Как-то в беседе с одним экспертом-международником услышала мнение, что казахстанской политологии не хватает региональной специализации. Дескать политология в нашей стране мыслит глобальными категориями, сфокусирована на крупных геополитических игроках, тогда как гораздо продуктивнее было бы сосредоточиться на кропотливом изучении стран Центральной Азии, Прикаспийского региона, тюркоязычных республик Российской Федерации. Эксперт Института Евразийских исследований Данияр Косназаров, имеющий степень магистра международных отношений университета Цукуба (Япония), избрал своей специализацией Центрально-Азиатский регион. Побеседовав с ним, мы пришли к выводу, что общественное сознание и политология в Казахстане отягощены множеством бесплодных стереотипов о Центральной Азии.

Центральную Азию объединяет «советскость» её лидеров

– Данияр, существует такое мнение, что вместо Евразийской интеграции Казахстану следовало бы сосредоточить свои усилия в Центрально-Азиатском регионе, и искать стратегических партнёров среди братьев-тюрков. Как вы считаете, насколько это перспективно?

– Для начала следует прояснить одну немаловажную вещь, связанную с Евразийской интеграцией в виде создания Таможенного союза (ТС) и Единого экономического пространства (ЕЭП). Как мне кажется, если исходить из тезиса о том, что ТС и ЕЭП представляют собой некий геополитический проект, парадокс «интеграции по-постсоветски» заключается в том, что он возможен для Казахстана (и в относительно меньшей степени для России и Беларуси) только при наличии спроса на энергоресурсы таких стран, как Китай и США. Если в задачи ТС не будет входить диверсификация экономики, то экономика Казахстана в рамках ТС будет продолжать функционирование благодаря внешним инвестициям. При таком раскладе тезис о том, что Евразийский экономический союз нужен для защиты отечественной экономики, например, от «экспансии Китая» будет не вполне состоятельным. Конечно же, следует отметить, что Союз ни в коем случае не предполагает изоляцию от мира и внешних рынков, а ставит во главу угла создание всех нужных условий и возможностей для более равной торговли стран-членов со всем миром, вне зависимости от того, кто характеризуется «врагом» и «другом». Создание ТС при условиях, когда именно цена на энергоресурсы будет определять общее состояние экономик стран-членов, требует пристального внимания и дальнейшей проработки.

Но пока, если честно, нет времени для раздумий не только для «тээсовцев», но и в вопросе центрально-азиатской интеграции. Если исходить из тезиса о том, что многие исследователи, занимающиеся этой проблемой, так и не смогли предоставить что-то более стоящее, кроме интеграции стран Центральной Азии, то надо обозначить следующее: интеграция стран ЦА, если и будет происходить, то на основе координирования политических вопросов. Экономические показатели страны, как мне кажется, не столь существенны для интеграции. Если на первом этапе интеграции важно урегулировать такие политические или чрезмерно политизированные вопросы, как водные и территориальные проблемы, то следующий этап может предполагать создание таких взаимозависимых производств, которые смогли бы в совокупности производить конечный продукт, являющийся ещё и конкурентоспособным. Помимо этого, надо умело использовать Китай в интересах стран Центральной Азии. Именно от того, как смогут адаптироваться экономики стран региона к Китаю, будет зависеть многое внутри самой Центральной Азии. Таким образом, на первом этапе нужно формировать «сообщество безопасности», если воспользоваться понятием Карла Дойча.

И не надо для этого ждать постназарбаевскую или посткаримовскую эпоху, как утверждают многие. Надо отметить, что именно «советскость» многих действующих лидеров стран Центральной Азии всегда позволяла вовремя «разрулить» спорные вопросы между нашими странами, несмотря на то, что проблем от этого не убавилось. Но с их уходом как раз-таки станет меньше объединяющих факторов. Сегодня мы наблюдаем рост националистических тенденций в каждой из пяти стран. В этом плане вполне уместны умозаключения некоторых аналитиков о том, что именно ислам может стать некой общей системой ценностей для дальнейшего сближения стран региона. Хотя стоит заметить, что ислам, несмотря на свой объединяющий потенциал, может послужить и сильно разъединяющей, отчуждающей силой.

Ещё один момент: Центральную Азию нельзя понять без международной конъюнктуры в целом. В этом плане, если наблюдать за смещением внимания всего мира, точнее, мировых держав в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона, то не совсем понятно, что будет представлять из себя Центральная Азия после вывода войск из Афганистана. Именно благодаря войне с террором наш регион стал «стратегически важным». Возможно, именно благодаря смещению акцентов можно будет тихо приступить к интеграции, если найдутся силы и возможности для этого.

Но, как показывает история, не всё так легко. Нелёгкой будет и потеря иллюзии о том, что мы действительно центральны для всего мира. Странам Центральной Азии, возможно, стоило бы сфокусироваться на развитии отдельно взятых отраслей, что под-разумевает частичную диверсификацию и уход от сырьевой детерминированности. Для меня представляется важным сфокусироваться на сферах животноводства, выращивания хлопка, развития аграрной промышленности и строительства дорог, улучшения инфраструктуры в целом. Конечно же, это не означает, что нам надо отказываться от новых технологий, но это может быть развито после улучшения состояния в вышеупомянутых отраслях.

– Данияр, как вы относитесь к идее пантюркизма? Сможет ли Казахстан стать центром притяжения для тюркских стран региона?

– Не так важно, являюсь ли я противником или апологетом пантюркистской идеологии. На мой взгляд, она должна пройти определённый этап переосмысления. Субъекты или агенты, на которых возложена ответственность за очерчивание дальнейшего курса этой идеологии, уже не те, которые были в прошлых веках. Надо ещё и определить, кто станет этими субъектами. Для меня не совсем понятно, как сторонники тюркской интеграции на основе общей идентичности и ценностных ориентиров позиционируют себя в мире, который претерпел серьёзные изменения за последние двадцать с лишним лет. Безусловно, надо учитывать весь тот символический и культурный капитал, который был сформирован вековыми взаимоотношениями с другими цивилизациями, этническими и религиозными группами. Следовательно, важно понять, что из себя будет представлять «тюркская идентичность» в мире, в котором на первый план выходит способность человека, общества, целых культур жить в постоянной неопределённости, ежедневно оттачивая мастерство жить.

В этом плане важно разобраться, как будет конструироваться и какими способами будет репродуцироваться «тюркскость», как она будет практиковаться ежедневно. А значит, как и любая другая идентичность, которая аккумулирует в себе ряд других идентичностей, важно спросить себя, будет ли «тюркскость» выпячиваться за счёт репрессирования других не менее важных идентичностей и принципиальных позиций, таких как светскость, принадлежность к той или иной национальности, религии и т.д. Важно также прояснить для себя вопрос с модернизацией, с неолиберализмом, с демократией и авторитаризмом. Насколько мне известно, тюркская интеграция не предполагает создание альтернативы свободно-рыночной экономике и самой логике рынка. Если это так, то сторонникам такого типа интеграции надо дать ответ на вопрос, как они себя позиционируют в мире, где капитализм переживает не лучшие времена.

Если это так, то как тюркская интеграция собирается обеспечивать благосостояние своих народов? Другой вопрос, как будут обеспечиваться отношения с другими интеграционными проектами, торговыми партнёрами, соперниками, международными организациями и странами? Не прояснив для себя вопросы подобного характера, тяжело будет говорить о привлекательности пантюркизма.

– В последнее время звучат мнения, что Узбекистан претендует на роль лидера в Центрально-Азиатском регионе, соответственно, в ущерб интересам Казахстана и что он даже заручился поддержкой США. Что вы об этом думаете? Как, на ваш взгляд, будут развиваться отношения Узбекистана и Казахстана? Следует ли ожидать каких-то недружественных жестов со стороны южных соседей?

– Принято считать, что именно Казахстан и Узбекистан представляют собой «более равные среди равных» внутри Центральной Азии. Такие показатели, как рост ВВП, мощность армии, количество населения, конечно же, важны, если учитывать, что доминирующее «материалистическое» видение в экономике и международных отношениях всё ещё сохраняет свою значимость. Вместе с тем, как мне кажется, именно Таджикистан и Кыргызстан должны представлять собой те сценарии, которые должны будут определять будущее всей Центральной Азии. Эксперимент с парламентской демократией в этой связи очень показателен. Также важно понимать, что происходящий в Таджикистане процесс исламизации имеет большое значение для всего региона. Помимо этого, именно опыт гражданской войны в Таджикистане следует всегда учитывать при принятии важных политических решений.

Наряду с этим, помимо выпячивания материальных факторов, надо понять, насколько возможен моральный консенсус среди стран Центральной Азии, смогут ли они договориться о том, какую роль в регионе будет занимать каждая страна? Роль эта не должна быть сформирована только на основе экономических показателей, важно определить, как опыт каждой отдельно взятой страны может быть использован в положительном русле для роста благосостояния и стандартов жизни обычных граждан.

В этой связи, как мне кажется, страны Центральной Азии, ни в коем случае не отказываясь от мультивекторной внешней политики, должны сделать приоритет на регионе, возведя его в ранг «цитадели», «волны» от которого определяли бы поход стран региона к вопросам международной значимости – таким, как терроризм, режим нераспространения, изменение климата, радикальный экстремизм и т.д. А значит, если до этого на протяжении двадцати с лишним лет мультивекторная внешняя политика представляла собой самоцель, то теперь она должна стать тактическим выбором с целью реализации стратегической задачи по улучшению жизни простых граждан Центральной Азии. Таким образом, нам необходима внешняя политика с социальной окраской.

Важно понимать, что внешняя политика играет немаловажную роль в определении внутриполитического и социального пространства. В этом плане внешнеполитические ведомства стран региона должны быть частично подотчётны министерствам с социальной направленностью. В этом могут заключаться выгоды «стратегической мультивекторности» стран Центральной Азии.

Пора сбросить Бжезинского с парохода истории

– Каковы, на ваш взгляд, интересы сверхдержав в Центрально-Азиатском регионе? На кого они делают ставки? Какие сценарии и технологии будут здесь разыгрываться в ближайшей перспективе?

– Ваш вопрос показателен тем, что он предполагает некое обострение между «сверхдержавами» в процессе конкуренции за влияние в Центральной Азии. Конечно, нет оснований отрицать эту борьбу и то, что она может перерасти в нечто большее и кровопролитное, однако для меня, как исследователя, важно сказать, что идея «большой игры», которая подразумевает такую конкуренцию, плотно засела в умах многих учёных, экспертов, политиков, людей, интересующихся состоянием дел в нашем регионе. Это может быть объяснено частично влиянием геополитических концепций и теории реализма в международных отношениях. Важна, безусловно, сама международная конъюнктура, под влиянием которой взоры всего мирового сообщества направлены на Афганистан. Помимо этого, ключевым фактором является конкуренция за энергоресурсы в регионе, несмотря на то, что существует огромный потенциал изменений балансов и картины в целом в мировом энергетическом секторе под влиянием масштабных исследовательских работ по выявлению и выработке новых типов источников энергии.

Так вот, с моей точки зрения, идея «большой игры» не объясняет полностью, чем конкуренция за энергоресурсы в Центрально-Азиатском регионе принципиально отличается от аналогичной борьбы за сырьё в других частях мира. Что именно делает Центральную Азию особенной, почему именно здесь нельзя обойтись без термина «большая игра»? Стоит отметить, что сами границы этой игры не совсем определены экспертами, и она может включать не только Центральную Азию, но и Ближний Восток, Южную Азию, страны Африки. В этом, наверное, состоит и пагубность таких вот метафор, которые призваны объяснять связкой слов всю сложность международных процессов. Почему-то наш мозг способен запоминать только такие более или менее яркие фразы и связки. В этом ещё можно усмотреть некие рыночные соображения. Товар с таким названием легче привлечёт внимание покупателя.

Вместе с тем, если попытаться разобраться в том, что из себя представляет понятие «большой игры», то можно заметить, что оно зиждется на нескольких «столпах», «трёх Г»: государство-центричность, гегемонизм, геополитика. Многие научные работы в сфере международных отношений, которые объектом своего исследования выбрали Центральную Азию, определяют страны Центральной Азии, как единицы, имеющие чётко обозначенные национальные интересы. Гораздо удобнее было бы использовать элито-центричный подход для анализа внешней политики стран региона. Возможно, исходя из такого подхода, гораздо понятнее станут многие внешнеполитические инициативы Казахстана и Узбекистана, благодаря выдвижению которых отдельные группы или представители политической и экономической элиты продвигаются выше по неформальной «карьерной лестнице». Думается, что такой подход может объяснить, почему было принято решение провести «ЭКСПО-2017» в Казахстане.

Второй важный «столп» «большой игры» – гегемонизм. Центральная Азия чаще всего объясняется державностью внешних субъектов, которые задействованы непосредственно в самой «игре». Конечно же, существуют работы, которые анализируют и политику более мелких стран, но основной упор всегда делается на таких субъектах, как США, Китай, Евросоюз, Иран, Россия, Индия. Конкуренция среди гегемонов сильно вжилась в умы политической элиты стран региона. Это, в свою очередь, приводит к тому, что становится тяжелее отделить позицию политических элит региона от доминирующих стереотипов о регионе.

И третий «столп» – геополитика, представляющая собой массивный пласт, определяющий мышление многих учёных и политиков, а также обычных людей в регионе и не только. Об этом свидетельствует массовое цитирование работ Спайкмана, Бжезинского и Маккиндера. Фарход Толипов, исследователь региона, даже иронично заметил, что «в Центральной Азии всё геополитично». Но многие забывают, что проводя геополитический анализ, мы больше всего фокусируемся на «политике сверхдержав, государствах и балансе сил», а это делает нас не столь чуткими к жизни и переживаниям простых граждан. В этом плане геополитика, как и дисциплина международных отношений в целом весьма и весьма элитарна.

Рассмотрим, к примеру, отношения России с Центральной Азией с точки зрения «большой игры». Использование этой идеи позволяло Москве находиться в Центральной Азии и конкурировать с другими державами за ресурсы, влияние и подчинение. Кстати, вот почему настолько популярна классическая геополитика в России, когда дело касается объяснения процессов в Центральной Азии. Помимо этого Россия не смогла избежать того, чтобы рассматривать регион сквозь призму своего противостояния Западу. Например, несмотря на изначальную поддержку Путина афганской операции США и сил НАТО, партнёрство не оправдало себя и привело к усилению конфронтационной риторики между «полюсами». Центральная Азия, через призму «большой игры», как будто говорит о том, что «холодная война» не закончена и теперь продолжается в Центральной Азии, несмотря на наличие других «игроков». Проблема России как раз-таки состоит в том, что она видит Центральную Азию через подобный угол зрения.

Но суть вопроса в том, что сами лидеры стран Центральной Азии прибегают к такому видению, которое позволяет отбросить вопрос неудавшегося транзита ещё сильнее назад и сфокусировать внимание на торге. Такое можно сказать о США, которые после известных событий 2001 года понизили уровень критики процессов демократизации в государствах Центральной Азии.

В этой связи именно учёные должны иметь в виду, что от того, как они представляют регион, не злоупотребляют ли они терминами «большая игра» и «геополитика», зависят и представления многих других людей.

Автор: Жанар Тулидинова

Источник: http://megapolis.kz/

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram