Европарламенте в защиту осужденных нефтяников, супругу – квалифицированного работника с большим стажем и опытом работы – уволили с работы.

Многие воспользовались забастовками в Жанаозене, чтобы заработать политические дивиденды. Тщеславие, нездоровые амбиции, корыстные интересы группы людей усугубили положение. К примеру, когда в начале июня 2011 года к бастующим приехали так называемые лидеры оппозиции, что они сделали? Они только спровоцировали рабочих на радикальные действия и уехали, даже дня там не пробыли. Они знали, что предстоят выборы в парламент, и им нужен был не диалог рабочих с работодателями, а политическое сотрясание воздуха. Если бы они действительно хотели помочь людям, то поддержали бы забастовку с самого начала, 1 мая, но они появились только 3 июня, когда уже Наталью Соколову посадили.

Сейчас оппозиция рассыпалась как карточный домик, и это естественно, потому что во главе этих партий стояли представители национальной буржуазии, интересы которых расходятся с интересами простых людей. И сегодня настало время создания новой политической организации во главе с новыми лидерами, которые достойно и самоотверженно будут защищать интересы народа.

В заключение хочу сказать, что у нас хороший, трудолюбивый, толерантный народ. Сколько на моей памяти было забастовок, никогда рабочие не переступали ту грань, за которой начиналось нарушение прав других людей. Так происходило и во время многомесячной забастовки 2011 года в Актау и Жанаозене. Это потом был беспощадный расстрел рабочих. И я считаю это преступлением. И время назовет истинных виновников той трагедии.

“Народ напуган и до сих пор никому не доверяет”

Жанибек Кожык, независимый журналист:

- Нынешний руководитель области очень хорошо знает проблемы нефтяников, так как сам является нефтяником. Если возникают конфликты, то он старается решать их без промедления. К примеру, были два инцидента на месторождениях Каламкас и Жетыбай. Не помню, чтобы кто-то из областных акимов выезжал на подобные конфликты раньше чем через три дня. А Алик Серикович поехал сразу же и взял все в свои руки, пока проблемы не усугубились. Таким же образом решались споры в АО “Каражанбасмунай” и на других предприятиях.

Сейчас в Мангистау среди нефтяников нет разногласий. Я сам работал и на Каламкасе оператором, и в “Каражанбасмунае” слесарем, поэтому знаю их трудности не понаслышке. Рабочие постепенно привыкают к тому, чтобы любые проблемы решать без крика и шума, через профсоюзы. Кроме того, начали уделять больше внимания их быту и социальным вопросам, тогда как раньше этого не было.

Трудовые конфликты возникают еще и потому, что до сих пор нет нормального закона. Нефть везде одинаковая, цены на нефть одни и те же, но зарплаты у нефтяников разные. К примеру, в “Озеньмунайгазе” зарплата одна, в “Мангистаумунайгазе” и “Каражанбасе” совершенно другая. Все смотрят на “Казмунайгаз”. Поэтому нужно привести их к общему знаменателю. Например, для учителей четко прописано, сколько они получают за час работы, сколько за 18 часов, сколько по категориям, предусмотрена даже надбавка 30%, если они работают в сельской школе. Что-то подобное нужно ввести и для нефтяников. Тем более что в Мангистауской области 96% налогов поступает именно от их доходов. Бюджет Казахстана на 75% состоит из поступлений от добычи нефти и газа. В данной отрасли занята значительная часть жителей региона. Поэтому мы остро нуждаемся в таком законе.

- Насколько сократилась за последние два года пропасть между рабочими и работодателями?

- Сейчас руководители общаются со своими работниками. Осенью был инцидент в “Каражанбасмунае” – там рабочие остановили работы на одном предприятии. В конфликт вмешался аким области, после чего виновные руководители были отстранены от должностей либо перемещены на другие позиции, чтобы не было продолжения противостояния и возможности для мести.

К слову, сегодня на предприятиях недостаточно руководителей, способных вести грамотную работу в коллективах, вникать в проблемы и спорные моменты, не доводя дело до социального взрыва.

К сожалению, предыдущим акимам области не удалось справиться с этими проблемами. Ни Крымбек Кушербаев, ни Бауржан Мухамеджанов не разбирались в нефтяном деле. Поэтому пожеланием мангистаусцев было то, чтобы регионом руководил именно нефтяник. К примеру, если в Костанае акимом будет выходец из “нефтянки”, то он не справится, потому что там нужно разбираться в сельском хозяйстве. Везде необходимы профессионалы своего дела.

- Вы были свидетелем судебного процесса над 37-ю нефтяниками, которых обвинили в организации массовых беспорядков в Жанаозене. Как вы оцениваете вынесенные им приговоры?

- Суд прошел совершенно несправедливо. Он, по сути, не решил основную проблему. Рассматривались только видеоматериалы. На скамье подсудимых оказались те, кто попал в объективы камер и на кого были написаны доносы. А истинные организаторы и зачинщики беспорядков не “засветились” и поэтому ушли от ответственности. В итоге были осуждены рядовые нефтяники, причем их обвинили даже без свидетельских показаний. Допустим, приходит аноним, за ширмой его не видно, а его голос служит основанием для вынесения приговора. Некоторые сейчас освобождаются условно-досрочно. Но раны Жанаозена не затянутся в одночасье, это долгий процесс. Народ напуган, до сих пор никому не доверяет.

- Как же помочь людям быстрее пережить последствия трагедии? У вас есть рецепты?

- Казахи говорят: “беги от женщины, которая не заботится о трехдневном пропитании, беги от мужчины, который не заботится о трехлетнем пропитании”. Во всем должно быть грамотное планирование.

 Сегодня в Мангистауской области проживают около 600 тысяч человек, в том числе в Жанаозене – 130 тысяч. Ежегодно в этом городе появляются на свет, как минимум, 4 тысячи младенцев. То есть можно прогнозировать, что через десять лет численность его населения возрастет на 50 тысяч человек и составит в сумме около 200 тысяч. При этом Жанаозен стоит на первом месте по количеству жителей, не имеющих жилья и работы. Если когда-то нефти добывалось 16 млн. баррелей, то сейчас всего 5 млн., и с каждым годом объем добычи сокращается. К тому же стремительно ухудшается экологическая ситуация в регионе. Поэтому необходимо срочно заняться решением этих проблем и прежде всего трудоустройством людей.

На мой взгляд, надо постепенно сделать регион привлекательным для туристов – провести из Бейнеу к курорту “Кендерли” газ, наладить производство пресной воды, выработку электроэнергии, построить теплостанцию. Озеро Кошкар-ата перед въездом в Актау – прекрасное место с точки зрения туризма. Например, в Дубае на воде построили город и активно привлекают туда иностранцев. В Египте население 60 млн, из них 70% живут на доходы от туризма. А в Мангистау находятся 13 тысяч из 25 тыс

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram