Интервью с известным казахстанским экспертом Адилем Каукеновым 

ИАЦ МГУ: На каком уровне сейчас находятся казахстанско-китайские отношения, какие реализуются совместные проекты?

Адиль Каукенов: В целом казахстанско-китайское сотрудничество развивается очень энергично, очень быстрыми темпами. Более того, после последнего визита лидера КНР Си Цзиньпина в Казахстан, в ходе которого он посетил Астану и, что интересно Алматы, мы видим, Китай настроен и дальше углублять сотрудничество, предлагать новые прорывные проекты. Казахстан в этом плане также настроен весьма решительно.

Собственно отношения между Казахстаном и Китаем носят разносторонний характер, охватывая практически все возможные сферы сотрудничества: торгово-экономическую область, сферу безопасности, экологии, инновационно-инвестиционного сотрудничества и т.д. При этом, на сегодняшний день отношения вышли на тот уровень, когда сложился серьезный экономический базис, подкрепленный мощной политической надстройкой, причем как в двустороннем, так и в многостороннем формате. Ведь Китай и Казахстан активные участники Шанхайской организации сотрудничества. Нужно заметить, что Китай в принципе неохотно вступает в международные организации, но именно в направлении Центральной Азии он сделал исключение. И Казахстан в ШОС, если исключить такого глобального игрока как Россия, является для Китая ключевым партнером. Именно на Казахстан ориентируется Пекин в своей политике в Центральной Азии. И это неудивительно, ведь недаром Казахстан называют экономическим лидером в регионе, а мы знаем, что для Китая экономические вопросы являются превалирующими, даже в решении геополитических вопросов.

ИАЦ МГУ: Можно ли сказать, что интересы Китая в Центральной Азии меняются?

Адиль Каукенов: Конечно! Международные отношения, а тем более что политика в регионе не может быть константой, она постоянно меняется, подвержена новым факторам, новым вызовам и новым возможностям. Тем более в век стремительного технологического прогресса, новые технологии меняют нашу жизнь ежечасно. Но есть важный момент – в Китае очень высока преемственность курса. Конкретно к современной Центральной Азии, внешнеполитическая стратегия Пекина начала складываться после падения Советского Союза. Китай естественно нашел свою определенную систему взаимоотношений с постсоветскими странами, но нужно отметить, что для него это было не просто. Надо сказать, что Пекин воспринял развал Союза с опасением и некоторым непониманием как дальше будет развиваться ситуация у его западных границ. Но на сегодняшний день система  видения Китаем своего продвижения в регионе уже сложилась. Общее направление видно и достаточно прогнозируемо, хотя конечно, есть определенная гибкость для реагирования на новую повестку дня. Так, отмечая новые интеграционные процессы в регионе, в виде Евразийского и Таможенного союза, Китай предложил свое виденье интеграции и развития региона, в виде комплексной программы под названием «Экономический коридор «Шелкового пути», представленной председателем Си Цзиньпином во время лекции в Назарбаев Университете в столице Казахстана. Эта программа по сути и есть, то видение нового руководства Китая своей политики в регионе и кстати отмечу, тот факт что она была озвучена в именно в Астане, тоже говорит о многом.

ИАЦ МГУ: Если посмотреть на отношение казахского общества к этому углубляющемуся сотрудничеству. Несколько месяцев назад было заявлено о возможной отмене виз между Казахстаном и Китаем. Это серьезно взбудоражило общество. Видно, что существуют определенные фобии и страхи относительно Катая. Это действительно так?

Адиль Каукенов: В регионе, а особенно у стран, которые непосредственно граничат с Китаем – это Казахстан и Кыргызстан –  довольно высок уровень т.н. «китаефобии» или иначе «чайнафобии». Нужно сразу оговорится что любая фобия это негативный момент, потому как нужно заслоняют реальные проблемы надуманными страхами. Но фобии такого масштаба естественно возникают не на пустом месте и имеют в основе комплекс причин самого разного, включая объективного характера.

Во-первых,   это определенный вакуум информации, сложившийся еще в эпоху противостояния СССР с Китайской Народной Республикой, наложенной на «Железный занавес». И здесь срабатывает психологический момент что неведомое всегда страшит. Поэтому с падением по мере углубления отношений уровень накала фобий снижается.

