Директор консалтинговой компании «Almagest» Айдархан Кусаинов:

Сначала остановлюсь на промежуточных результатах деятельности Таможенного Союза.

Динамика роста товарооборота в рамках ТС после значительного первоначального рывка в последние годы значительно замедлилась.

Если в 2011 году рост составил 133,9%, то затем он стремительно падал 107,5% (2012), 95% (2013), 88,3% (первое полугодие 2014). Я опираюсь на данные Евразийской экономической комиссии. Понятно, что падение в последние годы связано с падением цен на нефть и металлы (в 2013), а в 2014 году добавился еще и фактор замедления роста экономики РФ.

Тем не менее, общий рост за три с половиной года составил около 30%, что совсем неплохо. Причины замедления я вижу в следующем. Основной товарооборот в ТС представляет собой торговлю между РФ и Казахстаном (вклад Белоруссии около 3%), но эти экономики сходны между собой по структуре. Вследствие этого, взрывной рост после создания ТС произошел из-за некоего «накопленного потенциала», созданного таможенными барьерами, или дисбаланса цен. В частности, например, торговля автомобилями. За три года только автомобильная торговля внесла около 16 миллиардов долларов дополнительного оборота. Увеличились поставки машин из РФ в Казахстан, но также начались и нарастают поставки автомобилей, наземной техники и тракторов в РФ.

Итак, рост за счет имевшегося потенциала и ценового дисбаланса исчерпан, цены выравниваются, товарные потоки стабилизируются. Структурный же рост либо еще не наступил, либо еще не набрал силу. Под структурным ростом понимается развитие новых производств, разработка новых производственных цепочек. Инерционность структурного роста понятна, потому что, по сути, 2011 и 2012 год были годами отработки и доработки процедур ТС, а новые производства характеризуются внутренней инвестиционной инерцией — их еще нужно построить.

Однако в целом качественный потенциал ТС еще далеко не исчерпан, просто он сместился в сторону регионального сотрудничества.

В силу федеративного устройства России она представляет собой, по сути, набор региональных рынков, со своими региональными требованиями. Казахстанские бизнесмены выводят свою продукцию на каждый отдельный рынок. Бывают случаи, когда, «пробившись» на рынок одного субъекта федерации, они не могут продвинуть свой товар на рынке другого субъекта. Таким образом, если на межстрановом уровне и на уровне крупного бизнеса ТС уже себя проявил, то на уровне малого и среднего бизнеса еще существует значительный потенциал.

Здесь я бы хотел обратить внимание российских коллег на такую ситуацию, потому что в стремлении защитить своих производителей региональные власти не спешат пускать на рынок наших производителей, а это опасная тенденция.

Опасность реальная, и я хотел бы ее подчеркнуть и выделить.

Не секрет, что есть много скептиков и оппонентов интеграции, причем не только внешних, но и внутренних. Причем оппонирование интеграционному процессу в Евразии не только нарастает, но и ожесточается, ожесточается уже до неприемлемых форм и методов, как видно по ситуации в Украине. При таком раскладе вопрос правильной информационной подачи, вопрос демонстрации прогресса, успехов, вопрос аргументов в пользу интеграции становится архиважным как для самого процесса интеграции, так и иногда для внутренней политики стран, как участников, так и кандидатов в ТС.

Сейчас мы вступаем в промежуточную фазу с точки зрения немедленных и зримых результатов. Повторюсь, ТС уже «разрядил» накопленный потенциал взаимной торговли, а ЕАЭС еще даже не вступил в силу, да и, в принципе, ЕАЭС сильно отличается по самой природе от ТС. На фоне обострения внешнеполитической ситуации противоречий в мире ближайшие два-три года считаю весьма трудными, в том числе и для процесса интеграции.

Повторю, на этом этапе развития интеграции, и в особенности в текущей ситуации, роль региональных властей РФ значительно вырастает. Именно РФ, потому, что Казахстан и Беларусь — унитарные государства с едиными требованиями, стандартами и нормами по всей территории стран.

Перейдем к ЕАЭС.

Сразу хотел бы выделить и остановиться поподробнее на следующем тезисе, который, по моему мнению, не всеми и не до конца осознается.

ЕАЭС, в том виде, в каком договор подписан, не является просто расширением ТС, но является иным сотрудничеством по природе своей.

Таможенный Союз, в принципе любой Таможенный Союз, является защитной, заградительной мерой. Природа его — оградить общий рынок для свободного внутреннего перемещения товаров.

Экономический Союз направлен скорее вовне. Это выстраивание и координирование экономической политики для повышения эффективности объединения в целом.

Разница существенная. Безусловно, в первую очередь идет координация политики для эффективного движения капиталов, людей, товаров, но, по сути, все эти вещи направлены на повышение эффективности экономик стран союза на международной арене.

Так что логика перехода от ТС к ЕАЭС — естественна и органична. После защитных мер и установления внутреннего рынка товаров логично перейти к более широкому взаимодействию, однако природа его уже направлена в мир, во взаимодействие с другими подобными или неподобными субъектами мировой экономики. ЕАЭС — это качественно иной субъект мировой экономики, это активный субъект для участия в мировой конкуренции, в отличие от ТС.

Из такого понимания ЕАЭС следует несколько выводов и возможностей, которые должны учитываться в стратегии развития как сотрудничества, так и стран-участниц ТС.

Сначала про угрозы:

1. Еще раз повторю, предстоит кратный рост внешних угроз. В том числе и в первую очередь — информационное давление, которое будет оказываться как извне, так и через внутренних оппонентов, изнутри.

Для противостояния считаю необходимым активизировать информационное сопровождение со стороны стран-участниц.

Давление будет не только информационным, вернее, оно будет уже, скорее, способом для дестабилизации стран-участниц.

2. Опасность нездоровой (нечестной) конкуренции между странами — участницами. Будет соблазн интегрироваться с «меньшей скоростью», чем сосед. В комплексе с внешним и внутренним давлением это представляет собою значительный риск.

3. Опасности внутренних экономических трудностей стран-участниц. На фоне продолжающегося мирового кризиса можно прогнозировать замедление роста экономик стран-участниц, что может рождать стремление отложить или замедлить процесс формирования ЕАЭС.

В снижении угроз значительная часть ответственности переходит к регионам России, в особенности — к приграничным регионам. В силу федеративного устройства роль приграничного сотрудничества становится ключевой.

Рост роли регионов, особенно приграничных приведет к межрегиональной конкуренции. И я считаю, что те регионы, которые будут более активны в таком сотрудничестве, смогут получить преимущества в дальнейшем, потому что в итоге смогут стать определенными узловыми точками, хабами межстранового взаимодействия.

Возможности, в том числе для регионов РФ:

С учетом вышеизложенного считаю, что

1. потенциал таможенного объединения далеко не исчерпан, усилия на региональном уровне могут значительно увеличить товарооборот внутри ЕАЭС. И те регионы, которые скорее нарастят взаимодействие, получат максимальные преимущества.

2. Очень важно занимать про-активную позицию всем странам-участницам на международной арене. Сегодня многие мегапроекты — «Шелковый путь», «Западная Европа — Западный Китай» — инициированы внешними сторонами. ЕАЭС как новый субъект может и должен инициировать проекты в пользу стран-участниц для внешних сторон.

3. Совместные инвестиционные проекты, как на территории стран-участниц, так и на других рынках. По второму и третьему пункту уже есть ЕАБР, который необходимо превратить в эффективный институт развития ЕАЭС.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram