Совсем немного прошло времени после очередного инцидента, задевшего непростые отношения между Узбекистаном и Киргизией. События в Сохском анклаве в начале января с.г. стали очередным мотивом для нагнетания ажиотажа вокруг этой, и без того болезненной, темы.

Казалось бы, стычка в начале января на бытовой почве носила микро местный характер и, при всех негативных проявлениях, была быстро локализована, что, кстати, продемонстрировало способность ответственных лиц, как с узбекской, так и киргизской стороны, находить взаимоприемлемые решения. Однако, тема была подхвачена и максимально раскручена, прежде всего вездесущими СМИ, некоторым представителям которых, похоже, в постновогодних буднях просто нечего было писать.

Если бы всё было так очевидно, то вряд ли стоило браться за написание этих субъективных комментариев. Дело даже не в том, что градус оценки сохских событий изменился. На смену громким журналистским предвкушениям пламени масштабного межгосударственного конфликта между Узбекистаном и Кырыгызстаном пришли раздумья и комментарии экспертов, которые оценивают ситуацию как штиль перед бурей.

Набор вопросов, которые пытаются анализировать эксперты, в конечном счёте, справедливо вызван озабоченностью состоянием отношений между Узбекистаном и Киргизией, перспективами урегулирования пограничных вопросов между обеими странами. При этом, в экспертной разноголосице можно заметить и попытки провести параллели между событиями в Сохском районе в январе с.г., конфликтом в Ошской области в 2010 году, а еще ранее вылазками террористов в Вабкенте.

На мой взгляд, имеет право быть высказанным мнение о том, что все указанные инциденты укладываются в рамки общих сохраняющихся противоречий между странами региона. И всё же приведённые в качестве примеров события имеют под собой разные мотивы: спорные вопросы в приграничье, межэтнические противоречия, проявления религиозного экстремизма. Однако все они в совокупности свидетельствуют о сохраняющемся взрывоопасном потенциале в регионе, который легко может быть использован в провокационных целях.

Казалось бы, кто с этим спорит или отрицает наличие разногласий и противоречий по ряду принципиальных вопросов между Узбекистаном и Кыргызстаном. Но, после ознакомления с разного рода экспертными оценками, трудно отделаться от впечатлений и мысли о том, что кому то очень выгодно «размасштабить» значение конфликтных ситуаций в узбекско-киргизских отношениях. При этом не всегда понятно, то ли эти отношения пытаются привязать к региональным и даже глобальным тенденциям, то ли к сугубо двусторонним претензиям подтягивают различные существующие и потенциальные всё те же региональные и глобальные факторы. Но, всё чаще на свет появляются, по меньшей мере, странные рассуждения экспертов и их часто пугающие прогнозы. Попробуем разобраться, хотя бы на уровне постановочных вопросов.

К примеру, насколько адекватны утверждения о том, ОДКБ предотвратила войну между Узбекистаном и Кыргызстаном? Неубедительно выглядят аргументы, что членство Киргизии в ОДКБ стало главным камнем преткновения на пути перерастания инцидента в анклаве Сох в военный конфликт между Узбекистаном и Киргизией. Понятно стремление авторов таких идей преподнести миротворческий потенциал ОДКБ, однако в связи с этим возникают вполне правомерные вопросы. А насколько этот потенциал ОДКБ может быть задействован в урегулировании не менее сложных противоречий вокруг проблемы того же Карабаха? Наконец, если через призму ОДКБ рассматривать самые худшие перспективы развития ситуации в ЦА регионе, не стоит забывать, что есть и другой фактор – сохраняющиеся союзнические отношения между Узбекистаном и Россией, включающие достаточно тесное двустороннее сотрудничество между странами, в том числе в военно-политической сфере.

