Девяностолетний ветеран войны и трудового фронта Борис Михайлович Примазон – известный в Ташкенте человек. Несмотря на преклонные лета и старческие недуги, он до сих пор неугомонен и активен, - настоящая гроза узбекских чиновников. Перенесенные трудности не сломали его, а напротив, только укрепили дух и закалили характер.
«Трудноуправляемый» мальчишка из украинского Днепропетровска, где он, в силу житейских обстоятельств, при живой матери и бабушке воспитывался в детдоме, а затем учился в Ворошиловградском (ныне город Луганск) ФЗО-16 (фабрично-заводское обучение), даже подумать не мог, что спустя короткое время окажется в неизвестном и далеком Узбекистане, ставшем ему второй родиной. Здесь он всю войну трудился на единственном на всю Центральную Азию ташкентском танковом заводе (Ташсельмаш), в прославленном цеху №1, восстанавливая, наряду со взрослыми, прибывавшие с фронта искореженные боевые машины и став к своим неполным 19 годам первоклассным слесарем-точильщиком седьмого разряда (высший пилотаж!). После разгрома фашистов посвятил свою жизнь службе в ТуркВО (Туркестанском военном округе), где проработал свыше сорока лет, вплоть до ухода на пенсию.
А перед тем, как попасть в Ташкент, украинский подросток служил на флоте в Геленджике (с ноября 1941-го), где он с другими мальчишками днем и ночью, невзирая на постоянные бомбежки, подносил тяжеленные артиллерийские снаряды.
Спустя некоторое время Бориса серьезно ранило, и долгие месяцы он пролежал в госпитале, после чего ему уже дали путевку в солнечный Ташкент.
Потерянный эшелон с детьми
Сколько лет прошло, но ветеран и сегодня помнит трагическую историю, случившуюся под Харьковом в 1941 году. В августе из Украины было решено эвакуировать детей - в сорок вагонов загрузили учеников ремесленного училища и ФЗО, среди которых был и Примазон. Ехать могли несколько месяцев: дорога была одноколейная, запасных путей нет, доедешь до семафора или разъезда - и стоишь, пропускаешь другие эшелоны, которые ехали на фронт, или санитарные поезда, или горючего нет… Два вагона заполнили десятками мешков с мукой, крупами, солью, сахаром, погрузили растительное масло, мыло, одежду…
Примазон вспоминает: «Два вагона были забиты продовольствием. Но начальник эшелона сговорился с кем-то из управления железной дороги и с милицией - и украл эти вагоны, отцепил их и увез неизвестно куда. А наш эшелон, 40 вагонов, распорядился отвезти к Харькову, в прифронтовую полосу. Мы ждали, что нас покормят в Луганске, но перед рассветом, когда эшелон уже где-то стоял, заявилась милиция: «Срочно освободите вагоны!» Мы ничего не понимаем: «Как освободите? А что с нами будет, куда нам ехать?» - «Куда-нибудь отправим…» Оказалось, что наши вагоны отогнали в какой-то тупик под Харьковом и бросили…
Многие пацаны разбежались по ближайшим деревням, чтобы раздобыть еду, и не вернулись. Девчонок чуть не изнасиловали пьяные милиционеры, но мы их отбили, взяв арматуру… Ночью рядом с нами рвались снаряды, было страшно, наша небольшая группа - человек десять-пятнадцать - выскочила из вагона, попрятались кто куда. А эшелон вдруг отогнали той же ночью в неизвестном направлении. Это был конец сентября 1941 года. Мы остались.
И куда подевались те дети - около 2000 человек - мы до сих пор не знаем. Я только недавно прекратил поисковые работы, писал везде, в том числе и в Международный Красный крест. Никто не знает.
Через несколько дней, устав от голода и неизвестности, мы - самые активные шесть-семь пацанов - решили поехать в Ворошиловград на крыше порожняка (вагона), чтобы хоть что-то узнать о судьбе эшелона. Приехали замерзшие, черные от паровозного дыма. Нам подсказали, что нужно идти в Управление трудовых резервов, подвели там к представителю Москвы, очень доброй женщине - кажется, ее фамилия была Роднина. Рассказали ей о судьбе эшелона. От нашего рассказа ей стало плохо (тут Борис Михайлович заплакал), она вызвала коменданта дорог: «Где эшелон? Я его три дня ищу по линии военного транспорта!» Но никто ничего не мог ответить.
Нас переодели, отмыли, накормили… Мы пробыли под крылом Родниной еще несколько дней, потом дней десять я пролежал в госпитале. Потом Роднина сказала мне, что из двух тысяч детей эшелона удалось разыскать и спасти не более 15-20 человек. Куда делись остальные - одному богу известно…»
Андреев, Бернес и… Примазон
И именно в «хлебном» Ташкенте суждено было раскрыться природному дарованию Бориса Михайловича: имея за плечами всего четыре класса начального образования, он стал… артистом, снявшись в более чем 30 фильмах. Среди фильмов с участием Примазона - легендарные «Два бойца» с Борисом Андреевым и Марком Бернесом в главных ролях (режиссер-постановщик Леонид Луков), «В Багдаде все спокойно» (реж. Мумин Шакиров), «Путевка в жизнь» (режиссер Олег Галин), «На темной стороне луны» (режиссер Зиновий Ройзман). Последняя лента после обретения Узбекистаном независимости по какой-то причине и вовсе исчезла с экранов…
Его небольшая квартирка по соседству с МВД, узбекским отделением Интерпола и еще парочкой «специфических» заведений в прямом смысле усыпана фотографиями с изображениями популярных личностей советского кино и известных деятелей современности, с которыми ему когда-то довелось оказаться рядом по «киношной» и настоящей жизни. На них Примазон то в одиночку, а то и в обществе узнаваемых актеров театра и кино: Михаила Жарова, Петра Олейникова, Спартака Мишулина, Семена Фарады…
«Никогда не забуду свою дебютную роль в «Двух бойцах», тогда мне было чуть больше шестнадцати, - рассказывает ветеран. – Это было в 1942 году, после моего прибытия в Ташкент. Один мой знакомый, Сенька, пригласил меня и моего друга Вовку «прогуляться» в небольшое кафе-ресторан (тогда оно называлось, кажется, «Националь», позже стал «Региной») в районе железнодорожного вокзала.
За одним из столиков сидели и пили пиво, которое сами и наливали в стеклянные банки черпаком прямо из огромной кастрюли, никаких официантов и буфетчиков не было, - великие Борис Андреев, Петр Олейников, Марк Бернес, Борис Иванов. Но мы понятия не имели, кто это. Нас пригласили к столу, угостили пивом, стали расспрашивать про жизнь.
Узнав, что я из эвакуации, а здесь занимаюсь ремонтом подбитых танков, спросили: хочешь сниматься в кино? Киваю. Московские гости предложили мне наутро подъехать в парк Тельмана, где шли съемки «Двух бойцов», - вместе «со своими танками». Как ни странно, руководство танкового завода, узнав про эту просьбу, без особых уговоров отпустило меня на съемочную площадку, а для фильма выделило несколько наших боевых машин. А как потом завод гордился этим фактом!».
О судьбоносной встрече с гениальными актерами Борис Михайлович вспоминает сегодня с большим трепетом и ностальгией: «Сначала мне предложили сыграть эпизодическую роль фрица, и я сначала, хоть и с неохотой, но согласился. Но Олейников то ли в шутку, то ли всерьез заметил: «Смотри, парень, а ведь за такую популярность тебя на улице потом и побить могут», - я оперативно отказался от этой роли, не сулящей мне ничего хорошего, и подбил съемочную группу «приодеть» меня в мундир безымянного русского солдата…»
Войну с фашистами выиграли. Но до победы над чиновниками еще далеко
Борис Михайлович очень гордится, что в приближении долгожданного Дня Победы есть и доля его мальчишеского труда. «Изможденные физически люди, большинство из которых - подростки, еле стояли на ногах, работая сутками напролет, спали по часу-полутора, по очереди. Но мы верили в светлое будущее, даже счастливы бывали, - рассказывает ветеран. – Бывало, нас, подранков, не выпускали из цеха по трое суток, таков был приказ. Кормили, хотя и не досыта, но по меркам военного времени сносно – предусматривались даже горячие обеды. Но мы думали только о победе, никто не сомневался, что мы победим, и стояли у станков, забывая о голоде и болезнях. Нынешней молодежи трудно понять, откуда истощенные 13-16-летние пацаны брали силы, чтобы трудиться наравне со взрослыми. А я, ко всему прочему, «попутно» перенес еще желтуху и туберкулез. Но не только выжил в том вселенском аду, но и дожил до преклонных лет…»
Победу Борис Михайлович встречал в Ташкенте, который успел стать для него по-настоящему родным и любимым. Здесь он обрел семейное счастье, здесь родились его дети.
После войны Примазон побывал на своей родине – Украине. К тому времени он уже знал, что никого из его родных нет в живых: в 1942-м фашисты жестоко расправились с его больной матерью и престарелой бабушкой, тогда было уничтожено практически еврейское население Днепропетровска.
Примазон нашел захоронение, где лежат его близкие, - в настоящее время там разбит парк Памяти. Он прошелся по местам, где на его глазах от вражеских бомбардировок во время рытья траншей погибли десятки сокурсников по ФЗО, особенно много девчонок…
Недавно, двадцать пятого апреля, у Бориса Михайловича случилось большое горе - ушла из жизни дочь-инвалид Наталья, много лет прикованная к постели. Говоря об этом, Борис Михайлович плакал навзрыд, сотрясаясь всем телом, и все повторял: «Это я должен был, а не она…»
В том, что случилось, ветеран, в одночасье состарившийся на глазах, в первую очередь винит чиновников-финансистов, которые так и не вернули ему средства, «замороженные» в Сбербанке еще 23 года назад. Получи он эти деньги (по тем временам баснословные – пятьдесят семь тысяч старыми российскими рублями!) вовремя, возможно, его дочь была бы сейчас жива. А так – ни организовать квалифицированное лечение в хорошей клинике (у дочери было онкологическое заболевание), ни обеспечить нормальный уход так и не получилось…
«Мое поколение выиграло войну, но победить зарвавшихся чиновников мы не можем, - утирая слезы, говорит ветеран. - Сколько раз я лично стучался в двери самых высоких кабинетов - и в Аппарат президента, и в Минфин, в Кабмин, прокуратуру, к омбудсмену, - в том числе и поп поводу возврата денег! Бесполезно. Отказали даже в элементарном – в возможности вне очереди получить по госкурсу 2000 долларов через банк - на приобретение дорогих лекарств для дочери, хотя на этот случай есть специальная инструкция Минздрава».
На днях Борису Михайловичу позвонили из Министерства финансов и сообщили, что узбекское правительство (наконец-то!) «положительно решило вопрос с погашением облигаций 12-процентного внутреннего выигрышного займа 1992 года».
Согласно постановлению Кабинета министров «О мерах по организации приема и погашения облигаций Узбекского республиканского 12-процентного внутреннего выигрышного займа 1992 года» от 5 марта 2014 года, «в период с 1 августа по 30 ноября 2014 года будет осуществлена выплата денежных средств с учетом индексации». Правда, условия индексации не уточняются.
«Большинство обманутых вкладчиков уже умерло, не дождавшись возврата средств, - тяжело вздыхает Борис Михайлович, у которого после потери дочери почти отказали ноги. – А инфляция растет, и тем, кто остался в живых, все равно вряд ли деньги индексируют нормально. А здоровье, силы и нервы нам никто не вернет и не индексирует…»
Правила комментирования
comments powered by Disqus