мама по скайпу
Салтанат вот уже два года регулярно приезжает из сибирского Томска в Кыргызстан с одной-единственной целью. Зайти в школу, где учится её единственный сын, занести подарки учителям (а особенно - директору и завучам), собрать их всех в одном кабинете и снова и снова слёзно умолять дать возможность Данияру доучиться хотя бы до конца девятого класса.
Что дарит педагогам? Ничего "такого". Ювелирные украшения, предметы дамского туалета. Директору, само собой, - конверт с деньгами и пожеланием "купить себе что-нибудь по собственному усмотрению". Не избалованные высокими зарплатами учителя подарки с благодарностью принимают… А вот насчёт семиклассника Данияра ничего его матери гарантировать не могут.
- Как же так? - недоумевает Салтанат. - Всю начальную школу мальчишку другим в пример ставили. И учился хорошо, и старательным был, и вежливым, и во всех школьных делах активное участие принимал, и окон в кабинетах не бил - прямо-таки ангел, а не ученик! Надо мной ещё все подруги смеялись: ты, мол, не парня, а девчонку воспитываешь, слишком он у тебя правильный… И вдруг - первый кандидат на отчисление…
Перед Салтанат раскрывают классный журнал. Выше тройки у Данияра оценок нет - ни по одному предмету. А чаще просто точки в графах напротив его фамилии стоят. Это значит - не подготовился, не ответил, не сдал. Фактически - два. С угрозой неаттестации.
- На прошлой неделе, - отчитывается перед матерью (а точнее - как будто отчитывает её) завуч по воспитательной работе, - снова драка была. Наши ученики дрались с соседней школой. Ваш Данияр в том числе…
- Я с ним уже разговаривала, - перебивает Салтанат. - Он мне всё рассказал. Что он ни с кем не дрался, дрался Медер - их почему-то всё время путают. И соседские ребята говорят, что Медер дрался, он же был и зачинщиком. Данияр просто стоял рядом, да и то недолго, потом ушёл домой.
- Медер сам за себя ответит, - морщится завуч. - Вы его не трогайте. Я вам о вашем сыне толкую.
У Салтанат есть на сей счёт своё объяснение, но высказывать свои догадки и предположения вслух она не решается. Данияру здесь ещё учиться (если, конечно, не выгонят). Зачем с педагогами и родителями его одноклассников отношения портить? Они, отношения, и так уже натянуты и обострены до предела.
Медер - сын весьма влиятельного отца. Который, в отличие от матери Данияра, не просто деньги в конвертах учителям дарит, но преподносит время от времени царские подарки всей школе. Пару плазменных телевизоров, например, набор мебели для классного кабинета…
А главное - отец у Медера, в отличие от Данияра, просто есть. И, что ещё главнее, - его отец, как и мать, - здесь, рядом. А не за тридевять земель, как Салтанат, бывающая последние годы на родине лишь короткими наездами.
- Ваш сын растёт как трава у дома, - продолжают увещевать Салтанат педагоги и руководство школы. - Никто его не контролирует, никто за ним не следит, никто у него, кажется, даже дневник не проверяет. Отсюда - не только безалаберность, но и вседозволенность, безнаказанность…
- Неправда, - отбивается Салтанат. - Он живёт в семье моего родного брата, у которого своих двое детей примерно такого же возраста. С братом я связь постоянно поддерживаю, да и с самим Даником. Всё время созваниваемся, списываемся, по скайпу мы каждый вечер с сыном разговариваем. И дневник он регулярно показывает - и мне, и дяде.
Педагогам, впрочем, с Данияром давно уже всё ясно. Слабый троечник - почти двоечник, хулиган, грубиян. С одноклассниками не дружит. Замкнут. Помощь ничью не принимает. До конца этой четверти они ещё, так и быть, потерпят, а дальше… Тем более что по месту прописки Данияр к этому школьному микроучастку не относится. Отчислить имеют полное право.
Сам обсуждаемый в это время ждёт маму в коридоре. Отлично понимает, что настоящие мужики не плачут. Но слёзы то и дело наворачиваются на глаза. О чём идёт разговор там, за дверью, на импровизированном педсовете, он знает. Сейчас мама выйдет расстроенная, взвинченная, накрученная до предела. Орать прямо здесь, прилюдно, слава богу, не станет - в этом смысле ему с мамой повезло. Но дома…
Хотя это всё можно и потерпеть. Уже послезавтра она снова улетает и когда появится - неизвестно.
Единственный взрослый человек в школе, с которым у Данияра сложились нормальные, можно даже сказать доверительные отношения, - психолог. Как ни странно, мужчина. Молодой. Но, кажется, толковый. Вот и сейчас он потихоньку подходит откуда-то сзади, трогает пацана за плечо:
- Мама там? - указывает взглядом на дверь.
Данияр опускает голову.
- Скажи ей, чтобы потом ко мне зашла. С тобой вместе.
У психолога разговор идёт более приятный и в чём-то даже оптимистичный. Далеко не всё, оказывается, так уж мрачно, и дела у Данияра, оказывается, не так плохи, как кажется на первый взгляд. Во всяком случае, по мнению психолога, он далеко не безнадёжен. И не безответствен. По алгебре за прошлое полугодие вполне мог двойку схлопотать - а ведь исправил же! Самостоятельно каждый день дома занимался и вытянул-таки на твёрдый трояк.
С русским языком ситуация, конечно, похуже. И это тем более странно, что Салтанат по профессии - учительница русского языка и литературы. Хотя в школе не пришлось поработать ни дня. Сначала замуж вышла, сын родился, потом развелась, потом уехала на заработки в Россию. Там трудится швеёй. Зарабатывает по тамошним меркам немного, но для Кыргызстана этого хватает. На деньги, присылаемые ей брату, он, брат, кормит, одевает-обувает и обучает племянника Данияра.
- А сюда вы не хотели бы вернуться? - осторожно интересуется психолог. - Может, ну их, эти деньги? У вас хороший сын, только слегка запущенный. Как бы хуже потом не получилось.
- Как вы себе это представляете? - вздыхает Салтанат. - Работы здесь нет. В школу мне идти - какой смысл? Давно уже квалификацию потеряла. У меня здесь даже жилья собственного нет! Заработаю в Томске хотя бы на квартиру…
- Тогда, - предлагает другой вариант психолог, - может, Даника с собой заберёте? У него сейчас такой возраст, и вообще… Тяжело ему без мамы. Общение по скайпу, даже ежевечернее, реального общения никогда не заменит.
С собой в Россию Салтанат забрать сына тоже не может. Там, говорит, у неё только что работа есть, а в остальном всё то же самое, что и здесь. Ни жилья, ни перспектив…
мама-копилка
Рахат, напротив, после почти шестилетнего отсутствия приехала из Москвы в Бишкек с твёрдым намерением вернуться туда вместе с дочерью-девятиклассницей.
Индира все эти годы жила у бабушки с дедушкой - на деньги, регулярно высылаемые из России матерью.
Деньги были хорошие. Кроме денег, Рахат время от времени передавала через знакомых для дочки посылочки с вещами. Москва, говорит женщина, - это Москва. Это почти Европа! Там всё самое лучшее и передовое, и Индира должна с детства приучаться красиво и стильно одеваться. Девчонка видная, чистый бриллиант. А у бриллианта обязана быть соответствующая оправа.
Индира и блистала. И в школе, и во дворе. Из подружек кто-то восхищался, кто-то откровенно завидовал. А бабушка постоянно напоминала внучке, что её мама - молодец. Несмотря на отсутствие мужа, сумела обеспечить дочери безбедное детство. А то, что мама не здесь, не рядом, - так это не по её вине и не от хорошей жизни. Так обстоятельства сложились.
Скучала ли Индира по маме? Наверное. Общались они по телефону и Интернету. И каждый разговор Рахат начинала фразой:
- Соскучилась, доченька?
- Конечно, мамуля! - отвечала Индира. И слушала поток утешительных слов. О том, что приехать пока мама никак не может, зато купила для неё набор шикарной косметики.
Теперь, прошлой осенью, у Рахат в Москве что-то вдруг наладилось до такой степени, что появилась реальная возможность забрать с собой дочь.
- Замуж, что ли, выгодно вышла? - спрашиваю Рахат.
- Ну, можно и так сказать. Почти. Короче, с ним говорила, он не против, чтобы с нами Индира жила.
- А она-то сама не против? Согласна уехать? Здесь у неё школа, друзья-подруги, да и тебя она, наверное, немного уже подзабыла.
- Как это подзабыла?! Мать есть мать. Она обрадуется, что больше нам не надо расставаться.
Этот наш разговор состоялся в первый день приезда Рахат в Бишкек. Приехала она, разумеется, не с пустыми руками. Навезла дочери нарядов и украшений, родителям денег подкинула.
А через неделю Рахат позвонила в слезах. Просила о встрече: не знает, дескать, что делать. Ужас, кошмар, жизнь кончена!
- Что случилось?
- Она меня ненавидит!
- Кто?
- Индира.
- Ты с ума сошла?! С чего ты взяла? Как родная дочь может тебя ненавидеть?
Обрадовать Индиру известием о том, что теперь они будут жить вместе в Москве, Рахат решила через день после приезда. Особой радости, однако, на лице дочери не наблюдалось. Индира попросила разрешения подумать немного, а вскоре огласила своё решение - окончательное и бесповоротное. Мама - это, конечно, очень хорошо, но… Не сейчас. Надо окончить школу - здесь, в Бишкеке. А потом уже ехать в Москву - поступать в вуз. Планы вообще-то у Индиры грандиозные.
- Ну, - отвечаю, - в чём-то она, может, и права. Выросла твоя девочка, стала самостоятельной - а ты и не заметила. Ничего кошмарного в этом, наверное, нет.
- Подожди, дослушай сначала. Только мы с ней договорились до того, что в этот раз я опять уеду без неё, но теперь буду приезжать почаще, раз в два месяца, чтобы мы друг от друга совсем не отвыкли… Только мне показалось, что мы общий язык нашли… Она просит у меня полторы тысячи. Долларов!
- Куда ей столько?
- Не поверишь - на платье! Я спрашиваю - что за платье такое? Свадебное, что ли? Отвечает - красивое вечернее. В каком-то дорогом бутике продаётся. И оно ей необходимо, причём срочно.
Пожалуй, впервые в жизни Индира услышала от матери отказ. Отказ решительный, в категоричной форме. Дочь устроила истерику, заперлась в ванной - и сквозь шум воды Рахат слушала, как её девочка с кем-то разговаривает по телефону:
- Я её ненавижу! Она мне всю жизнь ломает! Гребёт там такие деньжищи, на мужика своего, наверное, тратит, а для меня платье жалко купить! Ненавижу! Тварь!..
синдром обиженного поколения
Детские психологи и психиатры опасаются, что подрастающее поколение может в дальнейшем сильно нас удивить.
Никто пока серьёзно не исследовал проблему психологического воздействия отъезда за границу родителей на детей и подростков. Специалисты давно анализируют проблему немного другого порядка - родительский развод.
Если мать и отец расстаются, дети неизбежно чувствуют себя брошенными, ощущают предательство одного из родителей и даже свою мнимую вину в том, что случилось.
А когда ребёнка бросают сразу оба родителя… Лишая сына или дочь последней опоры, поддержки и предоставляя ей или ему, абсолютно в силу возраста к этому не готовым, самостоятельно разбираться в жизни и решать свои большие и маленькие проблемы...
Это уже не просто плохо. Это почти катастрофа.
Чаще всего отъезд матери или отца (или обоих вместе) за границу на заработки - отнюдь не попытка сбежать от собственного ребёнка и уж, конечно, не способ в ущерб интересам сына или дочери устроить личную жизнь. Чаще всего это именно суровая необходимость и забота о нём же, о ребёнке.
"Моим родителям необходимо было уехать на заработки, - пишет в сочинении ученица 11 класса одной из бишкекских школ. - Этим они смогут обеспечить моё обучение в вузе, купить квартиру. Я одета, у меня есть всё необходимое для жизни в 21 веке".
Такого мнения придерживаются многие старшеклассники. Да и их родители, по крайней мере в разговоре, видят в своей вынужденной миграции только положительные стороны.
А как вам такое сочинение: "Я не хочу денег. Единственное, о чём мечтаю на уроках, - придя домой, увидеть мамину улыбку. Даже когда праздники, всё равно мне грустно, одиноко. Не хватает маминых советов. Даже с друзьями общаться не хочется. Я стала раздражительной, резкой"?..
Что происходит с тем, о ком заботятся, ради кого это всё и затевалось? Теряя присутствие рядом и постоянное участие в своей жизни хотя бы одного из родителей (особенно матери), любой ребёнок остро переживает утрату. Вылезают наружу все его потаённые страхи, переживания, тревожность.
Состояние его психики, разумеется, зависит от того, с кем именно его оставили и как к нему относятся "заменители" родителей. Возможно, удастся обойтись и, так сказать, меньшей кровью.
Впрочем, почти все психологи уверены, что если без матери (руководствующейся исключительно благими побуждениями) остаётся мальчик или девочка до пяти лет - серьёзных нарушений психики не избежать. Независимо от любящих и заботливых родственников.
Родители, кстати, зачастую чувствуют себя не лучше. Они (особенно если это люди мыслящие) тоже могут сталкиваться с острым ощущением вины, постоянными самоупрёками, доходящими до депрессии. Там, за рубежом, им приходится прикладывать массу усилий, чтобы адаптироваться к чужой жизни, чужой обстановке, чужим правилам. А вернувшись на родину, они часто сталкиваются с отчуждённостью и даже агрессией собственного ребёнка.
Дети, лишённые материнской любви (или вынужденные ощущать её на огромном расстоянии), постепенно теряют привязанность к матери. Притупляются и многие другие тёплые чувства, а на смену им приходит стойкое убеждение, что самое главное в жизни - деньги.
А в душе - пустота.
"Не знаю, можно ли детей мигрантов назвать поколением, которое принесёт волну преступности. Дети, в конце концов, могут тоже эмигрировать. Но история предоставляет факты, что чувства обиженного поколения выражаются в агрессии, и только позже выясняется, что причина - в явлениях двадцатилетней давности", - говорит психолог Айсулуу Иманалиева.
Правила комментирования
comments powered by Disqus