Другая причина это разность демографических потенциалов. Казахстан это большая территория, но с малым количество людей. А Китай это самая густо населенная страна в мире. Население свыше полуторамиллиарда! Конечно это вызывает опасения у казахстанцев, что возникнет ситуация неконтролируемых миграционные потоков из Китая. Тем более, что с учетом коррупции среди чиновников в Казахстане, казахстанцы опасаются что государство не сможет поставить эффективный заслон что отстоять интересы своего населения. Но вместе с тем, эта тема излишне эмоциональна, при этом имеется нехватка серьезных и постоянных исследований, что вызывает только усиление мифов и стереотипов.

А вообще, если говорить в целом о китаефобии в регионе, то ситуация меняется. Если в начале 90-х гг. возможность военной агрессии со стороны Китая обсуждалось на полном серьезе, то сейчас в это особенно не верят. Вместо этого много стали говорить об экономической экспансии, демографической и др. Но в любом случае будоражить общественность темами как «групповые визы» было не самым лучшим решением.

Кстати, эта «чайнафобия» во многом подогревается еще и российским информационным пространством. В России этот тренд о ползучей угрозе, желтой угрозе всегда был очень популярен. Что Дальний Восток может быть поглощен китайскими мигрантами и это может произойти незаметно. Периодически вбрасываются очень разные цифры. Это при том, что есть объективная реальность – с Дальнего Востока сейчас происходит реальный отток благополучного населения в европейскую часть. Не секрет, что часть стран Центральной Азии, а в особенности Казахстан, находятся в российском информационном  пространстве, в частности телевидение, спутниковые каналы, интернет. Поэтому все российские страхи в полной мере через эти ресурсы передаются и Казахстану.

ИАЦ МГУ: На общественном уровне Китай предпринимает шаги по углублению сотрудничества в гуманитарной сфере? Например, в России открываются Институт Конфуция, центры изучения культуры, языка Китая. Это все довольно популярно, одновременно это и инструмент продвижения своей культуры в мире.

Адиль Каукенов: Председатель Си Цзиньпин, выступая в Казахстане с лекцией, очень подробно остановился на гуманитарном сотрудничестве. Это очень интересно, потому что предыдущие лидеры не уделяли этой сфере так много внимания. Произошел определенный сдвиг в сторону народной дипломатии или мягкой силы. Хотя еще до прихода Си Цзиньпина, как в приграничной стране, в казахстане были открыты Институты Конфуция. На данный момент они открыты в трех городах. И такие курсы очень популярны. В Казахстане вообще изучение китайского языка становится все более популярным. Если в конце 90-х желающих ехать в Китай студентов были единицы, то сейчас счет идет на тысячи.

ИАЦ МГУ: А с чем вы это связываете? С тем, что казахстанцы реально понимают перспективы изучения китайского языка или с тем, что грамотно работают китайские структуры?

Адиль Каукенов: Я не скажу, что китайские структуры работают хорошо. Этот информационный вакуум как был, так и есть. Здесь, скорее, это связано с тем, что у молодежи есть ощущение некой громады, которая находится совсем рядом. Поэтому это не столько понимание, сколько ощущение того, что надо изучать язык. Плюс бизнес, который в Китае делать намного легче, зная язык. Дело в том, что китайцы в своем большинстве не очень хорошо знают английский. Именно поэтому китайский язык может послужить тем дополнительным аргументом для более легкого и удачного выстраивания бизнеса.

А вот государственная поддержка гуманитарной сферы до этого времени была довольно аморфная, но сейчас видимо будет меняться. Си Цзиньпин заявил, что будет выделено порядка 30 тыс. грантов для студентов и преподавателей, будут выделены гранты на Институты Конфуция, будет укрепляться межвузовское сотрудничество. То есть обозначил, что Китай больше не будет рассматривать культурно-гуманитарную сферу как вторых ролях. А Казахстан в принципе заинтересован расширении возможностей наших граждан для получения качественного образования, медицины и развития культурных связей.  

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram