Движимый идеей фикс относительно строгого разделения мира на лагерь террористов и лагерь не-террористов, Вашингтон вступал в союз с афганскими полевыми командирами и правителями на местах.

Это было типичное кабульское утро. Площадь Малик Асгхар (Malik Ashgar) была уже наглухо — бампер к бамперу — забита автомобилями Corolla в роли такси, зелеными полицейскими джипами, сигналящими минивэнами и сердитыми мотоциклистами. Там были мальчишки, продававшие телефонные карты, а также мужчины, размахивавшие предназначенными для обмена пачками денег, — все они с трудом лавировали между автомобилями и выхлопными газами. У ворот лицея Lycée Esteqial, одного из самых престижных учебных заведений в стране, школьники гоняли футбольный мяч. Из Министерства образования, расположенном напротив обветшавшего здания советского типа, группа сотрудников высыпала на улицу. Я переходил площадь, направляясь к зданию этого Министерства, когда я увидел террориста-смертника.

У него были скандинавские черты лица. Он был одет в синие джинсы и белую футболку, на спине у него был большой рюкзак — через мгновение он начал беспорядочно стрелять по зданию Министерства. С моей точки обзора, находившейся примерно в 50-ти метрах, я не мог точно разобрать выражение его лица, но он, казалось, не спешил и не паниковал. Я спрятался за припаркованным рядом такси. Через некоторое время дорожная полиция скрылась, и на площади не осталось машин.

28 человек, преимущественно гражданские лица, погибли в результате терактов у Министерства образования, Министерства юстиции и в некоторых других местах города в тот день 2009 года. После этого американские власти намекнули на причастность к ним сети «Хаккани» (Haqqani), странной группировки, действовавшей с территории Пакистана. Ее представители первыми стали использовать одновременно нескольких террористов-смертников при организации терактов в городских условиях, сообщения о которых неизменно попадали в заголовки средств массовой информации. В отличие от других группировок Талибана, подход членов сети «Хаккани» к организации актов насилия был более продуманным и изощренным: они вербовали арабов, пакистанцев и даже европейцев и находились под влиянием самых последних направлений радикальной исламской мысли. Их лидер, семидесятилетний полевой командир Джалалуддин Хаккани в некотором смысле был Усамой бен Ладеном и Аль Капоне "в одном флаконе" — он свято верил в свои идеологические установки, но был также безжалостно прагматичным. 

И спустя много лет его последователи продолжают бороться. Хотя Соединенные Штаты и выводят в этом году основную часть своих войск из Афганистана, около 10 тысяч военнослужащих из сил специального назначения, военизированных подразделений ЦРУ и их ставленников в стране, вероятнее всего, останутся для того, чтобы вести войну со сторонниками «Хаккани», с Талибаном, а также с другими подобного рода группировками - войну, у которой, кажется, не будет конца. Все это очень сильные враги, и поэтому нынешний конфликт представляется неизбежным, но, тем не менее, все могло бы проходить по совершенно иному сценарию.

Сейчас это трудно себе представить, но к середине 2002 года в Афганистане не было никаких действий со стороны повстанческих сил: представители Аль-Каиды убежали из страны, а Талибан перестал существовать как военное движение. Джалалуддин Хаккани, а также другие видные фигуры Талибана пытались обратиться к противоположной стороне, рассчитывая заключить сделку и сложить оружие. Однако десятки тысяч американских солдат в период после 11 сентября 2001 года прибыли на афганскую землю с одной целью — вести войну против террора.

Как я отмечаю в моей новой книге «Хороших людей среди живых нет: Америка, Талибан и война глазами афганцев» (No Good Men Among the Living: America, the Taliban, and the War Through Afghan Eyes), Соединенные Штаты продолжили вести эту войну, хотя никаких врагов уже не было. Чтобы понять, почему военные действия Америки в Афганистане были столь ошибочными в течение столь длительного времени, уместно будет усвоить (скрытый) урок истории. В тот ранний период после 2001 года Вашингтон, движимый идеей фикс относительно строгого разделения мира на террористов и не-террористов, вступал в союз с полевыми командирами и местными правителями. Их враги стали нашими врагами, а на основании ошибочных разведывательных данных их внутренние разборки были представлены как «антитерроризм». История Джалалуддина Хаккани, превратившегося из потенциально союзника Америки в одного из ее самых больших врагов, наглядно демонстрирует, каким образом война против террора породила тех врагов, которых она пыталась искоренить. 

Кампания по ликвидации Хаккани: 2001

Джалаллудин Хаккани — человек среднего роста, у него густые брови, орлиный нос, широкая улыбка и большая борода, которая покрывает добрую половину его лица. В своем родном краю, представляющем собой три афганские юго-восточные провинции под общим названием Лоя Пактия (Loya Paktia), он считается героем — моджахед, прославившийся своей смелостью и почти мифической стойкостью. (Однажды он получил ранение, однако отказался принимать обезболивающие средства, поскольку в этот момент соблюдал пост.) В годы заканчивавшейся холодной войны его обожали американцы (например, конгрессмен от штата Техас Чарли Уилсон (Charlie Wilson) назвал его «воплощением добра»), а также сам Усама бен Ладен. В 1980-е годы Соединенные Штаты снабжали Хаккани деньгами и оружием, помогая ему тем самым вести борьбу против поддерживавшегося Советами режима в Кабуле, а также против Красной армии, тогда как радикальные арабские группировки обеспечивали ему постоянный приток новобранцев для укрепления его внушительных афганских сил.

Американские официальные лица держали в уме его историю в тот момент, когда в октябре 2001 года началась вторая афганская война. Надеясь на то, что Хаккани (он поддерживал Талибан и Аль-Каиду в постсоветские годы) перейдет на их сторону, американцы не подвергали интенсивным бомбардировкам его территорию в регионе Лоя Пактия — в отличие от остальной и довольно значительной части страны. Талибан, со своей стороны, поставил его во главе всех вооруженных сил, и обе стороны рассчитывали на то, что его поддержка будет иметь решающее значение в этой войне. Хаккани встретился с лидерами Талибана, а также с Усамой бен Ладеном, и после этого скрылся на территории Пакистана, где принял участие в целом ряде встреч с пакистанцами и афганцами, пользовавшимися поддержкой американцев. 

Его представители также начали проводить встречи с американскими официальными лицами в столице Пакистана Исламабаде, а также в Объединенных Арабских Эмиратах, и американцы в конечном итоге предложили ему сделку: он сдается в плен, сотрудничает с новыми афганскими военными властями, и в подходящий момент его освободят. Для Хаккани, одного из наиболее уважаемых и популярных людей региона Лоя Пактия, перспектива оказаться за решеткой была совершенно немыслимой. Его сподвижник Арсала Рахмани, продолживший работать в качестве сенатора в афганском руководстве, сказал мне: «Он хотел получить важную позицию в Лоя Пактия, а они предложили его арестовать. Вы можете себе представить подобное оскорбление?»

Хаккани отклонил американское предложение, однако оставил дверь открытой для будущих переговоров. Согласно преобладавшей в Соединенных Штатах установке, люди могли быть либо с нами, либо против нас. «Лично я всегда считал, что Хаккани — это человек, с которым мы могли бы работать, — отметил бывший сотрудник одного из разведывательных ведомств в интервью с журналистом Джоби Уорриком (Joby Warrick). — Однако в то время никто не заглядывал за горизонт, то есть туда, где мы можем оказаться через пять лет. Политики рассуждали так: просто нужно "как следует придавить этих желтых человечков"».

В начале ноября Соединенные Штаты начали бомбить территорию Лоя Пактия. Спустя два дня самолеты атаковали родной города Хаккани Гардез, расположенный вблизи пакистанской границы. Сам он в это время был в другом месте, однако его шурин и семейный слуга погибли в результате бомбардировки. Вечером следующего дня американские самолеты атаковали религиозную школу в деревне Мата Чайна (Mata China) — одну из многих, построенных Хаккани в Афганистане и Пакистане, предоставлявших помещение для проживания, питание и образование для детей из бедных семей. Малем Джан, один из друзей семьи Хаккани, появился на следующий день. «Ничего подобного я никогда не видел, — сказал он. — Там было так много тел. Потолок полностью обрушился. Я видел одного ребенка, который был еще жив, но никто в тот момент не мог его оттуда вытащить». В результате налета погибли 34 человека — преимущественно дети. 

Хаккани в этот момент находился в своем основном доме, расположенном недалеко от деревни Зани Кхел (Zani Khel), представлявшей собой кучку покрытых пылью глиняных домов. В свое время здесь располагался антисоветский опорный пункт. «Мы слышали сам взрыв, а затем шум двигателей самолетов в небе, — сказал мне его двоюродный брат, живший в соседнем доме. — Мы тогда очень испугались». Хаккани скрылся в доме Мавлави Сираджуддина, главы этой деревни. Через некоторое время весь дом сотрясло в результате прямого попадания с воздуха. Хаккани получил очень серьезное ранение, но, тем не менее, смог выбраться из-под обломков и скрыться. Однако Сираджуддину не повезло: его жена Фатима, три внука, шесть внучек и десять других родственников погибли.

На следующее утро Хаккани направил сообщение своим подчиненным и бывшим командирам, рекомендовав им сдаться. Однако американцы к тому времени уже нашли в Лоя Пактия местного союзника, которого они искали. Им оказался Паша Хан Задран (Pacha Khan Zadran) — человек, стремившийся стать полевым командиром и сторонник находившегося в изгнании афганского короля. У него были смыкавшиеся на переносице густые брови и слегка закрученные вверх тонкие усы — ПХЗ (как его стали называть американцы) немного внешне походил на Саддама Хусейна. Напыщенный, неграмотный и вспыльчивый ПХЗ был во многих отношениях противоположностью Хаккани, под руководством которого он недолго воевал во время антисоветского джихада. Он приехал в Лоя Пактия вскоре после того, как в середине ноября представители Талибана бежали, и быстро объявил себя губернатором этих трех провинций. Он мгновенно наладил отношения с американцами, пообещав им доставить человека, которого они больше всего хотели заполучить — Джалалуддина Хаккани. 

«Когда я встретился с ним в последний раз, — сказал Малем Джан, — он был озабочен и огорчен. Он сказал мне, чтобы я спасался и уходил, потому что Паша Хан не оставит нас в покое». Ранним утром в начале ноября Хаккани пробрался через границу и оказался на территории Пакистана. Больше его на публике никто не видел.

Попытка примирения привела к вспышке: 2001

20 декабря 2001 года пользовавшийся поддержкой американцев Хамид Карзай готовился к своей инаугурации в качестве временного исполняющего обязанности президента Афганистана. Около 100 ведущих старейшин из региона Лоя Пактия направились колонной в тот вечер в Кабул для того, чтобы поздравить Карзая и заявить ему о своей лояльности — далеко идущий жест в отношении легитимации его правления среди населения приграничных районов страны. Из Пакистана Хаккани направил членов своей семьи, близких друзей и политических союзников для участия в выдвинувшейся в сторону Кабула автоколонне — это была своего рода оливковая ветвь, протянутая правительству.

Направленный в Кабул конвой состоял примерно из 30 автомобилей, и его путь в течение нескольких часов проходил через пустыню. Перед закатом солнца вереница машин достигла вершины холма, и в этом месте она была остановлена: ПХЗ и сотня его вооруженных людей блокировали дорогу. Малек Сардар, старейшина из племени Хаккани, подошел к нему. «Он стал требовать, чтобы старейшины признали его лидером региона Лоя Пактия, — сказал Сардар. — Он хотел, чтобы мы прямо на месте сделали отпечаток большого пальца и поставили подписи». Сардар пообещал вернуться после инаугурации для обсуждения этого вопроса, однако ПХЗ был непреклонен, и тогда конвой был вынужден дать задний ход и попытаться найти другую дорогу в Кабул.

По своему спутниковому телефону Сардар позвонил чиновникам в афганскую столицу, а также в консульство США в пакистанском Пешаваре, надеясь получить помощь, но было уже слишком поздно. ПХЗ, к мнению которого прислушивались влиятельные американские военные, информировал их о том, что кавалькада автомобилей, состоящая из представителей «Аль-Каиды» и сторонников Хаккани«, направляется в Кабул. Вскоре после этого раздались оглушительные взрывы, и некоторые автомобили, входившие в колонну, загорелись. «Мы увидели отблески огня на небе, все вокруг горело. Люди закричали, и мы побежали», — сказал Сардар. Это американцы начали бомбить конвой. Атаки с воздуха продолжались несколько часов. Когда Сардар и другие люди укрылись в двух соседних деревнях, самолеты, сделав круг, вернулись и нанесли удар по обоим населенным пунктам, разрушив при этом около 20 домов и убив несколько десятков жителей. В целом в ходе этого авианалета погибли 50 человек, в том числе видные старейшины племени.

Был уже конец декабря, и в деревне Кале Ниази (Qale Niazi), которая была опорным пунктом Хаккани в 1980-е годы, бомбежка так напугала старейшин, что они установили контроль над старым оружием, пролежавшим без употребления несколько десятилетий. «Мы не хотели, чтобы Паша Хан завладел этим оружием и начал его использовать, — сказал старейшина Фазель Мухаммед. — Оно должно принадлежать правительству Карзая, и поэтому мы охраняли его до тех пор, пока не пришли его люди».

Однажды он направился на свадьбу в деревню, и в этот момент услышал звук приближавшихся американских самолетов. Черед мгновенье глиняные дома перед ним взлетели на воздух в результате прямого попадания. Вторая бомба попала в оружейный склад, вызвав серию взрывов. Ночное небо вспыхнуло, осветив убегавших женщин и детей. «Затем появились вертолеты, — сказал Мухаммад, — и все эти люди были уничтожены».

Утром Фазель Мухаммед попытался найти дом своих родственников, где проходила свадьба, но он увидел лишь превращенные в пыль кирпичи из глины, искореженные рамы для картин, разбитую посуду, детский ботинок, человеческий скальп с завитыми волосами и оторванные пальцы. Позднее комиссия племени, составленная для расследования жестокого убийства, пришла к выводу, что ПХЗ передал американцам «разведывательную» информацию. Он сообщил, что деревня Кале Ниази является опорным пунктом Хаккани. По данным проведенного ООН расследования, в результате того налета погибли 52 человека: 17 мужчин, 10 женщин и 25 детей.

Примирение и пламя: 2002

За шесть недель кампании, направленной на уничтожение Джалалуддина Хаккани, были убиты 159 гражданских лиц, полностью уничтожена одна деревня, разрушено 37 домов, а еще произошел раскол среди местных лидеров, и укрепились позиции одного человека — Паши Хан Задрана, который стал самым важным игроком в Лоя Пактия. Тем временем Хаккани и его сторонники скрывались в Пакистане, и оттуда наблюдали за событиями в трех провинциях, где они пользовались уважением и обладали богатством, но которые были утрачены. Жизнь в Пакистане оказалась не намного лучше. Пока Хаккани скрывался в Пешаваре, его семья нашла себе пристанище в пригороде Мирам Шах, административной столице племен Северного Вазиристана. В этот момент пакистанские военные тесно сотрудничали с Вашингтоном в борьбе против сторонников Аль-Каиды и Талибана. В декабре пакистанские военные захватили дом Хаккани в Мирам Шахе и арестовали его сына. Через несколько недель они взяли штурмом тайное убежище Хаккани в Пешаваре, и ему с трудом удалось ускользнуть.

В последующие несколько месяцев американские части особого назначения тайно вторглись на территорию Пакистана для захвата домов Хаккани и его учебных заведений, что вызвало гнев местных жителей. «Мы никогда и никому не позволим разрушать наши религиозные учреждения», — заявил старейшина племени Хаджи Салам Вазир. «Я удивлен тем, как американцы используют мусульман. Еще вчера Хаккани был для Соединенных Штатов героем и борцом за свободу, и американцы направляли своих собственных экспертов для его обучения. А сегодня он террорист», — добавил он. 

Хаккани, которого пакистанцы хотели посадить в тюрьму, а американцы пытались убить, решил вновь обратиться к афганскому правительству. В марте 2002 года он направил своего брата Ибрагима Омари в Афганистан, пытаясь таким образом примириться с Карзаем. Во время публичной церемонии, на которой присутствовали сотни старейшин местных племен и другие влиятельные люди, Омари присягнул на верность новому правительству, а также призвал сторонников Хаккани вернуться из Пакистана и начать работу с афганскими властями. После этого он был назначен главой совета племен региона Пактия, в задачу которого входило обеспечение контакта старейшин деревни с правительством в Кабуле. Вскоре сотни бывших подчиненных Хаккани, скрывавшиеся от АХЗ, стали поддерживать афганские власти. 

Малем Джан был одним из них. У него были длинные вьющиеся ресницы, подкрашены веки под глазами и покрытые лаком ногти — он любил танцы, и часто танцевал один, доставляя тем самым удовольствие своим товарищам. Он был также опытным командиром и воевал под руководством Хаккани в начале 1990-х годов против коммунистического правительства. Весной 2002 года он собрал своих старых бойцов, и они начали работать на ЦРУ как военизированное подразделение, обеспечивая безопасность американским представителям, занимавшимся поисками боевиков «Аль-Каиды».

«Это было хорошее время, — вспоминал Малем Джан. — Мы работали очень тесно, вместе принимали пищу, обсуждали разные новости». Группы работавших с ЦРУ членов военизированных подразделений, которых было около пяти в Лоя Пактия, вскоре укрепили свои позиции и смогли образовать теневую армию в составе 3 тысяч человек, получившую название Контртеррористические команды преследования (Counterterrorism Pursuit Teams), которые до сих пор действуют вне юрисдикции афганского правительства и подотчетны только вооруженным силам США. 

Контакты между Хаккани и ЦРУ возобновились, и при этом его брат Омар выступил в качестве посредника. Были подготовлены планы встречи между самим Хаккани и представителями американской разведки. Ключевым в этой договоренности было положение о том, что ему будет разрешено вернуться в Афганистан и принять участие в политических делах в регионе Лоя Пактия. Но препятствием на этом пути был ПХЗ, который с подозрением наблюдал за подобного рода маневрами и все еще пытался добиться полного контроля над тремя провинциями. «Мне должны разрешить стать губернатором, — заявил он в интервью газете Austin American-Statesman. — Если не я буду губернатором, то тогда им станет кто-нибудь из Аль-Каиды».

Когда Казрай назначил нового человека главой провинции Пактия, ПХЗ сделал свой шаг — он организовал осаду особняка губернатора, и его люди убили 25 человек. Одновременно он убедил американских военных в необходимости принятия жестких мер в отношении семьи Хаккани. Однажды вечером, когда Омари был в гостях в доме одного из правительственных чиновников недалеко от Кабула, там появились американские силы специального назначения — ЦРУ об этом ничего не знало — и арестовали его. В течение той же недели были проведены похожие аресты в других частях Лоя Пактия.

Как только Малем Джан понял, что происходит, он бежал в Пакистан, однако многие его подчиненные были схвачены и направлены в новую американскую тюрьму на авиабазе в Баграме, которая быстро превращалась в военный командный центр. Его заместитель Сват Хан (Swat Khan) сообщил, что во время первого допроса его за кисти рук подвесили к потолку. Затем его избили. В конечном итоге он был направлен в Гуантанамо, где спустя пять лет он попытался покончить жизнь самоубийством. «Я и теперь все это вижу, как только закрываю глаза, — сказал он мне после освобождения. — Этот кошмар меня постоянно преследует».

ЦРУ потребовалось несколько месяцев для выяснения того, что Омари находится в американской тюрьме. Когда его, наконец, освободили, он выглядел как совершенно другой человек. Это был холодный осенний день — на вершину холма у города Хост пришли сотни старейшин для того, чтобы его поприветствовать. Среди них были и влиятельные люди из деревень, подвергшихся бомбардировкам и налетам американской авиации, а также нападениям со стороны сил ПХЗ. Среди них были также старейшины, выжившие во время того ужасного конвоя, и фермеры, чьи сыновья были направлены в Гуантанамо.

«В первый момент я его не узнал, — сказал старейшина племени Малек Сардар. — Он не стал рассказывать о том, что они с ним сделали. Спросить его об этом было непросто». Омари обратился к собравшимся — он говорил медленно, голос его дрожал. Он сказал, что нет никакой надежды на это правительство и на американцев. Некоторые старейшины стали выкрикивать оскорбления в адрес Карзая. Другие говорили, что американцы ничем не отличаются от русских. Омари поклялся, что он никогда не ступит на землю Афганистана, пока она не будет освобождена от «неверных». Через некоторое время он направился в Пакистан.

Сеть Хаккани: 2004 — 2014

Летом 2004 года Малем Джан сидел вместе с Сираджуддином Хаккани, вторым сыном Джалалуддина, на их базе в городе Мирам Шах в пакистанском Северном Вазиристане, и в этот момент они услышали свои имена в программе радиостанции Би-би-си. Американцы предлагали, соответственно, 250 тысяч долларов и 200 тысяч долларов в качестве вознаграждения за информацию, которая может привести к их аресту. Молодой Хаккани — погруженный в себя, настроенный религиозно и исключительно умный человек — быстро устанавливал свой контроль над сетью своего больного отца, и у него вызвал улыбку тот факт, что за его заместителя, Малема Джана, предлагалась большая награда, чем за него. «Говорят, что тот, за чью голову назначена более высокая награда, находится ближе всего к Господу», — пошутил он.

Члены семьи Хаккани не находились в состоянии открытой войны против американцев. Хотя его отец держал под контролем Лоя Пактия и пользовался народной поддержкой, Сираджуддин правил из своего укрытия с помощью страха — для этого использовались убийства, похищения людей, вымогательства и взрывы на обочинах дороги. Мирам Шах превратился в мировую столицу радикального джихада, в укрепленный пункт Аль-Каиды, а также в прибежище для разного рода чеченцев, узбеков и европейцев, воюющих под знаменами Хаккани. Пакистанская межведомственная разведка ISI в тот момент поддерживала членов семьи Хаккани, пытаясь таким образом оказать влияние на ситуацию внутри Афганистана, хотя публично Исламабад выступал как союзник Вашингтона.

Классифицируя некоторые группировки как террористические и действуя затем в соответствии с данным определением, Соединенные Штаты создали именно те условия, против которых они сами пытались бороться. К 2010 году сеть «Хаккани» оказалась наиболее опасным крылом все более склонявшегося к насилию повстанческого движения, представители которого несут ответственность за гибель многочисленных гражданских лиц, а также американских военных. В то время было уже трудно вспомнить о том, что в 2002 году американские военные не имели врагов: остатки Аль-Каиды скрылись в Пакистане, Талибан развалился, а члены сети «Хаккани» стремились к примирению.

Если Паша Хан Задран смог убедить своих американских союзников в обратном, то это произошло по причине самой логики войны против террора. «Терроризм» понимался не как набор определенных тактических действий (взятие в заложники, убийства, начиненные взрывчаткой автомобили), а как нечто укорененное в идентичности самих преступников — как, например, рост или особенности темперамента. Это означало, что названный однажды «террористом» Джалалуддин Хаккани уже не мог избавиться от этого ярлыка, хотя он и стремился к примирению. С другой стороны, когда ПХЗ, наконец, порвал с правительством Карзая и направил оружие против американцев, его назвали не террористом, а «ренегатом». (В конечном итоге он бежал в Пакистан, где был арестован, передан афганскому правительству, а позднее был избран в парламент.)

В последние годы Соединенные Штаты ведут интенсивную войну с использованием беспилотников против группировки Хаккани в его укрепленном пункте, расположенном в Северном Вазиристане. Десятки его командиров были убиты, в том числе его главный военный руководитель Бадруддин Хаккани. Многие другие его сторонники были арестованы. Сегодня сеть «Хаккани» представляет собой лишь бледную тень того, чем она была раньше.

Однако его группировка не утратила полностью своего влияния. В 2012 году мне позвонили из семьи Арсала Рахмани, афганского сенатора, с которым я подружился. В то утро вооруженный человек поравнялся с автомобилем Рахмани, остановившимся на одном из городских перекрестков, и выстрелил в него в упор. Позднее я узнал, что командир по имени Наджибулла, бывший ранее союзником Хаккани, и оказался этим преступником; он образовал свою собственную фракцию под названием Mahaz-e-Fedayeen, безжалостность которой заставляла смотреть на членов группировки Хаккани как на любителей. Сегодня, находясь в перекрестие прицела американских контртеррористических сил, его группировка является всего лишь очередным врагом в войне, у которой, кажется, нет конца.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram