Через транзитный пункт в Ульяновске 9 февраля, прошел первый груз НАТО, предназначенный для британского контингента Международной антитеррористической коалиции (ISAF) и НАТО. Этому предшествовала информационная волна.

В частности, был обнародован доклад американ­ского Центра стратегических и международных исследований “Соединенные Штаты и Центральная Азия после 2014 года”, который преследовал цель убедить всех в том, что после вывода войск из Афганистана американцы потеряют интерес к Средней Азии. Также были публикации о возможных пунктах “Северной сети поставок” в аэропорту Шымкента, в нагорнокарабахском аэропорту Степанакерта, логистических пунктах в Узбекистане и Южном Казахстане. Мы решили обсудить эту тему с руководителем службы стратегического планирования российской Ассоциации приграничного сотрудничества Александром Собяниным. А заодно поговорить с ним о вопросах стратегического взаимодействия Казахстана и России в космической, горнорудной и атомной отраслях.

Уважение Розе Отунбаевой и “тихим американцам в Бишкеке”

- Самый очевидный тренд прошлого года – гонка вооружений в Средней Азии. Эту гонку поддержала Россия, в эту игру активно играют Узбекистан, Казахстан и Киргизия, да и вообще тема войны теперь постоянно присутствует в информационном поле региона: сначала наблюдатели ожидали расширения конфликта в Оше, затем – в Жанаозене, позже – в Хороге. Каких конфликтов ожидаете вы в 2013 году и куда они будут бить в своей косвенной части?

- Позвольте разделить вопрос об ожиданиях аналитиков и экспертов нашей Ассоциации приграничного сотрудничества и вопрос, куда будут бить следующие точки конфликтов. Мы как раз не ожидали (и об этом говорили в масс-медиа) расширения конфликтов в Жанаозене и Хороге: в первом случае ввиду слишком слабой местной опоры для долгих беспорядков, а во втором – ввиду факторов Его Высочества принца Карима Агахана IV и интересов США в таджикском и афганском Бадахшанах.

В Южной Киргизии мы, наоборот, ожидали в 2010 году повторного киргизско-узбекского столкновения, причем более масштабного, чем погромы 10-15 июня. А поскольку информации у нас было достаточно много и она была исключительно тревожной, мы приняли решение выступить с публичным предостережением. 9 июля 2010-го я с разрешения руководства Ассоциации дал большое интервью киргизскому информагентству Vesti.KG (“От российских экспертов в адрес спецслужб Кыргызстана пришло официальное предупреждение о новой опасности. Александр Собянин: ударные силы боевиков состоят из четырех групп с условными названиями “Узбекистан”, “Кыргызстан”, “Таджикистан”, “Афганистан”. Комментарий и рекомендации Аналитического центра “Игла”. – прим. Central Asia Monitor). Сейчас, спустя три года, я хотел бы публично высказать мое уважение Розе Отунбаевой и стоявшим за нею “тихим американцам в Бишкеке” за их моментальную реакцию: в этот же день, 9 июля, глава Временного правительства собрала силовиков и поздно вечером был принят совместный приказ Генпрокуратуры, ГКНБ, МВД, Финпола, Минобороны и ГСИН Киргизской Республики от 09.07.2010 “О мерах по обеспечению законности при проведении специальных операций, оперативно-розыскных и следственных мероприятий”.

Этот приказ мобилизовал силовиков всей республики для нейтрализации южной угрозы, после чего инфильтрация боевиков на территорию Киргизии стала невозможной, как стало невозможным и накопление сил пришлых боевиков в узбекских и таджикских селах. Исключительную роль в том важном решении Отунбаевой сыграли киргизские и казахские масс-медиа – ведь в России нас и наших коллег поддержали лишь информагенство REGNUM и “Независимая газета”, тогда как в Киргизии и Казахстане на наше предупреждение отреагировали полтора десятка СМИ. Я уверен, что важнейшей была именно медийная поддержка, внутренняя убежденность киргизских и казахских журналистов в том, что кровь и насилие надо останавливать всеми возможными средствами. И 2010 год показал, что даже без российской информационной поддержки казахские и киргизские медиа сами могут влиять на позицию руководства своих стран.

Касательно гонки вооружений… Считаю решение России выделить более миллиарда долларов на оружие Киргизии и более 200 миллионов долларов Таджикистану верным, остужающим горячие головы в резко наращивающем сейчас экономические и военные мускулы Узбекистане. Многие события, связанные с началом работы “Северной сети” из Афганистана в феврале этого года, имеют отвлекающий характер. Так, взлетно-посадочная полоса в Степанакерте, о которой говорилось в западной прессе, не годится для тяжелой транспортной авиации, не говоря уже о бессмысленности Нагорного Карабаха для транзита из Афганистана – аэропорты в Азербайджане и Туркмении для этого подходят намного больше. Касательно логистических узлов в Южном Казахстане и Южной Киргизии – тут надо смотреть внимательно, если будут подобные просьбы со стороны американцев. Возможно, на сегодня такое не будет противоречить интересам России. В отличие от, скажем, предельно болезненного вопроса возможного появления флага ВМФ США в порту Актау – даже один катер под американским флагом изменит весь хрупкий баланс военного равновесия на Каспии. Но хотел бы повторить свою позицию: американцы никуда не уходят, а просто сокращают военное присутствие в Афганистане, готовя площадки для военного присутствия в среднеазиатских странах. Однако для создания точек присутствия нужны серьезные причины. Например, “внезапные” конфликты и дестабилизация.

- А на что все же бьют конфликты в своей косвенной части?

- Спасибо за вопрос, ведь на самом деле конфликты, возникающие в одном месте и по одному поводу, бьют по целям совсем в других местах. Если до Жанаозена производственные конфликты в Казахстане не носили этнического оттенка (я не считаю столкновения с турками на нефтепромыслах или с гастарбайтерами на окраинах Алматы этническими), то после известного обвинения влиятельным казахским политиком узбекских гастарбайтеров в жанаозенских событиях такой оттенок не просто появился, но и стал все чаще становиться реальным фактором – уже и в других регионах Казахстана. Неслучайна столь резкая реакция МИДа Республики Узбекистан на то памятное заявление. Таким же образом после столкновений в Горно-Бадахшанской области Таджикистана конфликт между таджиками центра и таджиками-памирцами привел в числе прочего и к тому, что фактор взаимной неприязни киргизов и таджиков стал причиной столкновений как в узбекских и таджикских анклавах в киргизских областях Ферганской долины (в узбекском анклаве Сох в Южной Киргизии живут таджики – прим. ред.), так и в приграничных районах Киргизии и Таджикистана.

Хотел бы также обратить внимание на то, что сам по себе конфликт на производстве или из-за воды, пастбищ, дорог обычно носит локальный характер. И если сшибка вдруг перекидывается на другие регионы и приобретает четкий оттенок межнационального конфликта, то это означает, что кому-то внешнему и очень заинтересованному очень нужен такой сценарий событий. Не так далеко от истины были те казахские аналитики, которые, исследуя события в Жанаозене-2011, протягивали нити от коррумпированных западноказахстанских нефтяных элит к спецслужбам далеких стран.

О риске иранского и среднеазиатского Навруза-2013

- Какой будет судьба двух приграничных с нашим регионом потенциальных конфликтных зон – Ирана и Синьцзяна? Как они будут влиять на расклады в Средней Азии? Ведь в связи с выводом ISAF, если судить по картам вывода, “иранская” конфликтная зона теперь может “прирасти” западом Казахстана…

- В ноябре 2012-го я дал интервью агентству Иран.Ру, а в январе 2013-го – ИА “Новости-Азербайджан”. В них я отмечал, что война между США и Ираном в 2013 году маловероятна. Состав новой администрации Барака Обамы позволяет говорить об этом еще с большей убежденностью. Дело, конечно, не в ее миролюбии – американцы как были, так и остаются War-Like Nation, как назвал эту черту национального характера глава аналитического центра Stratfor Джордж Фридмен. Просто чтобы взяться за Иран, нужно сначала подставить Израиль под искушение начать агрессию против Ирана. Нужно дестабилизировать постсоветскую Среднюю Азию, чтобы связать руки России. Нужно дестабилизировать пакистанские Белуджистан, территорию племен федерального подчинения и Северо-Западную пограничную провинцию, чтобы нейтрализовать возможную помощь Китая. А любая из этих задач непростая, она требует времени и неочевидна по своим результатам. Американцам нужно last but not least, чтобы страны Евросоюза активно участвовали в агрессии против Ирана, а они к этому после Ливии и Сирии совсем не готовы.

Я думаю, что Ирану грозит только внутриполитическая дестабилизация. Именно поэтому США сосредоточат подрывную работу на подготовке “оранжевой революции” в этой стране. Но из сказанного вытекает, что для Евразийского союза есть вполне серьезные угрозы и вызовы, более актуальные и реальные, чем нескорая агрессия США против Ирана. Вал революций и смен режимов перевалит через горы, мы увидим раскачку ситуации в Средней Азии, на Кавказе. Бездействие военных и спецслужб России, Казахстана, Белоруссии и других стран ОДКБ может привести к иранскому и среднеазиатскому Наврузу-2013, к такому “весеннему возрождению”, которое сметет не только режимы, но и сами страны.

Не для того столько сил США, Катар, Саудия, страны Евросоюза вложили в вал “арабской весны”, чтобы этот вал остановился на рубежах Сирии или даже Ирана. Вопрос свержения режима аятолл в Иране не является для глобальной геостратегии США ключевым – ни в геополитическом, ни в геоэкономическом смыслах. Поэтому, если режим Башара Асада в Сирии и режим правящих аятолл в Иране удержатся, то США спокойно примут и такие итоги. Для американцев значение Китая, Индии, Евросоюза, Евразийского союза намного выше, намного важнее. А на нашем евразийском пространстве самый важный вопрос – вопрос власти в России. Повалится Россия – никому мало не покажется: за нынешними границами не отсидеться. А Россия не повалится, она будет укрепляться, “сосредотачиваться”, но лишь при условии начала большой чистки элиты и пересмотра общественно-политической идеологии. Последнее же невозможно без реабилитации советской эпохи, без возвращения справедливости как общественной ценности. Пока мы тут в России не начнем менять к лучшему общественную мораль, спешить с политической евразийской интеграцией не стоит, можно ограничиться интеграцией экономической. В этом президент Казахстана Нурсултан Назарбаев совершенно прав.

- А что по Синьцзяну? Станут ли СУАР и другие регионы Западного Китая точками конфликта?

- 2013 год будет тяжелым для России, Казахстана, среднеазиатских стран. Но не для Китая. Это не значит, что у него все отлично и беспроблемно. Просто Китай гораздо больше, китайская экономика здоровее, общественная мораль в китайском обществе выше. Поэтому раскачать Китай, не подорвав перед этим Среднюю Азию, не разместив воинские контингенты США и НАТО в Средней Азии, просто невозможно. У Китая будут серьезные проблемы, но не в 2013-м, а годом позже. Не стоит позволять иррациональным антикитайским страхам определять реальную позицию наших стран. Китай не проводит в наших странах каких-либо специальных действий, кроме работы в уйгурской и дунган­ской, а теперь еще и в ханьской диаспорах Казахстана и среднеазиатских стран. Угрозу может представлять экономическая экспансия. Например, аренда больших площадей сельскохозяйственных земель в Казахстане или строительство китайско-киргизско-узбекской железной дороги с узкой “европейской и китайской” колеей 1430 мм, а не с “евразийской” широкой колеей 1520 мм. Но эти экономические угрозы легко блокируются простыми политическими решениями. Думаю, в наступившем 10 февраля году “Черной водяной Змеи”, сколь сложном для России и ее евразийских союзников, столь же удачном для Поднебесной Красной империи, мы увидим много привлекательных и интересных экономических инициатив и проектов со стороны Китая в регионе Средней и Центральной Азии.

Открытый и честный диалог России с евразийскими союзниками

- Как, на ваш взгляд, будут развиваться интеграционные проекты на постсоветском пространстве? Сумеют ли государства, входящие в орбиту влияния ЕАС, обеспечить хотя бы структурную безопасность Средней Азии? Да и вообще, как лично вы относитесь ко вступлению в Таможенный союз Киргизии и Таджикистана?

- Мое мнение, раз уж спросили, таково: в Евразийском Союзе нужны не только Киргизия и Таджикистан, но и Грузия с Молдавией. Когда-нибудь потом, как-нибудь и неизвестно каким образом, но нужны. Впрочем, это личная политическая позиция последовательного евразийца. А как у аналитика у меня более спокойный взгляд на интеграцию. Таможенный союз и Единое экономическое пространство (ТС и ЕЭП) – сейчас наиболее эффективные интеграционные проекты. Гораздо более эффективные, чем ЕврАзЭС и тем более СНГ. Также заявлен Евразийский экономический союз, есть ОДКБ, работает Евразийская комиссия. Но я согласен и с противоположной точкой зрения – скептической. ТС и ЕЭП не являются конечной целью. У нас чем дальше идет интеграция, тем сильнее сопротивление со стороны некоторых наших надежных союзников. Например, весь 2012 год я наблюдал за позицией наших казахстанских союзников. Так, в феврале в Институте стратегических исследований проводилась международная конференция по ТЭС и ЕЭП, и на ней все представители Казахстана, а это были ведущие эксперты страны, высказались с критической точки зрения в адрес этих интеграционных объединений. И весь год казахи подтверждали эту позицию.

 Я согласен с казахскими аналитиками в их критической позиции, потому что заявленные цели и политика, которую проводит Россия, не согласуются друг с другом. Действия России не согласуются с заявлениями высших должностных лиц страны. Россия хочет иметь большое государство, но не имеет для этого никаких оснований. А хочет потому, что этого требует задача выживания, а не просто совместных интересов.

Ситуация будет все больше ухудшаться в плане экономического кризиса, а также военных угроз. Поэтому одни мы не выживем. Но вот этой цели – стать большим государством – Россия сама и боится. Боится потому, что у руководства страны нет адекватного, идеологически честного понимания того, что такое Евразийский союз. Поэтому приходится использовать ряд эвфемизмов, которыми мы, боясь быть честными, вынуждены себя и своих союзников обманывать. Фактически российская интеллектуальная элита недорабатывает в том, что всегда являлось ее силой. А силой России были честность, ответственность, справедливость. Сейчас мы пытаемся вопросы выживания страны прикрывать фиговыми листочками экономической пользы. Россия просто боится сказать, что нам нужно большое государство и мы готовы заплатить за это такую-то цену. Мне кажется, в 2013 году России все же придется начать открытый, честный и взаимоуважительный диалог со своими евразийскими союзниками. Только в этом случае к тройке РФ-РК-РБ будут присоединяться другие страны.

Отвечая на ваш вопрос, я думаю, что помимо трех стран в Евразийский союз войдут и другие. Четвертой будет Киргизия, затем Армения и Таджикистан, эти две страны где-то близко по времени, но лишь после Киргизии. И только после горных Киргизии, Армении и Таджикистана может пойти речь о столь крупных странах, как Азербайджан или Узбеки­стан, и тем более о еще более крупной Украине. Украина будет хитрить и юлить, но лишь до тех пор, пока внутреннее русско-казахское ядро Евразийского союза не станет столь же крепким и сильным, здоровым и надежным друг для друга, каким сейчас является восточнославянское ядро Союзного государства России и Белоруссии. Русским и казахам надо пойти первыми по этому пути союзничества, только в общем евразийском походе мы сможем сделать евразийскую интеграцию привлекательной не только для киргизов, таджиков и армян, но и для других народов.

Ни один новый космодром не заменит России Байконур

- 2012 год, если судить по риторике в информационном поле, был довольно сложным для Евразийского пространства, и любопытно, что немалое количество проблем формулировалось именно в Казахстане. Как, на ваш взгляд, стоит расценивать ситуацию, например, вокруг Байконура? Или, скажем, проблематику, связанную с формированием Евразийского парламента? Как вообще относиться к риторике, связанной со страхом потери суверенитета республики?

- Почему формулируются проблемы именно в Казахстане, я выше ответил. Касательно Евразийского парламента… Сейчас категорически нельзя, не время лавки для боярской думы расставлять, пока еще даже стены с крышей в общем евразийском доме не сооружены. С суверенитетом риторика нервная, но проблема надуманная. В случае успешной евразийской интеграции суверенитет Казахстана не будет сминаться суверенитетом Евразийского союза, как суверенитет Европейского союза не перекрывает суверенитета Франции или Италии.

Ситуация же вокруг Байконура стала проблематичной как раз по тем же причинам взаимного недоверия, недоговорок и вольной интерпретации слов Путина и Назарбаева ответственными лицами двух стран. Началось, я бы хотел напомнить, со знаменитой угрозы главы “Казкосмоса” в декабре 2012 года. МИДы РК и РФ успели тогда обменяться нотами. Если говорить без дипломатии, то причина разногласий, на мой взгляд, в недоверии и обмане: и Россия, и Казахстан недостаточно честны друг с другом. Казахстан объявляет себя союзником России, а сам воспринимает ситуацию как вынужденную зависимость от Москвы в космической отрасли, которую надо преодолеть настолько аккуратно, чтобы Россия не сбежала с Байконура. Казахи под предлогом экологических рисков от “Протонов” хотят перейти от арендных отношений к иному формату. Формат понятен: Талгат Мусабаев хочет изменить статус Байконура, который сейчас находится под юрисдикцией Россий­ской Федерации. Глава “Казкосмоса” сообщает, что “во Франции проходят двухгодичную стажировку на рабочих местах по проектированию, сборке, испытанию и эксплуатации космической станции ДЗЗ 45 казахстанских специалистов”.

Нет причин сомневаться в картографической мощи Франции, но почему бы тогда не пригласить на Байконур еще и индусов? Ведь у них спутники ГИС и ДЗЗ ничуть не хуже французских, да и та же Бразилия имеет амбициозную космическую программу. Россия производит лучшие двигатели в мире, российская система управления полетами не имеет себе равных, у России есть школа – инженерная школа и четыре группы космонавтов, кадры космической отрасли, высокие технологии. Нельзя заменить российскую космическую программу ни американской, ни китайской, ни какой-либо другой.

Но ведь и российская сторона лукавит в вопросе предоставления прорывных технологий. Речь идет о ракете типа “Ангара”, под которую была “заточена” российско-казахская программа “Байтерек” в декабре 2004 года. Сроки выполнения работ были нарушены российской стороной, а стоимость проекта увеличена в семь раз и доведена почти до 2 млрд долл. Вначале планировалось, что “Ангара” взлетит в 2008-м, позже российская сторона перенесла сроки на 2010-2011 годы, однако она не взлетит и в 2014-м. России этот проект попросту невыгоден по различным причинам, и “Ангару”, похоже, никто делать и не собирался, во всяком случае, в такие сроки. В Астане это поняли и сейчас предлагают опереться в программе “Байтерек” на ракеты класса “Зенит” – об этом заявил 13 февраля сопредседатель российско-казахской согласительной комиссии заместитель премьер-министра Казахстана Кайрат Келимбетов.

Думаю, надо достойно оценить то, что казахская сторона первой предложила сохранить программу “Байтерек” на базе “Протонов” и “Зенитов”, и идти дальше вместе. Французы на Байконур не придут, а разрушить доверие недругам наших двух стран, вполне возможно, удастся. Ссылки на вероятную конкуренцию Байконуру со стороны космодромов Свободный и Плесецк не выдерживают никакой критики: это очень разные стартовые площадки. Российская юрисдикция не мешает сотрудничать в космической отрасли с французами, индийцами, немцами, японцами – в части спутников ГИС и ДЗЗ, с белорусами – в части ряда космических технологий.

В целом решение вопроса по Байконуру, думаю, не будет скорым, к этому не готова ни одна сторона. Нравится это казахам или нет, но русских на космодроме никто не заменит. А космодром России под юрисдикцией и управлением Казахстана – нонсенс, в космической отрасли это вопрос принципиальный. Угрозы для Российской Федерации в воздушно-космической и ракетно-ядерной сферах не могут отражаться в юрисдикции Республики Казахстан. Хотя бы потому, что Казахстан не обладает ядерным оружием (а его суверенитет находится под гарантиями трех ядерных держав – США, РФ, Великобритании), не имеет космических войск и достаточной инженерной космической школы, 45 франко-казахских специалистов погоды не сделают.

Говоря, что русских никто на Байконуре не заменит, я бы также хотел добавить: ни один новый космодром не то что в ближайшее десятилетие, но и в ближайшие десятки лет не заменит России космодром Байконур. То, что создавалось неимоверным напряжением всей экономики и инженерной мысли СССР, трудовым и воинским подвигом строителей Байконура, подвижничеством закрытых КБ и производств в Москве, в Ленинграде, на Урале и в Сибири, – просто невозможно повторить в эпоху мирового кризиса силами нынешней “нефтегазовой сверхдержавы” РФ. Космодром Свободный (Восточный) нужен и будет построен, но заменить Байконур он не сможет.

Байконур останется под юрисдикцией РФ, но Казахстан должен по-настоящему стать космической державой, создать собственную инженерно-космическую школу – в Алма-Ате, на самом Байконуре, в других казахстанских городах. Уверен, что Россия и Белоруссия будут этому всемерно способствовать.

Казахская консолидация и евразийская интеграция горнорудной отрасли

- Вообще, если говорить о ситуации в Казахстане, то обращает на себя внимание довольно любопытный момент. Сразу три крупнейших производителя, испытывавшие проблемы с минерально-сырьевой базой, начали год со сдачи своих позиций: по ENRC допущена утечка о покупке части корпорации со стороны “Гленкора”, “Казахмыс” продает долю в Экибастузской ГРЭС-1, а “Казцинк” и вовсе уходит под контроль “Самрук-Казыны”. С чем, на ваш взгляд, связаны эти процессы? Можно ли сказать, что крупный бизнес в Казахстане находится сейчас в довольно сложном положении, или все выглядит иначе? Как бы вы расценили ситуацию с точки зрения экономического суверенитета?

- Угрожают ли оффшорные собственники казахских горнорудных компаний экономическому суверенитету? Думаю, да, хотя из перечисленных это может относиться лишь к планам владельцев ENRC дорого продаться трейдеру Glencore и распрощаться с Казахстаном. Считается, что конечные бенефициарии “Казахмыса”, пусть и через оффшоры, живут в Казахстане. Но реальная проблема вами указана верно: истощение минерально-сырьевой базы казахской горнорудной и горнометаллургической отрасли. И эта проблема не чисто денежная, речь идет о сотнях, тысячах казахстанцев, о целых городах и некоторых областях республики. Аналитики казахского Института политических решений, обсуждая Жанаозен-2011, отметили, что возможными точками следующего социального взрыва могут стать, помимо исламизирующейся Южно-Казахстанской области, Семей и Жезказган. Решение, которое позволит сохранить индустриальную мощь Казахстана, причем не просто сохранить, а дальше ее развивать, – это движение в Восточную Сибирь.

Курс на северо-восток ставит перед казахской горнорудной промышленностью очень ответственную политическую задачу консолидации отрасли. А вовсе не распродажи отрасли по жирным кусочкам иностранным покупателям, с обречением большинства остальных производств на естественную смерть. Такую консолидацию может выполнить только политическая фигура большой силы и большого доверия со стороны президента Казахстана, и она не может быть достигнута чисто рыночными способами. В рамках же “Самрук-Казыны”, думаю, это просто невозможно.

Консолидированная казахская горнорудная отрасль – это была бы государственно-частная компания глобального уровня, которая могла бы говорить с русскими и англосаксами на равных, ведь сейчас казахские компании лучше капитализированы относительно своей базы и мощностей, чем наши, российские. В последнее десятилетие отдельные казахские горнорудные компании пытались пойти в Сибирь “с заднего хода”, хитро и неумно мимикрируя под российские компании, лоббируя в федеральных министерствах и через региональные администрации субъектов РФ. Между тем пока еще остается шанс на консолидацию, а, значит, на сохранение научно-инженерного, рабочего потенциала индустриального, промышленного Казахстана. Жезказган, Караганда становятся в этом случае естественной индустриальной площадкой – вузы, НИИ, конструкторские и инженерно-технологические компании, исследовательский хайтек, подготовка инженеров и рабочих для работы в Восточной Сибири – т.е. в той роли, в которой сейчас выступает Урал по отношению к Сибири. Добыча – на востоке в Сибири, школа и база – в Казахстане. Это простое на словах решение, очень сложное в реализации. Но такое решение – правильное, нужное. Нужное для обеих наших стран и не противоречащее интересам англосаксонских горнорудных транснациональных компаний.

- Вы затронули вопрос доверия между нашими странами в горнорудной отрасли. В прошлые годы в отношениях между РК и РФ периодически всплывали вопросы контроля за производством и торговлей редкоземельными элементами. Совсем недавно об этом же писала и наша газета “Central Asia Monitor” (“Редкоземельные отношения Жарменова. Есть ли связь между МИНТ, контрабандным осмием и мошенническими схемами?” – прим. ред.). Что вы думаете по этому поводу?

- Очень внимательно читал эту интересную публикацию и был поражен бурным обсуждением мошеннических схем академика Абдурасула Жарменова на форуме читателей вашей газеты. Читая аналитические доклады, лекции, выступления и статьи представителя Ассоциации приграничного сотрудничества в Казахстане Марата Шибутова по атомной и горнорудной отрасли Казахстана, ведя собственную аналитику по этим отраслям в Казахстане и России, в Таджикистане и Киргизии, я хорошо понимаю всю важность добычи редкоземельных металлов (РЗМ) для современной экономики. Причем в атомной отрасли мы имеем уникал

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram