Казахстан и Узбекистан - две ключевые страны Центральной Азии (ЦА), позиции которых во многом определяют характер современных отношений в регионе. В этой связи, к участию в очередной части виртуальной экспертной дискуссии по вопросам взаимодействия в ЦА проект «Центральная Евразия»пригласил авторитетных ученых из этих двух стран: Хайруллу Умарова и Еркина Байдарова. Даже простое сопоставление их подходов, как представляется, уже поможет увидеть очевидные совпадения и отличия в политике двух стран, тем самым, подсказав основные направления межгосударственного сближения.
Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия»: в первую очередь, дорогие коллеги, хотелось бы получить Ваши оценки по вопросу состояния и перспектив региональной интеграции, как высшей стадии регионального сотрудничества. К тому же, уверен, будут интересны и Ваши ответы на вопрос о роли/месте двух стран в региональных процессах. Все остальные вопросы дискуссии, уверен, Вы прекрасно знаете, а поэтому прошу ответить и на них.
Хайрулла Умаров (Узбекистан), кандидат политических наук, доцент: в период глобализациирегиональная интеграция имеет все более важное значение. Соответственно, я думаю, что не только эксперты, но и простые люди, считают, что региональное сотрудничество должно иметь место.
Однако, политические реалии – основные направления внешней политики, экономическая дифференциация, разные подходы к решению проблем региональной безопасности, а также наличие военных баз иностранных государств и общих границ с ведущими внерегиональными державами - все это и многое другое существенно влияет на процессы взаимодействия в ЦА. Опираясь на исторический опыт, к примеру, объединения русских земель, объединения Германии, созданияЕвропейского Союза, можно сказать, что, в первую очередь, важное значение играет осознание регионального единства на уровне политических деятелей и населения.
Еще один важный момент. В некоторых изданиях, к сожалению, муссируется тезис о«соперничестве/конкуренции» Казахстана и Узбекистана за лидерство в регионе. Это не так. С точки зрения теории, «соперничество» - это совокупность мер и шагов, направленных на обеспечение своего доминирования по конкретным вопросам. Однако, ни Узбекистан, ни Казахстан не стремились к этому, не создавали альянсы и союзы друг против друга, а также не использовали экономическое рычаги для оказания давления друг на друга. Более того, как Узбекистан, так и Казахстан всегда учитывают специфику своего географического расположения, которое толкает их к сотрудничеству друг с другом: для Казахстана - это расположение между двумя гигантами, Россией и Китаем, а для Узбекистана - рядом с очагом нестабильности, Афганистаном.
В этой связи, на мой взгляд, Узбекистану необходимо еще больше укреплять отношения с Казахстаном. Если Узбекистан и Казахстан станут локомотивами региональной интеграции, то данный процесс может дать результат. Однако, здесь необходимо учитывать и российский фактор. Еще в начале создания СНГ в некоторых официальных документах и высказываниях российских политологов ставилась задача «свести на нет» интеграцию в ЦА. Необходимо отметить, что и другие «внешние силы» также не заинтересованы в возникновении интегрированной единицы в регионе.
Если мы хотим интеграции, то с чего необходимо начать? Многие специалисты утверждают оцелесообразности углубления экономического сотрудничества или же создания какой-либо организации. Но создание объединений без конкретных целей или задач может привести к усилениюбюрократизации и в конечном итоге к безрезультативности. С теоретической точки зрения, всякая интеграция начинается с культурно-цивилизационных аспектов. Поэтому, в первую очередь, необходимо развивать культурно-экономические контакты между странам региона: активно использовать СМИ, встречипредставителей интеллектуальной элиты, в том числе бизнеса, министерств и ведомств, общественных деятелей и ученых.
В плане институционализации интеграционных процессов, а также в силу того, что Узбекистан имеет границы со всеми странами региона, было бы целесообразным создать «контактные группы» по конкретнымнаправлениям: к примеру, первый блок «Казахстан - Узбекистан - Кыргызстан» - для решения водно-энергетических, приграничных и других вопросов. Второй блок, «Узбекистан - Кыргызстан -Таджикистан» мог бы быть ориентирован на решение водно-энергетических и приграничныхвопросов, а также развитие сотрудничества в области борьбы с терроризмом. Третий блок, «Узбекистан- Таджикистан - Афганистан» мог бы быть нацелен на противодействие наркотрафику иторговле оружием, борьбу с терроризмом. Четвертый блок, «Узбекистан - Туркменистан - Афганистан»мог бы иметь задачей решение проблем региональной безопасности и развитие транспортного сообщения через территорию Афганистана.
И опять же, делаю особый акцент на том, что в развитии сотрудничества, с одной стороны, принципиальна политическая воля элит стран региона и осознание ими ответственности перед будущими поколениями, а, с другой стороны, - стремление самих народов стран ЦА к взаимодействию.
Еркин Байдаров (Казахстан), ведущий научный сотрудник Института востоковедения им. Р.Б. Сулейменова Комитета науки Министерства образования и науки Республики Казахстан: порядок приоритетности/близости к Казахстану остальных государств ЦА мне видится следующим образом - Узбекистан, Кыргызстан, Туркменистан, Таджикистан. С первыми тремя у Казахстана общая граница, и естественно, что в первую очередь именно с ними нужно укреплять отношения. Однако это не значит, что Таджикистан должен оставаться без казахстанского внимания.
Со всеми государствами региона у Казахстана более или менее хорошие взаимоотношения, но, тем не менее, укрепление связей с Узбекистаном является, на мой взгляд, наиболее приоритетным, так какКазахстан и Узбекистан – ключевые государства в ЦА. От взаимоотношений именно этих двух государств во многом зависит стабильность в регионе. Поэтому не случайно, что во время прошлогоднего официального визита Президента Нурсултана Назарбаева в Узбекистан обстоятельно обсуждались вопросы региональной безопасности. В итоге между странами был подписан Договор о стратегическом партнерстве.
Обе страны располагают значительными энергетическими ресурсами. Нас объединяют традиционные культурные, религиозные и человеческие связи. Однако торгово-экономические отношения до последнего времени находились на огорчительно низком уровне. Товарооборот в 2-3 миллиарда долларов явно не соответствует потенциалу двух стран, о чем говорят многие эксперты.
Для того чтобы максимально укрепить «близость» государств региона друг к другу нужно усилить как политическое, социально-экономическое, так и социокультурное сотрудничество. Вот уже почти двадцать лет после распада СССР крупнейший историко-культурный регион, в качестве своей самоидентификации избрал для своего географического «адреса» кальку с англоязычного понятия «Central Asia». Во многом это было связано с тем, что новые независимые государства ЦА тем самым раз и навсегда решили предать забвению наследие советской эпохи, когда единое цивилизационное, этнокультурное, геополитическое целое, именовалось – «Средняя Азия и Казахстан».
В свое время известная американская исследовательница Марта Брилл Олкотт в своей брошюре «Revisiting the Twelve Myths of Central Asia» («Пересматривая двенадцать мифов о Центральной Азии») сделала вывод, что единое цивилизационное целое Центральной Азии представляет собой миф (с этим тезисом соглашаются и некоторые казахстанские эксперты). Я же предлагаю рассматривать этот регион как единое культурно-цивилизационное пространство, и именно под этим углом зрения анализировать положение дел в настоящем и будущем. Нужно чтобы понимание этого факта, дошло до сознания населяющих регион обществ. Отделившись стеной отчуждения, друг от друга, государства ЦА легко могут стать объектом притязания со стороны более крупных фигур «великой шахматной доски», как образно обозначил Евразию Збигнев Бжезинский.
Несмотря на то, что по приоритетности/близости к Казахстану на первое место я поставил Узбекистан, в то же время, наибольшие проблемы/сложности у Казахстана существуют опять же с Узбекистаном. Это связано, больше всего, с политическими амбициями за лидерство в регионе.
Обе страны имеют самое большое население в регионе (17 и около 30 миллионов соответственно). Природа также не обделила их. И у Казахстана и у Узбекистана имеются богатые природные ресурсы. К этому следует добавить и их интеллектуальный потенциал.
Проблемы/сложности во взаимоотношения обоих государств начали проявляться с конца 1990-х - начала 2000-х гг. Если в начале 90-х гг. Узбекистан во многом опережал Казахстан в экономическом развитии и выступал с идеей «Туркестан – наш общий дом», то с конца 90-х гг. прошлого века Казахстан вышел вперед и очень сильно оторвался в экономическом развитии, как от Узбекистана, так и от других своих соседей. На это есть и объективные причины. Это и гражданская война в Таджикистане начала-середины 90-х гг., активизация т.н. ИДУ, приход к власти Движения «Талибан» в Афганистане, что во многом повлияло на социально-экономическое развитие Узбекистана, так как большая часть ВВП страны стала уходить на укрепление южных границ и покупку современного вооружения для узбекской армии. На рубеже ХХ - начале ХХI века дело доходило и до перестрелок на границе. Хотелось бы думать, что эта страница в современной истории взаимоотношений двух стран уже перевернута.
Многие казахстанские эксперты считают Узбекистан закрытым государством и обществом. Возможно, именно этот имидж «несвободы» в какой-то степени и мешает нашим отношениям.
Несмотря на то, что обе страны не слишком-то прислушиваются к мнению «цивилизованного мира», следует отметить близость позиций лидеров двух стран по афганскому вопросу. Казахстанских экспертов, как и узбекских коллег, беспокоит «фактор-2014». Как поведут себя талибы после того, как большая часть войск натовской коалиции покинет эту страну? Сегодня и Казахстан, и Узбекистан активно способствуют мирному развитию событий, тем более что наши соседи имеют общую границу с Афганистаном. Если наша страна строит там больницы и школы, обучает афганских студентов в своих вузах за счет бюджетных средств, то Узбекистан построил несколько мостов через Амударью - в районе Термеза и речного порта Хайратон.
Тормозом для двусторонних экономических связей двух стран служит, прежде всего, отсутствие свободной конвертации узбекского сума. Из страны, где долгое время существуют «параллельные» курсы обмена валюты, затруднен вывоз капитала. Тем не менее, казахстанский бизнес как-то пытается приспособиться к правилам игры.
Одним из актуальнейших сторон сотрудничества, из которых мы могли бы извлечь обоюдную пользу, является развитие автомобильного и железнодорожного транспорта. Эта сфера развивается, но без должной динамики. По информации министра транспорта и коммуникаций Казахстана Аскара Жумагалиева, в 2014 году будет запущен международный скоростной поезд сообщением «Алматы-Ташкент». Хочется надеяться, что эта идея будет осуществлена.
Также много барьеров при прохождении границы, недостаточно прозрачны внутригосударственные правила и инструкции нашего соседа. Второй блок проблем – водные ресурсы. Необходимо найти решение, которое устраивало бы все пять стран Центральной Азии. К сожалению, как мне представляется, эта проблема, скорее всего, неразрешимая для политиков нынешнего поколения. Казахстан приложил немало усилий, чтобы снизить остроту проблемы. Пойдя на немалые траты, были сооружены несколько водохранилищ, которые способны в летнее время спасти посевы и населенные пункты от жары, а зимой - от затопления.
Третий, не менее важный блок проблем – энергетика. Как Вам известно, Казахстан и Узбекистан находятся в едином «энергетическом кольце», которое было построено еще в союзные времена, и управляло электроэнергией пяти государств. В июне 2003 года из этой системы вышел Туркменистан, а в 2009 году вышел и Таджикистан. Начиная с 2009 года, намерение выйти из энергетического кольца высказывает и Казахстан. Причина банальна, проста – несанкционированный отбор электроэнергии со стороны Узбекистана (примерно от 60 до 100 млн. кВт/ч электроэнергии). По словам экспертов-энергетиков, в зимнее время дефицит электроэнергии в самом Узбекистане достигает 600 млн. кВт/ч. Поэтому проблема здесь стоит остро. Итоги же переговоров, скажем дипломатично, приносят только временное удовлетворение. Не случайно казахстанские энергетики ежегодно предлагают выйти из единого энергокольца. Но это автоматически обострит проблемы наших центральноазиатских соседей (и, прежде всего, Кыргызстана), со всеми вытекающими отсюда негативными социально-экономическими последствиями. Поэтому Казахстан стремится не занимать крайние позиции в этом вопросе.
В свою очередь, Узбекистан крайне недоволен тем, что Кыргызстан и Таджикистан строят крупные гидроэлектростанции на Сырдарье и Амударье. В Ташкенте считают, что это подрывает национальную и региональную безопасность. Уже давно ощущается напряженность в этом вопросе. Казахстан занимает более сдержанную позицию. Наша страна продолжает оказывать помощь, в том числе безвозмездную, двум государствам, расположенным в верховьях главных рек региона. У нас сохраняются достаточно хорошие партнерские взаимоотношения. Но при этом Казахстан, как и Узбекистан, считает, что все решения о строительстве крупных водно-энергетических объектов надо принимать сообща, с учетом интересов соседей. Как мы видим потенциал в развитии отношений Казахстана и Узбекистана огромен.
Теперь к вопросу о центре регионального сотрудничества. Мировое сообщество признает, что Казахстан на сегодняшний день является безусловным лидером в регионе. Хотим мы этого или нет, нравится это кому-то или не нравится, но факт остается фактом. Интеграционные идеи в регионе также предлагаются Казахстаном. Однако, все в итоге упирается в позицию Узбекистана. Поэтому, как мне кажется, центром регионального сотрудничества мог бы стать дуумвират в лице Астаны и Ташкента, который выполнит тем самым роль «лоцмана», а в итоге - направит общий корабль к региональному сотрудничеству, «обходя» подводные камни, которые могут встретиться на этом пути.
Что еще необходимо сделать для развития сотрудничества и региональной интеграции в ЦА? В эпоху глобализации развитие центральноазиатского социума характеризуется многократным усложнением его региональной структуры и расширением этнокультурных связей, а также возрастающей зависимостью от действий внешних факторов. С одной стороны, характер и результаты модернизации определяют направление и становление глобального мира, с другой стороны, глобализация вносит существенные корректировки в процессы модернизации, став ведущим процессом социальной трансформации, а модернизация отдельных обществ – ее следствием.
В отличие от глобализации, истоки противоречия которой кроются в попытке объединить разновозрастные структуры в более сложную структуру – мировую цивилизацию, регионализация – это внутренняя интеграция в целях сохранения самостоятельности национальных рынков, этнокультурного своеобразия и т.д., где регион – культурно-цивилизационное понятие. Являясь относительно самостоятельным, он абсолютно не самодостаточен как подсистема глобальной целостности и вне ее взаимосвязи и взаимообусловленности – просто территория. Отсюда – проблема способов межрегиональных взаимосвязей.
Сегодня региональная интеграция стала отличительной чертой мирового развития. Заслуживающим внимания представляется идея создания Союза Центральноазиатских Государств (СЦАГ), выдвинутая Н.А. Назарбаевым еще в феврале 2005 года. Несмотря на то, что данная инициатива не нашла поддержки у Узбекистана (в отличие от Кыргызстана и Таджикистана), можно предположить, что роль региональных экономических связей в дальнейшем будет только усиливаться. С одной стороны, успех экономического регионализма должен укрепить сознание принадлежности к одной цивилизации. С другой стороны, экономический регионализм может быть успешным, только если он коренится, как отмечал С. Хантингтон, в общности цивилизации.
Конечно, глобализация вызывает определенные риски для государств Центральной Азии. Однако, не все негативные тенденции в экономике, обществе и государстве следует относить на счет процессов глобализации. Верна и обратная ситуация – не все успехи связаны только с интеграционными процессами. Глобализация является только инструментом, конечно, несколько тяжеловесным, но довольно эффективным в плане развития.
В этих условиях в современном центральноазиатском социуме происходит противоречивая и сложнейшая трансформация одной социальной системы в другую, одних социально-нравственных ценностей в другие. И на фоне этих кардинальных изменений идет коренная перестройка сознания, мышления, глубинная ломка норм и правил, стереотипов поведения, образа жизни.
Поэтому, на мой взгляд, насущной задачей народов региона на современном этапе является сохранение системы ценностей, которую выработали за многие годы их предки. Надо четко ответить на вопрос о будущности своих стран, найти свою национальную идентичность, тем самым вернуть базовые культурно-цивилизационные ориентиры, дать гражданам уверенность в завтрашнем дне. В плане же региональной интеграции это путь к культивированию центральноазиатского единства.
Очевидно, что интеграция жизненно необходима странам региона. Однако, в отличие от потенциальных возможностей интеграции ее реальные возможности в настоящее время, к сожалению, невелики, поскольку превалируют узко национальные интересы каждой из стран региона, а разнонаправленность и неадекватность экономических преобразований в странах региона пока в большей мере обуславливают дезинтеграцию.
Поэтому взаимоотношения между некоторыми государствами региона правильнее было бы обозначить как несколько напряженные, чем дружественные и партнерские (вспомним недавний пограничный конфликт между Кыргызстаном и Таджикистаном). Тем не менее, в регионе объективно существует много проблем, одинаково актуальных и значимых для каждого государства. Исходя из этого, тенденция к сближению государств региона по многим позициям за последние годы становится очевидной. Многообразие подходов к формам установления партнерских отношений друг с другом не является препятствием к осознанию странами ЦА важности упрочения взаимосвязей. Сегодня это видно на примере различных двухсторонних, многосторонних договоров о совместных действиях в политической, экономической, культурной и других сферах, хотя реальная отдача от них пока по-настоящему не ощущается.
Любой интеграционный процесс естественно может натолкнуться на дилемму, возникающую между экономикой и геополитикой. Если первая стремится к интеграции национальных экономических стратегий, то вторая начинает деформировать интеграционные процессы, поднимая из глубин памяти те или иные притязания (этнонациональные, территориальные и другие), которые не вписываются в нормы и понятия стабильного и поступательного историко-экономического процесса. Результатом подобного столкновения геополитических условий развития неизменно становится истощение политических ресурсов и возникновение ряда конфликтных зон. Существующие барьеры отчасти связаны со сложными процессами культурно-цивилизационного самоопределения государств региона. Это часто проявляется в противопоставлении социотворческих преимуществ номадической и оседлой культур, подпитывающей в определенной мере чувство недоброжелательности, что ведет к усилению тенденции взаимного отчуждения.
Поощрение такого опыта взаимного отчуждения идеологами стран региона выглядит парадоксальным и непрагматическим. Распространение такой мифологической волны примордиалистского национализма в рассматриваемом пространстве, где всегда чувствовалось преобладание эмоционального мышления над рациональным, волей-неволей мешает отдаче приоритета диалоговому характеру взаимодействия культур населяющих его народов.
Правила комментирования
comments powered by Disqus