Не меньше вопросов вызывают и попытки некоторых экспертов выдавать прогнозы по существу рассматриваемой проблемы в контексте перспектив развития ситуации в Афганистане. Вне сомнений афганская тема ещё долго будет оставаться на слуху и здесь целый океан возможностей, как для трезвого анализа, так и для буйных фантазий. Причём последние, как правило, мягко говоря, не вселяют большого оптимизма. Но, насколько корректно рассматривать в одной упряжке ситуацию вокруг Соха с тем, что будет в Афганистане после 2014 года? Почему в последнее время всё чаще вопросы возникают в такой постановке: Афганистан после 2014 – фактор сближения стран ЦА (сразу возникает закономерный вопрос, под каким зонтиком будет это сближение)? Или после 2014 года страны ЦА будут растасканы внешними силами в соответствии со своими геополитическими интересами?

Перечень таких вопросов можно продолжить, но, видимо, и уже приведённых достаточно, чтобы сделать некоторые выводы. В условиях, когда в мире всё так тесно и сложно переплетено и на региональном и глобальном уровнях, всегда есть соблазн и возможность усложнить и без того непростую ситуацию, причём речь не только о конфликтном потенциале в отношениях между Узбекистаном и Кыргызстаном по поводу Соха. При желании всегда можно найти или додумать массу аргументов, которые будут обосновывать значительное, если не решающее, влияние на эти отношения.

Можно встряхнуть уже скопившуюся было пыль на пластинках о «топорном разделении Средней Азии»; можно смаковать перспективы столкновений геополитических интересов США и России, других заметных международных акторов; можно в очередной раз озаботиться угрозами терроризма, экстремизма, религиозного радикализма, наркобизнеса, международного криминала. Конечно, всё это возможно, поскольку все эти факторы проявляются… и даже без Соха. Но часто возникает впечатление, что в зарослях перечисленных и других факторов сами проблемы того же сохского анклава заметно теряются или уходят на задний план. А если так, то стоит ли так настороженно воспринимать высказываемые представителями узбекского руководства предупреждения о негативной роли третьих сил. Стоит ли искать в них подвох и тем более провокацию? Стоит ли озираться вокруг и думать, а кого имеют в виду?

Можно согласиться и разделить обеспокоенность с теми, кто не уверен, что в перечне мелких и крупных инцидентов конфликт в Сохе станет последним. Реалистично настроенные аналитики не строят иллюзий по поводу возможности в одночасье разрешить все споры, забыть прежние обиды и заглушить жажду отмщения за них. К сожалению, конфликтный потенциал слишком долго накапливался и периодически давал о себе знать чередой столкновений, в том чисел и кровопролитных. Но так ли уж всё безнадёжно? В конце концов, удавалось ведь решать прежние споры, разногласия и даже конфликты, причём без очевидных посредников. Вряд ли кто будет отрицать тот факт, что и в руководстве Узбекистана и, несмотря на ставшую привычной текучку в руководстве Киргизии, исходят из необходимости и возможности достигать превентивных соглашений на двустороннем уровне и не допускать предпосылок для межгосударственного конфликта.

Но также можно и принять во внимание мнение тех, о ком принято говорить «кому война, а кому…». Неужели кому то действительно лучше, когда становится хуже. Когда сгущаются краски, невольно представляешь, что случись сбыться мрачным прогнозам, так сразу же многим найдётся работы. Репортёры схлестнутся в соперничестве за сомнительные сенсации, эксперты погрузятся в тяжёлые раздумья и бесплодные дискуссии, специалисты по «около истории» в очередной раз станут её переписывать, политики откроют новый раунд закулисных торгов, а некоторые военные неудержимо потянутся к кобуре.

А что общество, что народ, о благе которого все так пекутся? Есть основания утверждать, что этот самый народ в своей основной массе надеется на то, что те, кому они делегировали власть, смогут мирно договориться, несмотря ни многочисленные внешние факторы и пресловутые «третьи силы». Ну а если это так, то требуется только одно - не надо им мешать и хуже не будет.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram