Недавно помощник госсекретаря США по Южной и Центральной Азии Ниша Бисвал посетила Казахстан и Кыргызстан. Целью визита была необходимость продемонстрировать бывшим советским республикам приверженность дальнейшему сотрудничеству и партнерству США со странами региона для обеспечения их стабильности и процветания, передавала пресс-служба Госдепа США. Становится очевидным, что американская администрация пытается прозондировать почву в центрально-азиатском регионе на предмет дальнейшей реализации своей внешнеполитической стратегии в постсоветских республиках. Украинские события указали на два важнейших момента изменившей мирополитической реальности: первое – конфигурация сил на мировой арене претерпевает изменения; Россия заметно увеличила свой военный потенциал с 1990-х г.; второе – противостояние между странами, которое казалось бы сошло на нет после холодной войны, снова возвращается. Евразия в ближайшие годы станет основной ареной борьбы, где будут все отчетливей проявляться указанные тенденции.

«Что касается того, беспокоимся мы или нет о странах региона, я бы повторила, что мы - друзья и партнеры, и мы фундаментально стоим с ними на позиции защиты их суверенитета, их территориальной целостности, и их независимости, и поддержки их в этих усилиях», - сказала в интервью Reuters помощник госсекретаря США по странам Южной и Центральной Азии Ниша Бисвал.

В своей последней статье известный американский политолог Джордж Фридман указал, что в истории стран мира было известно два вида войны – традиционная/межгосударственная (systemic war) война и ассиметричные, точечные (asymmetricwarfare) военные действия. Если первая требует физического вовлечения акторов, полноценного участия и использования колоссальных ресурсов для достижения результата, а также приводит зачастую к катастрофическим последствиям и кардинальному переформатированию геополитического пространства, то второй вид военных действий представляет из себя отдельные военные акции и операции, которые направлены на локальное разрешение конфликтных противоречий и приносят мгновенный эффект; поражение в таких войнах не приводит к глобальным последствиям, но, тем не менее, требует больших материальных затрат. Кроме того, обычно ассиметричные войны возникают тогда, когда крупное государство совершает карательные операции против государств-изгоев или транснациональных сетей.

Как полагает геополитик, Украина высветила весьма важные тренды в современном мировом развитии, а именно: военный конфликт остается вполне осязаемой реальностью, при которой вялотекущий внутригосударственный кризис имеет потенциальную возможность перерасти в прямое военное столкновение. При этом он указывает, что войны между Россией и США по вопросу Украины быть не может и на это есть веские причины. Во-первых, интересы США в данных условиях не настолько важны, чтобы ими можно было оправдать вовлеченность в военный цикл действий; во-вторых, американцы не готовы бороться за неопределенные цели и при неясном раскладе, а Россия не готова вступать в борьбу с США. При этом имеется в виду и неспособность американских воинских контингентов оперативно действовать на отдаленных территориях. В этой связи американские геостратеги предлагают наращивать американское влияние на море и обеспечивать контроль водных пространств. Для этого следует поддерживать постоянную напряженность на сухопутных территориях.

Вместе с тем, довольно распространённой точкой зрения среди военно-политического командования США является стратегия «управляемого хаоса», контролируемой напряженности, которые в настоящее время с успехом могут быть применены на пространствах Центральной Азии и Южного Кавказа. Сегодняшние условия конструируют возможности и создают благоприятную почву для подобных действий: первое – вывод войск Международных сил содействия безопасности под командованием НАТО из Афганистана, запланированные на конец 2014 г., и ослабление организующего начала в регионе позволит экстремистским группам, афганским и пакистанским боевикам существенно подорвать безопасность центрально-азиатских республик. Кроме того, США ведут переговоры с Узбекистаном, Азербайджаном, Казахстаном и Таджикистаном с целью установления полноценной логистической системы в регионе, что позволит США усилить свое влияния на постсоветском пространстве. Второе – украинский кризис стимулирует и легитимирует милитаризацию морских водоемом. Так, как недавно стало известно, США отправили в Черное море три своих эсминца. Ранее представитель Белого дома Джош Эрнест сообщал о том, что США продлили срок пребывания в Черном море уже находящегося там эсминца Truxtun и планируют направить туда дополнительные ресурсы. О прибытии в Черное море на этой неделе эсминца Donald Cook передавал телеканал NBC. Это эсминец с управляемым ракетным оружием Donald Cook, который базируется в Испании, принадлежит к классу эсминцев «Арли Берк». Он оснащен системой противовоздушной обороны «Иджис» с противоракетами, а также крылатыми ракетами «Томагавк». И вслед за ним в пролив также прошёл французский разведывательный корабль Dupuy de Lome – третий по счету натовский корабль в Черном море. Как заявляется Генсек НАТО Расмуссен, американские корабли должны продемонстрировать поддержку восточноевропейским союзникам, обеспокоенным присутствием российских войск на границе с Украиной. МИД России незамедлительно отреагировал на подобные действия, указав, что продление пребывания кораблей США в Черном море превышает сроки, установленные международной конвенцией Монтре. По словам министра, конвенция Монтре вводит абсолютно четкие критерии, ограничивающие нахождение в Черном море военно-морских судов иностранных нечерноморских государств, как по тоннажу, так и по срокам пребывания. Лавров обратил внимание на то, что в последнее время военно-морские корабли США пару раз продлевали пребывание за пределами установленных сроков, а продление не всегда вписывалось в те правила, которые существуют в рамках конвенции. Американская администрация уверяет, что действует четко в соответствии с международным законодательством. Однако в последние месяцы в условиях международного политического кризиса апелляция к международному праву становится, к сожалению, не самым убедительным аргументом.

В сущности, происходит как раз то, о чем писал Джордж Фридман, признавая, что «идеальным путем для США было бы поддержание продолжительной напряженности в Евразии» без непосредственного вовлечения в военный конфликт на данной территории (только в самом крайнем случае, когда напряженность выйдет из под контроля и трансформируется в открытый военный конфликт. По сути, этой стратегии США придерживались на протяжении мировых войн XX века), но при этом добиваясь основной цели – сдерживание региональной гегемонии какой-либо державы на евразийском пространстве и поддержание прочного баланса сил при сохранении дистанции. Показательно, что при реализации этой стратегии геополитик не отводит ключевой роли Североатлантическому альянсу, поскольку считает, что он не может быть «значимым и эффективным инструментом в новой конфронтации с Россией». Американское военное командование делает ставку на повышение оперативности, мобильности и быстрого реагирования сил на возникающие очаги напряженности, что позволит снизить экономические и военные издержки постоянного пребывания на той или иной территории при необходимости вести позиционную войну. Следует заметить, что именно эта концепция была озвучена на Саммите НАТО в 2010 г. в Чикаго, формально зафиксировавшая основополагающую роль «Сил быстрого реагирования» и стратегии «Умная оборона» во внешнеполитической деятельности альянса.

Принимая все это во внимание, правомерно прогнозировать существенную дестабилизацию обстановки в центрально-азиатско-каспийском регионе, что с неизбежностью повлечет за собой распространение дезорганизующих и деструктивных элементов на границах с Россией и на территории самого государства, а также поставит под угрозу реализацию планируемых «евразийских проектов». В этой связи насущной необходимостью становится активизация деятельности Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), интенсификация сотрудничества с ШОС в рамках Региональной антитеррористической структуры (РАТС), Координационного совета ШОС-Афганистан, совместной реализации Конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом и других имеющихся соглашений. В целом требуется выработка консолидированной позиции и реализация уже существующей стратегии борьбы с новыми вызовами и угрозами.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram