В статье доктора исторических наук Б. Аягана пойдет речь о пленных, многие из которых позже оказались в «Туркестанском легионе».
Каждый год, когда вспоминают о Второй мировой и участии казахстанцев в этой кровопролитной войне, мы чтим память всех, кто воевал. И героев, и тех, кто остался без медалей. И тех, кто пал, и тех, кто вернулся из боя. И мучеников, и праведников.
Но особняком в этом ряду стоят те, кто попал в плен к немецко-фашистским захватчикам. Долгое время судьбы военнопленных замалчивались. А те, кто вернулся, были под постоянным контролем специальных органов.
Между тем, численность советских солдат, попавших в плен, особенно летом и осенью 1941 года, была огромной. Органы статистики сообщают цифру в 3 млн. 900 тысяч человек, т.е. около 4 миллионов советских солдат попали в немецкий плен. В целом, за годы войны горечи плена, по информации французского историка Н. Верта, испытали около 6 млн. советских людей. Примерно такую же цифру приводит на основании данных КГБ Б. Садыкова. Цифра огромная и ужасающая! Я не помню, чтобы в истории человеческой цивилизации столько людей попадало в лагеря враждующей стороны. Большинство солдат, как и сами пленные, были очень молодыми – от 17 до 37 лет. В этот мрачный период в плен попали и талантливый музыкант Айткеш Толганбаев, и писатель Хамза Абдуллин, и тысячи тысячи других солдат. Более 3 миллионов человек погибли в немецких концлагерях.
Сегодня речь пойдет о пленных, многие из которых позже оказались в «Туркестанском легионе». О судьбе пленных казахстанские историки стали писать в последние годы. Кроме того, частично вышли монографии исследователей Амантая Какена, Бахыт Садыковой и Гүлжауһар Көкебаевой, воспоминания тех, кто выжил после немецких и советских концлагерей. Подробно данная тема была исследована в монографии профессора Абдулахапа Кара, этнического казаха из Турции.
1. Плен. Создание легиона.
Копии документов, которыми мы располагаем, мне были вручены правоведом Сабыром Касимовым, когда в 1997-1999 годах я был в составе Комиссии по изучению и восстановлению исторической справедливости, которая изучала различные виды репрессивной политики Советского государства.
Документы со штампом («Сов. секретно», экз. 1. Особого отдела НКВД СССР Закавказского фронта, 6-ое отделение от 19 января 1943 года, № 1840/б, г. Тбилиси), сообщают «О перешедших на сторону Красной Армии солдат «Туркменского легиона» (так в документе) немецкой армии. Здесь же сообщается: «Справка. Подлинный документ находится в деле, том 1, фонд (неразборчиво), опись 312 «Е», порядковый 663, стр. дела 10-11, которые хранятся в Центральном архиве КГБ СССР. В левом углу печать КГБ при Совете Министров СССР от 31.12.1965 года».
Мы публикуем эти документы, так как они проливают свет на имеющиеся «белые пятна» в истории и непосредственно касаются судеб конкретных людей. Нам надо учесть, что не все, кто попадал в плен, были предателями: даже часть участников «Туркестанского батальона», как сообщается в донесении НКВД, «самовольно и с оружием в руках переходили на сторону Красной Армии». Обстоятельства пленения советских солдат подробно расписаны в докладной начальника 7 отдела ПУ ЧГВ ЗКФ майора Зусмановича (майор без имени). Данные по Туркестанскому легиону до развала СССР находились в фонде ЗКФ, д. 286, оп. 1019, л 106-110, III, об., 112-115. Мы специально подробно указываем фонды и дела, чтобы будущие исследователи могли их разыскать по этим путеводителям.
Перебежчик (так в тексте – Б.А.) Бектасов (без имени) описал немецкие лагеря для пленных бойцов и командиров РККА, как места издевательского, нечеловеческого режима, где основная масса пленных переносила мучительные страдания и погибала. В частности он показал, что «В конце июля 1941 г. меня из Либавского госпиталя перевели в Тильзитский лагерь для военнопленных. Там к этому времени было около 24000 пленных. В течение осени и зимы в лагере погибло 18-19 тысяч человек. Политработников и евреев сразу же по прибытии их в лагерь выделяли из основной массы пленных и расстреливали. Расстреливали также за малейшие нарушения лагерной дисциплины. От голода и болезней (тиф, дизентерия, воспаление легких, туберкулез) в день умирало не менее 100 человек».
Ввиду страшного голода пленные питались чем попало, нередко встречались и факты каннибализма (людоедства). Подобные показания дали Нургалиев, Умурзаков и другие. Нахождение солдат из Казахстана в Тильзитском лагере подтверждают и показания Иделева – татарина по национальности. Его рукопись я обнаружил во время работы в Гуверовском архиве войны, революции и мира (США).
При этом надо подчеркнуть, что Советский Союз, не подписав в свое время Гаагскую и Женевскую Конвенции «О содержании военнопленных» (27 июля 1929 года), обрек на страдания и мучения миллионы своих граждан, попавших в плен. Многие пленные были в отчаянии и погибали от голода, от тоски, во время попыток к бегству. Военнопленные из СССР были лишены права на медицинскую помощь, защиты международного красного креста, переписки с родными и т.д.
Руководители Советского государства во главе с И.В. Сталиным отказались от поддержки граждан и их семей попавших или сдавшихся немецким частям, что развязало руки фашистской администрации.
Некоторые исследователи считают, что создание Туркестанского легиона было идеей Мустафы Чокая. Не любивший советскую власть и не принявший немецкую идеологию, политэмигрант М. Чокай считал, что вызволить из плена, голода и унижений попавших в плен туркестанцев можно путем создания различных организаций. Источники по-разному пишут о позиции М. Чокая в создании военизированных отрядов.
В сообщении, о котором мы говорим, на имя Заместителя наркома внутренних дел Союза ССР начальнику управления особых отделов Комиссару госбезопасности 3 ранга тов. Абакумову сообщается: (стиль и орфография сохранены) «25 декабря 1942 года на участке обороны 68 Морской стрелковой бригады, 56 армии, на нашу сторону добровольно перешли 41 солдат «Туркменского легиона» немецкой армии, состоящая из бывших военнослужащих Красной Армии рядового и командного состава, которые в ходе боев в 1941 году разновременно попали в плен к немцам, находились в лагерях, а затем были отобраны и зачислены в 3-й батальон «Туркменского (?) национального легиона» состоящего из средне-азиатских национальностей, из коих:
казахов – 20
узбеков – 9
татар – 4
киргизов – 3
таджиков – 3
туркменов – 1
башкир – 1
Бывших средних командиров Красной Армии – 3
бывших младших командиров Красной Армии – 8
бывших красноармейцев – 30».
Здесь же сообщается, что «одним из инициаторов организации «Туркменского легиона» является эмигрант Велихан, узбек (так в тексте)». Обратите внимание, что солдаты Туркестанского легиона на сторону Красной Армии стали переходить в декабре – 1942 года, т.е. задолго до победы советских войск.
В следующей справке сообщается, что «Туркестанский пехотный легион» сформирован немецким командованием при непосредственном участии так называемого «Туркестанского национального Комитета», во главе которого стоит «буржуазный националист» Вали Каюм Хан, которому дана подробная характеристика: как выглядел, какого был роста, с кем общался и т.д.
Перешедший на сторону Красной Армии на участке Брянского фронта легионер Сейтмуратов сообщил, что до Вали Каюм Хана председателем «Туркестанского комитета» был известный националист Мустафа Чокаев, который в январе 1942 года умер. (Известный казахский политэмигрант Мустафа Шокай (Чокай) при невыясненных до конца обстоятельствах умер 27 декабря 1941 года и поэтому становление легиона происходило без его участия (см. книгу М. Чокай «Я пишу Вам из Ножана…»). О смерти М. Чокая в декабре 1941 года сообщают доктор исторических наук К. Есмагамбетов, а также и другие исследователи. Поэтому М. Чокай не мог принимать непосредственного участия в создании легиона.
На следующих страницах донесения начальник Особого отдела НКВД СССР Закфронта, старший майор госбезопасности Н. Рухадзе информирует вышестоящих, что «Наряду со следственной обработкой легионеров, одновременно занимались их изучением на предмет вербовки их для зафронтовой работы по контрразведывательной и диверсионной линиям.
Для этой работы было подобрано шесть кандидатур: пять человек с задачей пробраться в расположение легиона и привести других легионеров, а также схватить и привести на нашу сторону немецкого офицера, работающего в легионе от немецкого разведотдела «I – ц».
Кроме того, предложено всем особым отделам НКВД армии ЧГВ подобрать проверенную агентуру из военнослужащих – казахов, узбеков, татар, киргизов и других для внедрения в ряды «Туркменского легиона» с целью его более широкого разложения». Как видно из сообщения, НКВД активно использовало перешедших членов легиона в своих оперативных целях. И многие члены легиона уходили назад к немцам для агитации и вербовки тех, кто желал бы перейти на Советскую сторону. Это была очень опасная задача. Так как немцы таких возвращенцев расстреливали на месте.
В официальных сообщениях НКВД часто фигурируют названия «Туркменский», «Туркестанский», хотя речь идет в целом о «Туркестанском легионе». По-разному пишутся фамилии организаторов: Вали Каюм Хан (Валихан), нет имен и инициалов.
2. Между молотом и наковальней.
Туркестанский легион был сформирован в июне 1942 года. Иногда называются другие месяцы. Но эти разночтения связаны с тем, что формирование различных батальонов происходило в различные месяцы с июня по сентябрь, например, как 7-ой батальон, имевший номер 785.5-ый, был сформирован в июне 1942 в городе Ромны (Польша), 6-ой батальон под номером 784 был собран в июле 1942 года в местечке Легионове под Варшавой. Существует представление, что в легион все вступали добровольно. Но как показывает анализ, некоторые действительно вступили в легион, спасаясь от голода, а некоторых просто заставили записаться в отряд. Так попал, например, в легион Айткеш Толганбаев.
Основными центрами формирования национальных антисоветских легионов являлись специальные лагеря – казармы при станциях Легионово и Едлин в Польше. Были также и другие центры. Легионерам на форму пришивали эмблему с изображением мавзолея Ходжа Ахмеда Яссауи и надписью «С нами Аллах!».
В Легионове все пленные в соответствии с их национальным происхождением распределялись по частям. Здесь, кроме батальонов «Туркестанского батальона», формировались армянский, азербайджанский, грузинский, украинский и даже арабский легион, составленный из пленных, захваченных в Африке. Огромное число легионеров из русского населения составили две армии – Русскую Освободительную армию (РОА) под руководством генерала армии Власова и армию под командованием генерала Каминского. Были также и другие полки, состоящие из казаков.
После прибытия в центры подготовки будущим легионерам выдавалось нормированное питание, специальная форма и проводилась военно-тактическая подготовка. Им платили даже по 45 золотых и больше в месяц, а по увольнительным выпускали в город. (Кстати, до сих пор историками страны не изучено положение «хиви»). «Хиви» – так по-немецки сокращенно называли советских солдат, помогавших немецкой армии). «Хиви» не были пленными в полном смысле, а больше походили на вольнонаемных. Оставшиеся в окружении или обессиленные советские солдаты сами приходили в немецкие части и за питание и проживание помогали немецким солдатам рыть окопы, блиндажи. Эти «хиви» при частях находились месяцами, но исчезали при наступлении советских частей, так как красноармейцы обходились с ними очень жестоко. Численность «хиви» не установлена, но их число было велико; некоторые считают, что их было около миллиона. Частично о «хиви» пишет в своих воспоминаниях немецкий офицер, побывавший в советском плену Виганд Вюстер («Кровавый кошмар вермахта». М, 2010). Он приводит множество фотографий этих «хиви».
С пленными, которые зачислялись в легионы, проводились беседы и лекции, где подчеркивалось, что СССР будет распущен, восстановится религия, колхозов не будет, и каждый сможет получить землю для ведения хозяйства.
Для легионеров выпускался журнал «Милли Туркестан» и журнал на русском языке «Клич». Командовали батальонами немецкие офицеры – Мадельбайер, Хайс, Мармадер и другие. В каждом батальоне было около 300 солдат. Перед отправкой на фронт легионеры принимали присягу, причем все общественные мероприятия проходили с участием мулл. Агитаторы постоянно подчеркивали, что Германия поможет народам Туркестана. Одним словом, идеологическая обработка умов проводилась постоянно. И все же, статус солдата легиона был гораздо ниже статуса солдата немецкой армии.
Летом и осенью 1942 года батальоны «Туркестанского легиона» были отправлены на фронт и прибыли на станцию «Кабардинскую» и «Асфальтовую». Судя по названиям, они находились недалеко от Кубани и Дона.
Как сообщали позже сами легионеры, по пути следования на фронт «настроенные в пользу перехода на сторону Красной Армии активизировались, а по прибытии в район фронта начали выливаться в форму конкретной подготовки и существования индивидуальных и групповых переходов на сторону Красной Армии». Начиная с Ростова-на-Дону из батальона стали убегать одиночные солдаты и небольшие группы. В роли организаторов перехода выступили Байжанов и Бектасов.
Немецкая сторона, информированная своей агентурой, пыталась запугать их расстрелами и репрессиями, которые наверняка постигнут легионеров и их семьи, в случае их перехода на сторону Красной Армии.
Настроение солдат «Туркестанского легиона» было очень сложным. Часть из них верно служила немецкой стороне. Командование таких людей постоянно поощряло. Другие сильно боялись карательных акций советских властей и выжидали удобного момента.
Немало людей при первой возможности переходили на сторону Красной Армии. Как сообщал Нургалиев, «На Украине из поезда сбежало 10 человек, а на Кубани, когда шли пешком из Белореченской – 7. В Асфальтовой и по дороге на передовые убежало 13 человек. Утром 22 декабря, еще до нашего перехода, сбежал один стрелок.
…23 декабря вечером Бектасов и Байжанов собрали всех своих людей из тех, кого можно было быстро собрать. В эту ночь нам на смену должны были придти немцы, уже пришли их связисты. …Байжанов и Бектасов ушли раньше, взяв с собой 29 человек». При переходе на сторону Красной Армии случались и трагедии. Офицеры НКВД приводят случаи, когда некоторые отказывались уходить, их расстреливали на месте. Возможно, этим убитым были некто Ахметов или Сыздыков».
Немцы, увидев перебежчиков, открывали обстрелы, во время которых были убиты ряд легионеров. Некоторые перебежчики были задержаны специально выставленными немецкими постами и были задержаны, часть расстреляна на месте или осуждена к длительному тюремному заключению.
В 4-ом батальоне (№782) существовала подпольная организация, ставившая своей целью разложение батальона и увод его на сторону частей Красной Армии. Организация избрала свой командный состав, куда вошли батальонный врач Ушуров, командир I-ой роты Коротаев (Каратаев?), командир штатной роты Абдуллин, фельдшер Абдужапаров, командир I-го взвода Исмаилов, старшина I-ой роты Умаров.
Но командир штатной роты Гафуров, старшина I-ой роты Хамитов, командир химического взвода Иманбаев и легионер Куниев предали подпольную организацию» сообщается в донесении НКВД.
Нелегальная группа, ставившая своей задачей разложение батальона и увод его частей на сторону Красной Армии, была и в I-ом батальоне. Из числа участников группы были известны командир V-ой роты, бывший лейтенант Красной Армии Игдисамов и бывший лейтенант Назиров.
В ночь на 18 сентября 1943 года солдаты и офицеры 389 батальона «подняли восстание» (так в тексте), уничтожили имевшихся немцев и полностью перешли на сторону частей Красной Армии.
Инициаторами организованного перехода были командир I-ой роты Атаханов Абдулла. Командир батальона майор Вальтер был убит перешедшими легионерами.
Практически в каждом батальоне были случаи перехода легионеров на сторону Красной Армии.
Отдельная группа под руководством Агаева уроженца Гурьевской (Атырауской) области была заброшена в Западный Казахстан для ведения диверсионной работы. Но вскоре она была окружена и уничтожена особистами НКВД.
Общая численность солдат «Туркестанского легиона» составляет около 100 000 человек. Но эти цифры требуют уточнения.
Видя ненадежность солдат легиона, немецкое командование отозвало их с фронта и отправило для борьбы с партизанами Италии и Югославии [6]. Их дальнейший путь исследован в трудах Бахыт Садыковой, дипломатического работника в посольстве Казахстана во Франции.
Мария Чокай вспоминала: «ко мне пришли два казаха: один из них – известный писатель Асан Кайгин, другой бывший милиционер из Ташкента… помню, что они хотели дезертировать из немецкой армии и просили у меня помощи». Эти события произошли в 1944 году и в городе Ножане, то есть во Франции.
В своих воспоминаниях,написанных позже,Айткеш Толганбаев сообщает, что немецкое командование перебросило легион во Францию. В декабре 1943 года местом дислокации Туркестанского легиона стал небольшой городок Альби на юге Франции недалеко от Тулузы. Переместился туда и штаб легиона.
В туркестанский легион был зачислен Карис Канатбай. Но К. Канатбай сумел перейти в другое подразделение, так как боялся мести Вали Каюм Хана.
Карис Канатбай после переговоров вошел со своими сторонниками в армию генерала Власова и там организовал Туркестанский Национальный Совет. Участники этого Совета позже были осуждены по «Туркестанскому делу». После войны К. Канатбай остался жить в Западной Европе и поэтому избежал суда над «туркестанцами».
В мае 1944 года был проведен и первый Курултай, где провозглашались планы построения Туркестанского государства. Основной доклад сделал вице-президент комитета С. Алмамбетов, киргиз по национальности. Об этом человеке мало что известно, хотя в проведении курултая он сыграл заметную роль.
3. Судьбы туркестанцев.
Судьба участников «Туркестанского легиона» сложилась по-разному часть из них, как уже говорилось, погибла во время перехода в стычке с немецкими подразделениями. Другая часть влилась в состав Красной Армии.
После завершения войны, абсолютное большинство военнопленных, в том числе и «Туркестанского легиона», вернулось на Родину. Советская власть им обещала помилование. Кроме того, на Родине их ждали семьи. По воспоминаниям А. Толганбаева, от имени и по поручению И.В. Сталина выступил генерал Голиков, который заявил: «Война не бывает без жертв, без потерь. И все, кто остались в плену у врага, не виноваты в том, что случилось. Соотечественники могут спокойно вернуться домой, где ждет вас Родина, ждут матери, жены, братья, сестры, дочери и сыновья. Возвращайтесь!».
Советская власть в 1945 году, где посулами, а где угрозами заставила бывших узников лагерей вернуться домой. Но обещания, данные руководителями страны, оказались ложными.
Другой туркестанец – казах по имени Хасан, о котором тепло вспоминала вдова М. Чокая, в марте 1946 года был переправлен в Германию. Там они исчез, и как предполагает М. Чокай, «его убили». А возможно, Хасан был схвачен работниками НКВД и был расстрелян или пошел по этапу в Советский Союз.
Айткеш Толганбаев долго размышлял о возвращении. В Италии для него открывались блестящие перспективы. Но любовь к родным степям, родной отчизне заставила его вернуться в Казахстан. Часть туркестанцев, как, например, Карис Канатбай, Алим Алмат, Баймырза Хайт предпочли остаться в Германии или переехали в Турцию, Египет…
4. Судилище.
После возвращения на Родину бывшие военнопленные или вообще люди, критически оценивающие деятельность Советской власти, были под постоянным надзором НКВД.
В течение 1945-1946 годов накапливался «материал». Ради справедливости надо сказать, что вернувшиеся на Родину «туркестанцы» никакой политической деятельностью не занимались, нарушения законов не допускали. Они знали, что за ними ведется слежка, и поэтому были «тише воды и ниже травы».
В западных странах к бывшим военнопленным относились куда более милосердно и гуманно. После необходимых проверок они возвращались к обычной жизни, занимали должности и даже выбирались в органы представительной власти.
Но сталинскую власть не волновали судьбы простых людей. И естественно, советская бюрократия не собиралась придерживаться каких-либо цивилизованных норм человеческого общежития.
Собранный в 1945-1946 годах материал по Казахской, Узбекской, Киргизской и Туркменской ССР к 1947 году был объединен воедино. Сталинские органы очень любили так называемые «объединенные» мифические центры и союзы. Можно вспомнить здесь так называемое «шахтинское дело», придуманные «центры» и «союзы» 1937-1938 годов, по которым судили многих советских руководителей.
Организаторы процесса в русле продолжения судов конца 30-х годов постарались придать мероприятию больший вес, объявив процесс «историческим возмездием народа за измену Родине и великому делу Ленина». К суду были привлечены участники «Туркестанского Национального комитета» и «Туркестанского национального совета» и члены «Туркестанского легиона». Состав привлекаемых был совершенно различным: кого-то арестовали после возвращения из плена, кого-то вывели из сталинских лагерей. Была среди них женщина, узбечка по национальности, бывшая машинистка-делопроизводитель; Н. Сейтов, который до войны был министром в правительстве Казахстана, поэты и писатели, такие как Х. Абдуллин, А. Абдуллаев. Среди осужденных были и ученые, и учителя, и музыкант Айткеш Толганбаев.
Процесс проводился на закрытом заседании Туркестанского военного трибунала без участия сторон и защиты. В составе трибунала, как вспоминает А. Толганбаев, были председательствующий генерал-майор юстиции Хасбулатов, члены суда полковник Катков, майор юстиции Деброденев, секретарь Шахонин. Обвинительное заключение подписал полковник Сакенов. Позже он стал генерал-майором КГБ.
Национальный состав осужденных выглядел так: казахов – 19 и 1 узбек из г. Туркестана, узбеков – 18, таджиков – 2, туркменов – 7, киргизов – 2.
Суд начался 8 апреля 1947 года и был завершен 18 апреля того же года. То есть процесс длился всего 10 дней и завершился осуждением 49 человек. Все они были осуждены по тяжелейшей статье 51 и 58–1 Уголовного Кодекса РСФСР. Проще говоря, их причислили к «врагам народа» и присудили к расстрелу. Это были ученый Тыныбеков Хаким 1914 г.р., уроженец Кургалжинского района Акмолинской области, Колдыбаев Артур, Бекбосынов Сатыбалды, Сейтов Нуркан, Жаманкулов Зунум – всего 11 человек.
Позже расстрел был заменен на 25 лет лагерей. Тем не менее один из них был расстрелян.
Как отмечали оставшиеся в живых туркестанцы, следствие проводилось с применением пыток и грубых издевательств. Обвинены они были во всех смертных грехах: в шпионаже в пользу иностранного государства (А. Толганбаев), в попытке совершения диверсии, агитации и тому подобных действиях. Попытки заключенных защитить себя пресекались на корню.
Остальных, 38 человек, приговорили к различным срокам заключения от 7 до 25 лет (Данные взяты из книги А. Какена «Түркістан легионы». А., 2000 г.)
Надо добавить, что к лишению свободы в ИТЛ добавляется страшная приписка «с поражением в политических правах и конфискацией имущества». Это означало, что у человека оставалось только бренное тело, все остальное превращалось в мишуру.
Через несколько дней приговоренных отправляли по этапу, как правило, в Сибирь, Забайкалье… А в казахстанские лагеря под строгим конвоем двигались такие же жертвы из Прибалтики, Украины, Кавказа,России.
Расправа с «туркестанцами», да и со всеми бывшими военнопленными,отразилась на судьбе Айткеша Толганбаев. Следствие, несмотря на свидетельские показания Артура Колдыбаева, совершенно не приняло во внимание участие А. Толганбаева во французском сопротивлении. Не стало следствие опрашивать и работников Особого отдела военной миссии в Италии, которые могли бы подтвердить невиновность солдата.
В 1970 году А. Толганбаев разыскал бывшего советского посла в Италии М.А. Костылева. Этот человек много хорошего сделал для Айткеша. В частном разговоре с Толганбаевым бывший посол произнес:
-Хотите правду? Я тогда знал, что по возвращении в Союз вас арестуют.
-Знали? И даже не намекнули мне?
-Не имел права. Если бы сказал, мне пришлось бы очень плохо. Единственное, что пытался для вас сделать – оттянуть отъезд… Это счастье, что вы уцелели».
Признание посла показывает, что все заявления Советского правительства о том, что с бывшими военнопленными обойдутся справедливо, были фальшью.
Суд должен был состояться обязательно. И главной целью суда было не столько достижение объективности, сколько нагнетание страха и демонстрация мощи власти. И Айткеш Толганбаев был осужден по статьям 58-16 и 58-10, ч.2, 58-11 Уголовного Кодекса РСФСР» в измене Родине в форме перехода на сторону врага, антисоветской пропаганде, агитации и шпионаже».
Но не стоит особо доверять приведенным обвинениям. Во-первых, попавшим в плен уже была объявлена амнистия, о которой говорил генерал Голиков. А другие «грехи» должны были быть четко доказаны.
Несуразность и ошибочность обвинения, кстати, была признана позже самими властями.
***
Не все уже помнят, что в 1955 году после смерти «великого вождя» Иосифа Сталина Председатель Президиума Верховного Совета СССР Климент Ворошилов подписал Указ «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.», где в приложенном постановлении разъяснялось применение указа к военнослужащим Советской Армии и Флота, сдавшимся в плен врагу. Военнослужащие, осужденные за сдачу в плен по статьям 1922 и 58-16 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующим статьям уголовных кодексов других союзных республик, подлежали освобождению со снятием судимости и поражения в правах. Странно, но на этот раз все следственные дела, даже не рассмотренные, подлежали прекращению.
Этот Указ позволил многим бывшим военнопленным, «доходягам» оставшимся в живых, выйти из лагерей. Конечно же, за долгие 9-10 лет с момента окончания войны и до Указа 1955 года многих уже не было в живых. Распались их семьи, разрушились человеческие связи.
Но и этот Указ оказался половинчатым. Освобожденные из лагерей, бывшие пленные не были полностью восстановлены в гражданских правах. Они были «под надзором» партийных и компетентных органов и серьезно ограничены при занятии должностей. Тем не менее, они служили своей стране, кто как мог в силу своих возможностей.
Мария Яковлена Горина – Чокай умерла 15 апреля 1969 года в приюте церкви во Франция.
На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года за №17/09 Айткеш Толганбаев из мест лишения на Сусумане бы освобожден досрочно по амнистии. Но он очень долго добивался своей реабилитации.
Согласно заявлениям потерпевшего, в 1957-1972 годы (?!) КГБ Казахской ССР и ЦК КПСС проводилась проверка архивного уголовного дела в порядке надзора, в том числе и дополнительное расследование. И как официально было признано: «Ваша причастность к спецслужбе иностранного государства и шпионажа подтверждения не получила».
Тем не менее, продолжало оставаться обвинение в «форме перехода на сторону врага и антисоветской агитации и пропаганды», в связи с чем в пересмотре уголовного дела было отказано.
И только после распада СССР и обретения Казахстаном независимости, после обращения к Президенту страны Н.А. Назарбаеву в мае 1992 года Прокуратура Республики Казахстан вынесла решение:
«Приговор Военного трибунала Туркестанского военного округа и последующие судебные постановления в отношении Толганбаева Айткеша признать необоснованными. В связи с чем, на основании статьи первой Указа Президента СССР от 13 августа 1990 года «О восстановлении прав всех жертв политических репрессии 20-50-х годов он реабилитирован».
Ему было 72 года. И как пишет сам А. Толганбаев в своей «Исповеди» за восстановление чести и справедливости он боролся сорок лет и тридцать три дня – более половины прожитой жизни».
Мадам Мария Чокай прошла все тяготы войны и разрухи в послевоенной Европе. Она, как могла, помогла туркестанцам, вела с ними переписку. Эта женщина всю жизнь хранила верность М. Чокаю, с помощью друзей она поставила памятник мужу. Остались на чужбине и нашли вечный покой туркестанцы Мажит Айтбаев (Қобызшы Қорқыт) и Мәуликеш Қайболдин (Асан Қайғы).
Алим (Ғалымжан) Алмат, музыкант, после войны переехал в Турцию. Он женился на ногайке, родились дети. Алим (Ғалымжан) Алмат был в постоянной переписке с Марией Чокай и помогал ставить памятник Мустафе Чокаю. Телеграмму о смерти Марии Чокай приют международного Красного Креста направил именно ему. У Марии Чокай никого не было, кроме этих соотечественников-казахов. Сейчас Алим (Ғалымжан) Алмату больше 90 лет. Он живет в Турции.
Манас Нугманов, оставив жену-француженку, вернулся на Родину, был осужден, провел 10 лет в лагерях. Его дочь Моник Легра-Нугманов долго искала отца. Судьба этих людей нашла отражение в фильме «Ради горсточки земли».
Такой оказалась судьба туркестанцев. Циничное и жесткое отношение к военнопленным, а они тоже были гражданами СССР, обнажает главную черту советской бюрократии. Попавшие в плен были людьми и хотели жить свободными и быть счастливыми.
Правила комментирования
comments powered by Disqus