Кыргызы сами признали за собой принадлежность к единому племени с конца III века до нашей эры. Как же затем изменилась эта идентификация племени с XVI века, а народности до нынешнего дня? Как же в случае с кыргызами образование народности быстро стало впоследствии обязывать создание средневекового государства и собственного наследия? Как же с VI века кыргызское государство смогло существовать до окончательного образования кыргызской народности? Как же потом после XVI века кыргызский народ, укрепившись, дошел до состояния, чтобы закрепиться на определенной территории и пытаться там восстановить свое бывшее государство, существовавшее когда-то в средневековье? Почему, наконец, кыргызский народ всегда сохранял эту свою взаимосвязь с тем государством как одно из своих существенных оснований с общим языком и мифом предков?
До ухода из лесов севера и востока Сибири, протокыргызы Енисея устроились в центральноенисейской долине (регион Минусинска и Абакана) примерно в 1200-700 гг. до н.э., затем на Алтае на совсем недолгое для них время, между 700 и 300 гг. до н.э. Китайские хроники уже до нашей эры констатировали факт присутствия кыргызов в регионе Минусинска и Абакана, в верхнем бассейне Енисея. Они называли их гянгунь и описывали как «людей нордического типа, светловолосых и с глазами голубого цвета», кроме того, они уже тогда классифицировали их между собой тюркоязычным термином «кыргыз» или «кырк-из» (Bazin L., 1986, pp. 81-82; История кыргызов и Кыргызстана, Бишкек «Илим», 1998, сс. 24-25, 47.).
Другие китайские хроники VII века н.э. продолжали описывать портрет, радикально отличный от кыргызов, каким они представляются сегодня. Кыргызы тогда были воспринимаемы в сущности как народ индоевропейского типа, но тюркоязычный. Луи Базэн, опираясь на китайские хроники VII века н. э., определял кыргызов, как «высоких людей, со светлой кожей, со светлыми или рыжими волосами и зелеными глазами» (Bazin L., 1986, pp. 82-83.). Это описание подкреплено персидским писателем XI века Гардизи, который сравнивал кыргызов со «славянами, волосы которых были красноватыми и цвет лица светлым» (Roux J.-P., Asie centrale : Histoire et civilisations, Fayard, Paris, 1997, p. 206 ; История кыргызов и Кыргызстана, Бишкек «Илим», 1998, с. 83.). Однако кыргызы в настоящем, и особенно северные кыргызы, более монголоидные среди народов Центральной Азии.
Наконец, сегодня подтверждено всеми антропологами, интересующимися этногенезом кыргызов, что именно причины «перехода» кыргызов из европеоидного типа к монголоидному чересчур размыты. Впрочем, описание Гардизи воспринимается одобрительно современными как западными (Жан-Поль Ру, Луи Базен), так и кыргызскими (Т.Нусупов) и русскими из долины Енисея (Виктор Бутанаев, Юлий Худяков) тюркологами и историками (Нусупов Т. Политико-исторические проблемы генезиса идеологии, государственности и культуры кыргызского народа, КГНУ, Бишкек, 2000, с. 31; Бутанаев В., Худяков Ю. История енисейских кыргызов, Хакасский университет имени Н. Катанова, Абакан, 2000, с. 64.).
По мнению Эрнеста Желлнера, кажется фактом, что кыргызы, или по крайней мере, господствующая верхушка кыргызов, знавшие письменность и более развитую культуру, были якобы финно-угорского происхождения (самодийцы) (Sinnor D., Geng S., Kychanov Y. «The Uighurs, the Kyrgyzs and the Tangut (eight to the thirteenth century)», in: Asimov M., Bosworth C. (ed.), History of Central Asia, UNESCO Publishing, Paris, Vol. IV, 1998, p. 198). Но задолго до нашей эры при соприкосновении с тюркскими народами юга Сибири, они оставили очень рано свой язык, чтобы принять язык окрестных тюрков. Наконец, европеоидный тип, достоверно свидетельствуемый в VII веке, затем и в XI веке, убедительно доказывал, что это была эндогамическая «каста». Таким образом, непроницаемость ей позволила бы остаться в стороне и выше тюркского населения монголоидного типа, так что она без сомнения на военном поприще и социально господствовала вплоть до монгольского вторжения XIII века.
Но забота европеоидных кыргызов не смешиваться с различными народами из уважения к своему рангу или статусу и борьба внутренней аристократии способствовали бы постепенному исчезновению того же европеоидного населения. Итак, вектор этнонима «кыргыз» у этой «касты» был бы малораспространенным среди завоеванных народов, а исключения в браке могли бы иметь место между этой европеоидной «кастой» и другими зависимыми народами. И именно эти союзы имели бы большую возможность во время упадка империи кыргызов из Енисея между X и XIII веком, когда эта европеоидная «каста» была бы замкнута в себе самой и управляла бы племенными конфедерациями все более и более многочисленными и не подчиняющимися ей. Также сегодня часто приходится слышать, что кыргызы (кстати, это касается всех кыргызов со светлыми глазами или с более светлой кожей) «пришли» с Алтая («Этот светлый алтайский кыргыз»).
Кыпчаки и казахи сегодня близки к кыргызам. Но их этногенез более короткий и следует за монгольским завоеванием. После монгольского завоевания европеоидный тип у кыргызов абсолютно исчез и, очень вероятно, разговорный кыргызский язык приблизился к языкам кимаков и кыпчаков. В VIII-X вв. кимаки и кыпчаки занимали пространство, расположенное между долинами Оби и Иртыша, где они были подчинены кыргызам. Они были уже монголоидного типа. В этот момент кипчаки растворили в себе кимаков, из-за чего мы затем теряем след, но о котором мы знаем, что важные элементы были объединены в кыпчакской конфедерации (Golden B. « The peoples of the south Russian steppes» in: Sinnor D. The Cambridge History of Early Inner Asia, Cambridge University Press, Cambridge, 1990 p. 278.).
Мы также знаем, что подчиненная кыргызам конфедерация кимаков и кыпчаков была многочисленнее, чем ее завоеватели. Тогда для того чтобы быстрее понимать их, кыргызы должны были изучить кимако-кыпчакский язык. Одновременно должны были также ускоренно происходить смешения между кыргызами и кимако-кыпчаками в период до монгольского завоевания. (Эту гипотезу поддерживает Т.Нусупов, который не хочет принимать теорию, что все кыргызы были европеоидного типа, а считает, что «только некоторые из них». Однако автор сильно ограничил срок ассимиляции кыргызов теми же кыпчаками. По его мнению, эта ассимиляция была ускоренной (X-XI вв.), тогда как процесс ассимиляции происходил долго (вплоть до монгольского завоевания), и он, помимо кыпчаков, охватывал и другие племенные конфедерации (киданей и монголов) (Нусупов Т. Политико-исторические проблемы генезиса идеологии, государственности и культуры кыргызского народа, КГНУ, Бишкек, 2000, сс. 31-32.).
Недолговечная империя кыргызов, впрочем, распространилась на регион озера Балхаш. Затем, после падения этой империи, в то время как кыргызы возвращались в долину Енисея, кыпчаки заняли территорию сегодняшнего Казахстана между X веком и эпохой монгольского завоевания, прямо там продолжая завязывать тесные контакты с их бывшими хозяевами.
Правила комментирования
comments powered by Disqus