В соседнем с нами Челябинске время от времени поднимается вопрос об увековечении памяти Алексея Ивановича Тевкелева, являющегося, по мнению некоторых историков, основателем города. Попытки реабилитации этой одиозной личности неизменно вызывают протест со стороны башкирской общественности. Кем был этот человек, коль его имя до сих пор вызывает чувство ненависти у тысяч людей?

Переводчик Мамет Тевкелев

Алексей Иванович Тевкелев родился около 1674 года. При рождении получил имя Кутлу-­Мухаммед. Его отец Мамеш был татарским мурзой Касимовского уезда Рязанской губернии и служил переводчиком Посольского приказа. Переводчиками были также его дядя Рамазан и троюродный брат Муртаза. Видимо, по протекции последнего в петровской Коллегии иностранных дел оказывается и Кутлу-Мухаммед. Стремление разбогатеть и обрести высокий социальный статус привело его на государственную службу. Новоиспеченный чиновник Мамет Тевкелев, как он подписывался тогда под документами, с головой бросается в самые безумные затеи Петра I и не раз оказывается на краю гибели. В 1711 году он участвует в Прутском походе, когда русская армия едва не была уничтожена превосходящей армией турок. Затем был еще более безумный Среднеазиатский поход 1717 года князя Бековича-Черкасского, имевший целью открыть дорогу в Индию, однако вся экспедиция была вырезана войсками хивинского хана. Лишь Мамету Тевкелеву чудом удалось избежать гибели. В 1722 году Петр I отправляется в Персидский поход, и Мамет Тевкелев снова оказывается рядом с монархом.

Мурза Тевкелев в Киргиз-Кайсацкой Орде

Нулевые результаты Персидского похода натолкнули Петра I на мысль о необходимости поиска альтернативных путей в Индию. Выбор его пал на Киргиз-Кайсацкую орду. Это казахские ханства, которые в 30-х годах XVIII века пребывали в состоянии острейшего политического кризиса. Наступление джунгар (западных монголов-­ойратов) вынуждает казахов отступить к Уралу. Но и здесь они подвергаются нападениям калмыков, яицких казаков и башкир, недовольных приходом в их степи незваных гостей. И вот в 1730 году правитель Младшей Орды Абулхаир­хан посылает ко двору Анны Иоанновны послов с просьбой принять его в русское подданство. Однако это было его единоличным решением, так как другие ханы и султаны совсем не желали входить в состав Российской империи. В Казахстан с дипломатической миссией немедленно отправляется переводчик Мамет Тевкелев. Путем подкупа и уговоров он склоняет часть казахской знати к принесению присяги, чем обеспечивает видимость согласия всего казахского народа. За успешную операцию Тевкелев был пожалован в полковники.

Полковник Тевкелев и Оренбургская экспедиция

Пока Тевкелев интриговал в Казахстане, в Петербурге у него неожиданно появился единомышленник - обер-секретарь Сената Иван Кирилов. Последний быстро оценил перспективы, которые открывались в случае реализации нового геополитического проекта. Кабинетный мечтатель составляет грандиозный план открытия сухопутного пути в Индию: в устье реки Орь предполагалось заложить крепость, изготовить здесь суда, в разобранном виде доставить их на берег Аральского моря, затем подняться вверх по течению Сырдарьи в горный Бадахшан, а оттуда, перевалив через Гиндукуш, выйти в Индию. Нетрудно заметить, что план Кирилова был абсолютной авантюрой, так как впереди располагались враждебные России Хивинское, Бухарское и Кокандское ханства. Но главная ошибка была допущена в выборе маршрута экспедиции. Приступив к покорению Средней Азии через еще непокоренную Башкирию, Кирилов сильно рисковал.

Башкиры, узнавшие о планах строительства на их земле города Оренбурга, потребовали объяснений. В Уфу явились их парламентеры, чтобы узнать о целях экспедиции. Но вместо этого Тевкелев, как пишет историк Петр Рычков, "ревность свою оказал", в результате чего один из послов умер. После этого восстание стало неизбежностью.

На подавление башкирского восстания был послан генерал Румянцев, который в письме императрице Анне Иоанновне прямо обвинил Тевкелева в случившемся: "А отчего оное замешание воровское учинилось, то соизволите, ваше императорское величество, усмотреть из поданной их челобитной и словесно мне все башкирцы, бывшие у меня, в той же силе на полковника Тевкелева за суровые его к ним поступки многие жалобы приносили..."

Сеянтусская трагедия

В январе 1736 года полковник Тевкелев со своим отрядом выступил из Бирска на Сибирскую дорогу Башкирии. Он должен был пробиться в зауральские слободы, чтобы обеспечить Оренбургскую экспедицию хлебом. Путь его отряда проходил по Сибирскому тракту, соединявшему Уфу и Екатеринбург. Когда прибыли на территорию современного Аскинского района РБ, он оказался вблизи башкирской деревни Сеянтус. Заподозрив ее жителей в подготовке нападения на его полк, Тевкелев учинил жуткую расправу над ними. Историк Петр Рычков, лично присутствовавший при этом, писал: "...близ 1000 человек с женами и детьми их во оной деревне перестреляно и от драгун штыками переколото. Сверх того, 105 человек забраны были в один анбар и тут огнем сожжены..." Весть об этом зверском убийстве всколыхнула всю Башкирию. Сибирская и Осинская дороги, до этого не принимавшие участия в восстании, немедленно взбунтовались. Бойня, во время которой погибли тысячи русских солдат и башкирских повстанцев, а также десятки тысяч мирных жителей, продолжалась еще целых 5 лет.

"Дикий помещик"

На старости лет Тевкелев получил все, чего добивался, – дворянский титул, генеральский чин, земли, незаконно захваченные у башкир рода Канлы, проживающих на территории современного Буздякского района РБ. Другое его имение находилось в Терсинской волости Вятской губернии, жителей которых он просто превращал в крепостных. Терпение холопов Тевкелева лопнуло в 1742 году. Историк XIX века Владимир Витевский писал: "...произвол Тевкелева был особенно чувствителен для его крепостных крестьян. Наконец дело дошло до открытого восстания, которое нельзя было скрыть от правительства..." Однако восставших холопов вскоре переловили и жестоко наказали. Сам Тевкелев, проклятый людьми и небесами, умер в 1766 году. Башкиры навек заклеймили этого палача в народной песне "Тафтиляу":

Наш край полковник Тевкелев палил,
Долины Ак-Идели
выжег он.
Ему за то, что он
сжигал башкир,
Легло на плечи
золото погон.
Покрыл лицо утеса
черный лес,
Под ветром он ревет
порой ночной.
Слова проклятья
врезал я в скалу,
Пускай же их прочтет потомок мой.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram