Разумеется, ситуация на Украине сейчас вовсе не входит в число самых обсуждаемых тем в Афганистане. Для Кабула все это — новости из дальнего зарубежья, и он проявляет к ним куда меньше интереса, чем Тегеран и Исламабад. Как бы то ни было, нельзя сказать, что афганцы совсем уж безразличны к этой теме. И на первый взгляд их реакция может показаться удивительной Парижу и другим западным столицам: дело в том, что они открыто поддерживают Россию. 

В выходные 22-23 марта пресс-секретарь президента Карзая сообщил, что Кабул признает решение Крыма о вхождении в Российскую Федерацию по итогам референдума. Как получается, что государство, которое столько лет получало поддержку от США и НАТО, сделало подобный дипломатический выбор? На самом же деле, такой шаг может показаться удивительным разве что тем правительствам, которые совершенно не разбираются в афганском вопросе. Нынешняя позиция Кабула объясняется сразу целым рядом причин. 

Прежде всего, на ум приходит тот образ, который все отчетливее стремится сформировать себе Хамид Карзай за последние годы: это облик гордого афганского националиста, который сражается за независимость своей страны. Он стремится заставить всех забыть о своем прошлом вашингтонского протеже и дать ответ на критику талибов, которые отказываются говорить с поставленным Америкой «марионеточным» правительством. Это объясняет его критику нарушений НАТО на уровне прав человека и неоднократные призывы к суверенитету Афганистана. 

Такая позиция совершенно оправданна: Карзай хочет остаться в истории не коллаборационистом, а выдающимся государственным деятелем, который внес вклад в политическое восстановление страны. Заявление о поддержке России прозвучало сразу же после визита трех членов американского Конгресса. Президент Карзай, по идее, должен был бы сообщить им об этом на встрече... В результате все это играет в первую очередь символическую роль: у афганской республики и ее лидера нет никаких хозяев, кроме афганского народа. Такая позиция неразрывно связана с его общей стратегией по обеспечению собственного политического будущего. Как я уже писал ранее, Хамид Карзай — куда более ловкий политик, чем принято считать на Западе. Улучшение имиджа ему просто необходимо, если он хочет остаться в политической игре в Кабуле даже после избрания нового президента. 

Кроме того, подобное решение совершенно оправданно, если вспомнить, что афганский национализм требует передачи стране части пакистанской территории, которую в Кабуле считают своей: речь идет о племенных зонах и в целом о территориях с пуштунским населением. Пуштуны были народом-основателем Афганистана и занимают доминирующее положение в стране в демографическом и историческом плане. Тем не менее, колониальная история поделила их надвое. Пример того, что изменение границ во имя истории и общих этнических и лингвистических связей сегодня все же возможно, придает надежды тем афганцам, которые мечтают о своем «Пуштунистане». Карзай уже не раз успешно играл на этом этническом национализме и укоренившейся среди части афганского населения ненависти к Пакистану. 

Другими словами, он лишь продолжает идти по избранному пути, заигрывая с пуштунскими националистами, в том числе и талибами, которые активно действуют не только в Афганистане, но и в Пакистанских племенных зонах. К тому же, он дает себе возможность дипломатично опровергнуть враждебное отношение к соседям. В конце концов, можно сказать, что присоединение Крыма к России может дать надежду и пакистанцам, которые ведут борьбу за независимость по примеру индийского Кашмира. 

Третий момент в пророссийской позиции афганцев заключается в том, что вооруженные силы страны по большей части используют российское оружие и технику. Например, вертолеты Ми-8. Генерал-лейтенант Дэвид Барно (David Barno), который возглавлял американские и натовские силы в Афганистане с 2003 по 2005 год, сравнил его с сельскохозяйственным трактором: в нем можно быстро разобраться, им легко управлять, а техобслуживание намного проще, чем у американской техники... Кроме того, он прекрасно приспособлен к афганским условиям, потому что использовался советскими войсками в этой зоне в 1980-х годах. И получить эту технику можно только от Рособоронэкспорта, который занимается поставками за границу продукции российского ВПК. Американские конгрессмены критикуют Пентагон за «ленивое решение», раз тот посчитал нужным опереться в этом вопросе на Россию. Их идеологизированное восприятие ситуации не дает им понять, что американские «аналоги» попросту не обладают качествами Ми-8. Они готовы наплевать на сложности военных в Афганистане в стремлении наказать Россию за украинский кризис. 

С афганской точки зрения такая политика совершенно безответсвенна. И она только усиливает возникшее в Кабуле ощущение, что его отодвигают в тень в угоду другим актуальным вопросам (война в Сирии, урегулирование споров с Ираном, Украина...). Почему афганцы должны верно следовать за Западом, раз тот готов с такой легкостью бросить их на произвол судьбы? В любом случае афганская армия все равно будет и дальше предпочитать российское оружие. И Кабулу потребуется поддержка Москвы, чтобы поддерживать в рабочем состоянии уже поизносившуюся технику. Примерно на то же направлен и недавний российско-индийский договор: россияне будут поставлять оружие в Афганистан, а Индия (ее солдаты и офицеры тоже привычны к российской технике) расплатится по счетам. Таким образом, в военной сфере между Москвой и Кабулом уже существует прочная связь, и для афганцев она имеет слишком большое значение, чтобы те просто так ослабили ее в угоду американцам и европейцам, которые начинают новую холодную войну. 

Наконец, для упорядоченного вывода войск из Афганистана необходимо оставить открытым северный путь. Этот маршрут был разработан в 2008 году для того, чтобы не перевозить все необходимое для проведения операций через территорию одного лишь Пакистана. Южный путь, конечно, обходится дешевле, но он очень сильно зависит от состояния американско-пакистанских отношений и дает Исламабаду рычаги давления, которые определенно не по вкусу политической элите в США... и Афганистане. Сегодня 40% отправляемых американским войскам грузов идет через север, а не Пакистан. Речь - исключительно о нелетальных грузах, что полностью исключает оружие, взрывчатку, а также шифровальное оборудование... Как бы то ни было, наличие двух путей вывоза всего, что так или иначе связано с присутствием иностранных сил в Афганистане, становится залогом упорядоченного отступления, которое не дает слишком мощные рычаги в руки пакистанским соседям. 

Пророссийская позиция Афганистана по Крыму тоже следует этой логике: он стремится установить связи с Россией не только как основу для будущего, но как гарантию того, что не окажется заложником напряженности между востоком и западом в конце 2014 года. Кроме того, Кабул хочет не допустить усиления позиций Исламабада в этот период. На первый взгляд опасения насчет закрытия северного пути могут показаться преувеличенными: он приносит России не менее миллиарда долларов в год. Тем не менее, Путин рассматривает ситуацию в первую очередь с точки зрения геополитики: в противном случае его позиция по Украине плохо поддается пониманию. Другими словам, такая вероятность существует на самом деле, и афганцы это понимают. Получается, что заявление Кабула может быть средством сближения с Москвой во избежание политики, которая способна отрицательно отразиться на нем в ближайшие месяцы. 

В целом, позиция по Украине свидетельствует о том, что после 2014 года афганское государство (если ему удастся предотвратить гражданскую войну) вовсе не обязательно будет слепо поддерживать Запад. Его дипломатия будет отражать его окружение, станет ловкой и прагматичной. К большому разочарованию некоторых европейских идеалистов Афганистан будет в первую очередь отстаивать свои собственные интересы, как и любое государство в мире и в особенности в его регионе. На международной арене балом уже давно правит реальная политика, это совершенно нормально. Однако это не отменяет опасности, что после 2014 года в соседних с Афганистаном государствах и в нем самом может воцариться близорукий реализм: стремление к краткосрочным геополитическим победам - даже с угрозой дестабилизации в более отдаленном будущем. 

Именно такая логика царила в Южной Азии до 1979 года. Она привела к краху афганского государства, породила холодную войну Пакистана и Индии, Пакистана и Афганистана, создала плодородную почву для роста террористических движений... Будем надеяться, что у стран Южной и Юго-Западной Азии хватит рассудительности, чтобы не повторить ошибок прошлого.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram