Институт Конфуция РГГУ при поддержке «Русской планеты» провел в книжном магазине «Фаланстер» курс лекций по политической истории Китая. Вторую лекцию прочитала руководитель Отдела международной торговли НИИ международной экономики при Пекинском университете международного бизнеса и экономики, профессор Хань Ли Хуа. С первой, третьей и четвертой лекциями выступил профессор Педагогического университета Пекина Ли Чжэнжун. Четвертая лекция посвящена террору, который предшествовал революции 1911–1913 годов.

От русских нигилистов — к китайским

Первый персонаж, о котором пойдет речь в этой лекции, — Лян Цичао, чье имя связано с историей китайского нигилизма. Сам термин «нигилизм» был заимствован китайцами из русского языка. Современные китайские историки постепенно начинают разбираться в истоках этого понятия и понимать, какие исторические перемены случились в Китае в результате его появления. Мы поговорим о трех великих событиях в истории Китая начала ХХ века — реформах, покушениях и революции. Как и в прошлый раз, я не буду подробно излагать фактический материал и постараюсь приблизиться к сути этих явлений. В качестве основной темы я выбрал покушения и террористические акты — на прошлой лекции мы уже затрагивали проблему реформ и революции. Под реформами я подразумеваю «Реформы года у сюй» (1898 год, также известный как «Сто дней реформ» — этап в истории Цинской империи, когда император попытался реформировать страну при помощи указов, но его политика провалилась из-за мощного противодействия консерваторов и императрицы Цыси). В исторической литературе данное явление принято называть реформами, но позже историки начали называть его «революцией». В чем же разница между ними? На мой взгляд, реформы, в отличие от революции, не приносят коренных конструктивных изменений. Можно ли реформы в Китае сравнивать с реформаторством русских декабристов? По-видимому, нет, потому что декабристы были скорее революционерами. В китайском понимании «реформы» — это революция без жертв, однако в результате «Реформ года у сюй» пролилось немало крови. Лян Цичао, один из идеологов реформ, остался жив, но шестеро его сторонников были казнены. В результате попытки декабристского переворота тоже пролилась кровь. Можно ли провести параллель между жертвами, которые случились в результате реформ, и жертвами, которые случились в результате революции? Ответ на этот вопрос дал Лян Цичао в 1903 году — в одной статье он задался вопросом, возможно ли после попытки реформы, закончившейся кровью, все-таки провести мирные реформы, и ответил на этот вопрос отрицательно. Спустя пять лет после реформ 1898 года Лян Цичао опубликовал статью «О нигилистах в России». В первую очередь его интересовало, почему в России появились нигилисты. Цичао говорит, что нигилизм является результатом неудачи революции, однако непонятно, о какой революции он ведет речь. Скорее всего, он говорит и о декабристах, и о реформе 1861 года. Лян Цичао выделяет три этапа развития российского нигилизма. Первый он называет «Литературно-революционным периодом», его временные рамки — начало XIX века — 1862 год. Второй — «Агитационным периодом» (с 1862 до начала Русско-турецкой войны в 1877). Последний — «Период террористических актов» (с 1878 до убийства Александра II в 1883 году).

«Обновление народа» по-русски

Лян Цичао подробно разбирает, какие важные события случились в каждый из этих периодов. Анализируя его текст, нужно сделать скидку на то, что Лян Цичао не знал русского языка и не очень хорошо разбирался в российской истории, однако те данные, которые он приводит, вполне достоверны. Он пользовался японскими источниками: основные данные взял из «Истории революции в современной России», написанной одним японским мыслителем. В 1903 году в Японии академические тексты писались древнекитайскими иероглифами, поэтому автор мог пользоваться этими источниками без словаря. При переводе имен собственных Лян Цичао выбирал японское произношение и соответствующие иероглифы, поэтому сейчас очень сложно определить, о каких именно персонажах идет речь. В 1845 году, — рассказывает Лян Цичао, — человек по фамилии Гаолу начинает писать роман, посвященный сложной судьбе безземельных крестьян.

Можно только предполагать, что речь идет о «Мертвых душах» Гоголя. Или например: 1847 год, автора зовут Цыгэнеху, но если мы посмотрим на название произведения, то поймем, что речь идет о «Записках охотника» Тургенева. Даже хорошо зная современный китайский язык, сложно читать статьи, написанные в то время — основным источником знаний для их авторов была Япония. Когда автор доходит до шестидесятых годов, список продолжается перечислением революционных журналов. Далее речь заходит о 1881 годе — 1 марта император Александр II убит в результате террористического акта, причем Цичао упоминает только одного человека, участвовавшего в покушении – «героиню», как он выражается, по имени Софья (Софья Перовская осуществляла руководство убийством, в котором участвовали несколько человек, непосредственным исполнителем был Игнатий Гриневицкий). Статья Лян Цичао появилась в журнале под названием «Обновление народа», который выходил с 1901 года. Задачей автора было рассказать историю современной России китайцам. Лян Цичао описывает историческую закономерность: за подавлением реформаторства следует череда террористических актов. Нигилисты, то есть революционеры, появились и в Китае в результате провала реформ. Конечно, речь идет о событиях, участником которых был сам рассказчик, — его сторонники были казнены в результате неудавшихся «Реформ года у сюй», и значит, следовало ожидать кровавых событий. Можно сказать, что его пророчество сбылось: люди, пытавшиеся мирным путем осуществить реформы и сотрудничать с правительством, после неудачи выбрали путь террора, который закончился революцией. Цичао пытался предупредить на страницах журнала об этих последствиях, и та же тема настойчиво звучала во всех подобных революционных изданиях.

Террор против иноземных правителей — манчжуров

1904 года началась череда покушений на представителей власти — манчжурских чиновников. Сам Лян Цичао был сторонником гуманных мер, однако не сомневался в исторической закономерности террора и предупреждал об этом на страницах своего журнала. Нельзя сказать, что Лян Цичао был виновником кровавых событий, но нужно заметить, что в революционных изданиях радикальные меры одобрялись. Я хочу рассказать о самых громких покушениях того времени. Первое событие — 1904 год — связано с именем Ван Фухуа, который предпринял неудачную попытку покушения на манчжурского чиновника и был убит. В начале ХХ века император России мог появляться на людях, выходить на улицу, но император Гуансюй, поддерживавший реформы, после их провала был помещен под домашний арест и находился на острове Иньтай. Сам он не мог быть объектом покушения, поэтому главной целью революционеров должна была стать вдовствующая императрица Циси, но она тоже не появлялась на улицах города. Революционеры не могли стать большими чиновниками и проникнуть в ближнее окружение императрицы, поэтому ее не было в списке намеченных жертв. Соответственно, основными жертвами должны были стать сторонники консервативной политики Циси и те люди, которые подавляли реформы. Жертвой первого террориста, Ван Фухуа, должен был стать манчжурский чиновник из ближайшего окружения Циси, брат императора Гуансюя. Его план быстро разоблачили, сам он никогда не видел свою жертву, только слышал, что в определенный час он должен сесть на поезд. Ван Фухуа приготовил взрывчатку, но его вскоре обнаружили и казнили. Второе событие — 1905 год — жертвами У Юэ должны были стать пять сановников, трое из них были манчужрского происхождения, двое — китайцы, он также приготовил бомбу, но она либо оказалась недостаточно мощной, либо расстояние слишком большим: У Юэ ранил троих и убил двоих. Перед покушением он написал предсмертное письмо, которое потом было опубликовано в газете. В письме Юэ говорит, что его действия должны вызвать большой отклик в Китае. Следующее событие — 1907 год — главным героем был Сюй Силинь, который пытался убить генерал-губернатора Энь Мина. Еще одно покушение того же года: члены террористической группировки Лю Шипэя убивают чиновника Ли Чжуня. Объединяло членов группировки то, что они боролись против власти иноземного манчжурского правительства. Свои действия Лю Шипэй оправдывал тем, что делает это для китайского народа. Мы приближаемся к событиям Синьхайской революции — 1910 год — покушение в Харбине на чиновника Цзай Цзэ, родственника императора (считается, что Цзай Цзэ посещал Россию и на обратном пути заехал в Харбин). В том же году состоялось покушение на принца-регента Цзай Фэна, который в тандеме с вдовствующей императрицей управлял в то время Китаем, а в следующем — покушение на генерала Фу Ци. Покушения продолжились и после революции — все намеченные жертвы были манчжурского происхождения. Вернемся к покушению Сюй Силиня, жертвой которого должен был стать его ближайший друг, обеспечивший ему карьерный рост. Сюй Силинь при жизни называл его «учителем». Энь Мин очень доверял этому молодому талантливому чиновнику и сделал его фактически своей правой рукой. Став генерал-губернатором, он принял на службу Сюй Силиня, который уже в то время увлекся революционными идеями и познакомился с представителями революционного движения, которые после Синьхайской революции стали идеологическими лидерами и занимали важные позиции. Новый пост дал Сюй Силиню хорошие возможности для покушения — Энь Миня выбрали на роль жертвы потому, что другие манчжурские чиновники в его окружении отсутствовали. Все было подготовлено, Сюй Силиню купили оружие, постоянно писали письма о том, что он должен решиться на этот поступок. Поскольку уже были известны случаи неудачных покушений, от которых пострадали сами революционеры, Сюй Силинь подготовился очень хорошо. Нужно понимать, что и «Сюй Силинь», и другие имена революционеров, упомянутых ранее — вымышленные. Когда местное правительство поймало одного из революционеров, оно вынудило его раскрыть реальные имена, список которых передали генерал-губернатору Энь Мину. Тот решил посоветоваться с доверенным лицом и обратился к Сюй Силиню, чье настоящее имя стояло в этом списке первым.

Разумеется, генерал-губернатор не догадался, что это именно его имя. Революционеры понимали, что нужно действовать как можно быстрее и подгоняли Сюй Силиня. На 6 июля 1907 года была назначена церемония открытия военного училища, на которой должны были присутствовать и Энь Мин, и Сюй Силинь. Последний воспользовался случаем и, когда Энь Мин произносил речь, открыл огонь по генерал-губернатору. В ответ на вопрос жертвы: «Почему ты стреляешь в меня?» Сюй Силинь ответил: «Я мщу за китайский народ». Его схватили, он и не пытался бежать. Пострадавшего перенесли в комнату, нашли доктора. Когда Сюй Силиня уводили со связанными руками, он увидел выходившего из комнаты человека, спросил его, как там пострадавший, и попросил передать ему поклон. Человек спросил: «Почему вы об этом просите?», на что Сюй Силинь ответил: «Покушение — это дело общественной справедливости, а передать поклон — дело личной дружбы». Сюй Силиня казнили, перед казнью у него спросили: «Почему вы выбрали именно этот момент, если могли в любой момент убить его в кабинете?» «Если бы я убил его в кабинете, это не вызвало бы такого общественного резонанса», — ответил Сюй Силинь.

Как фильтровалась китайская история

Все чувствовали, что эпоха манчжурского режима подошла к концу. Террор считался оправданным, поскольку осуществлялся во имя справедливости. В круг революционеров в основном входили представители интеллигенции, которые обычно не берут оружие в руки. Можно провести параллели и с европейской, и с русской историей — очень много студентов и интеллигентов участвовали в революционной деятельности. На самом деле нет исторических источников, которые достоверно подтверждали бы, что события развивались именно таким образом, поэтому, возможно, в этом есть что-то от мифа. Конечно, об этих событиях сообщали газеты того времени, и сейчас, когда мы смотрим, что писали в них в начале ХХ века, кажется, будто покушения происходили почти ежедневно. На самом деле покушений было не так уж и много. Когда китайские историки пишут о том времени, они не вспоминают, откуда возникла идея террористического акта как революционного действия, никто не связывает это с русским опытом. Причины распространения революционного движения в Китае только сейчас начинают обсуждаться в научных кругах. История, с которой мы сегодня имеем дело, является результатом отбора событий, это отфильтрованная история. Точно так же отфильтрованы факты, связанные с этими большими событиями, — реформами, покушениями, революцией. Следует обращать внимание на подобные забытые события. Я хочу привести пример одного такого события, оно начинается с Синьхайской революции. Немецкий философ путешествовал по востоку, собирал материал, его путь пролегал через Сингапур, Вьетнам, Гонконг. В Китае и китайских газетах писали, что приехал русский аристократ — я пытался проверить источники и узнать, кто из русских аристократов мог посещать нашу страну с 1911 по 1913 год, но такого человека не нашлось. На самом деле это был немец Герман Кайзерлинг, автор «Путевого дневника философа». Почему его приняли за русского? Кайзерлинг какое-то время жил в Эстонии, которая тогда была частью Российской империи, китайцы не очень хорошо разбирались в этих вопросах и причислили его к русским. Кайзерлинг оказал влияние не только на немецкую, но и на всю европейскую философию, среди его студентов было много людей, которые впоследствии стали широко известными — например, Николай Бердяев и Карл Юнг. В учении Юнга довольно много китайских элементов, и только сейчас становится понятным, откуда они взялись — это связано с популярностью «Путевого дневника философа». Благодаря Кайзерлингу студенты познакомились с восточной философией, из-за чего возникло даже отдельное направление, представители которого выступали за синтез разных учений и мировоззрений. По известным причинам в эпоху нацизма многие из представителей этого направления покинули Германию и работали в других странах. Люди, с которыми общался Кайзерлинг, не были похоже на Ляна Цичао; по его мнению, это были самые передовые деятели китайской культуры на тот момент.

Поэтому его ученики и читатели считали, что он описывает настоящий Китай и самых важных персонажей того времени. Кайзерлинг отметил двух людей, которые в Китае не очень известны, а на Западе, наоборот, приобрели большую известность. Первым был Ку Хун-Мин — вы, видимо, ничего о нем не слышали, но у нас в Китае тоже мало кто о нем знает. Узнали о нем только в последнее время, поскольку европейцы сказали, что это якобы наш самый важный культурный деятель ХХ века. Он был известен в основном как переводчик, и именно поэтому с ним легко было встретиться Кайзерлингу, провести ряд интервью и бесед. Второй персонаж — Шен Чи-Пей, Кайзерлингу посоветовал съездить к нему Ку Хун-Мин. Шен Чи-Пей был ректором Транспортного университета Шанхая и большим деятелем в сфере образования, но как культурный деятель был известен гораздо меньше. Однако на Западе считали, что именно он представляет современный Китай. Нельзя сказать, что идеи, которые эти китайцы обсуждали с Кайзерлингом, незначительные — они действительно отражали взгляды определенной группы людей в то время, которые сейчас совершенно забыты, а мы, китайцы, узнаем о них благодаря «Путевому дневнику философа». Вот один из примеров того, как фильтруется история. История русских революционеров, которой интересовался и которую описывал Лян Цичао, тоже изменена и пропущена через фильтр. Русская история гораздо более сложна и противоречива, чем излагает Лян Цичао. Кайзерлинг тоже создает свою историю Китая, которая не является реальной историей. Все те большие события, о которых мы говорили сегодня, очень важны, но на самом деле это только часть действительности того времени. Китайские интеллигенты, о которых писал Кайзерлинг, были представителями консервативного направления и выступали против радикальных мер — поэтому Кайзерлинга в Китае считали русским аристократом, противником революции.

«За кого выйдешь, тем и станешь»

В завершение я хочу обратиться к своей личной истории и рассказать немного о своей бабушке. Она родилась в 1898 году — как раз во время «Реформ года у сюй», а дедушка родился в 1904 году. Как видите, разница в их возрасте была существенной. Мой отец родился в 1923 году, его брат — в 1921 году, то есть когда бабушке было 23 года, дедушке - 16 лет. Если мой дядя родился в 1921 году, значит они должны были пожениться как минимум в 1920 году, но на самом деле нет - они поженились в 1911 году, когда бабушке было 13 лет, а дедушке 7 лет. В Китае существует обычай, согласно которому мальчика, чаще всего из богатой семьи, готовят к женитьбе с раннего возраста. До десятилетнего возраста ему подбирают жену, жена может быть старше на 7-10 лет, это не имеет значения, главное чтобы она справлялась с обязанностями няньки. И уже с раннего возраста они начинают жить вместе в одном доме как сестра и брат, а, когда юноше исполняется 16 лет, могут официально считаться мужем и женой.

Обычно в таких семьях мужчина из богатой семьи, женщина - из семьи победнее. В эпоху культурной революции люди из бедных семей гордились своим происхождением — наша бабушка была из бедной семьи и ее выдали замуж за мальчика, который был младше ее, в то время такая генеалогия считалась очень хорошей. Но моя бабушка была манчжуркой и, соответственно, принадлежала к аристократии. Мне кажется, что выбор года свадьбы — 1911 — связан с событиями Синьхайской революции. Поскольку бабушка была манчжурского происхождения, брак с китайцем мог уберечь ее от антиманчжурских выступлений. В Китае даже есть такая поговорка — «За кого выйдешь, тем и станешь: выйдешь за петуха — станешь курицей, выйдешь за собаку — станешь собакой». У моего дедушки тоже смешанные корни, в роду были и манчжуры, но он считался китайцем, поэтому моя бабушка превратилась в китаянку.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram