Если бы в свое время между икрой и нефтью на Каспии Казахстан сделал стратегический выбор в пользу первого, то сегодня многое выглядело бы иначе
Ошибка, которую можно исправить – это еще не ошибка. Последняя серия скандалов и провалов с Кашаганом заставляет по-новому взглянуть на рыб осетровых пород в акватории Каспийского моря. Если развернуться от «черного золота» в виде нефти к такому же золоту в лице черной икры, то дивиденды просто неизбежны. Разумеется, развитие в данном направлении требует системных и целенаправленных усилий, но ведь любую работу надо делать хорошо – плохо само получится.
Искать аргументы в пользу черной икры необычайно легко. Товар в высшей степени экологический. Проблем со сбытом не может быть в принципе (вопрос лишь в марже от продажи). Не требуется никаких трубопроводов, танкеров и прочей проблемной инфраструктуры. Вместо этого нужны рыбозаводы, питомники и прочее, однако это совсем другой ракурс производства. Линии жизни черная икра создает ничуть не менее значимые и полноценные, чем углеводороды.
Черная икра требует людей и институты. В Перестройку на Дальнем Востоке было создано совместное советско-японское предприятие (правда, по красной икре), где требовались рабочие на уровне аспиранта советского вуза. Что характерно, доходность покрывала столь дорогую рабочую силу. В общем, для осетрового рыбоводства критически важны качественные человеческие ресурсы. Задача по их обеспечению по эффекту мультипликатора требует подтягивать до должного уровня образование, науку, организационный ресурс, менеджмент и прочие составляющие. Можно провести аналогию с АвтоВАЗом, где на 1 рубль инвестиций в собственно автопредприятие требовалось 10 рублей в смежные отрасли.
Черная икра могла бы стать великолепной визитной карточкой для Казахстана на международной арене, то есть служила бы не только в качестве товарного бренда, но и работала на благоприятный внешнеполитический имидж. Если мы возьмем тех иностранцев, которые реально знают нашу страну, то ассоциаций со словом «Казахстан» у них немного. Стоит убрать из их ассоциативного ряда нетоварные бренды вроде Назарбаева и велокоманды «Астана», то остаются нефть да зерно. Когда-то был уран, но после посадки Мухтара Джакишева данная линия пошла на спад. А где же черная икра?!
В свое время бассейн Каспийского моря аккумулировал более 90% мировой популяции осетровых. Только специалисты знали, что один вид осетра живет в озере Байкал, белого осетра можно поймать в океане у Сан-Франциско, плюс пара-тройка других малоизвестных мест. Теперь CITES (Конвенции ООН о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновении; принята в 1999 году) регулярно из прикаспийских государств дает квоту на экспорт только Ирану (там борьба с браконьерством поставлена реально хорошо) и на мировом рынке узнали, например, о чилийской черной икре. Пока Казахстан «осваивал» до неузнаваемости чилийскую пенсионную модель, сами чилийцы купили технологию разведения в неволе рыб осетровых пород и теперь экспортируют их икру.
В отличие от нефти, которая то дорожает, то дешевеет, черная икра год от года становится только дороже. Даже если Казахстан вернется со своих полутора сотен тонн икры к 1000 тонн в год (как при СССР) – рынок черной икры это совершенно не обвалит, а объемы будут переварены. К слову сказать, вернуться на подобные показатели не так-то просто – самке осетровых требуется 8-10 лет, прежде чем она начнет давать икру.
90-ые годы стали временем ошибочного стратегического выбора на Каспии. Тогда во главу угла поставили нефть, хотя во всем водоеме не может быть икры лучше, чем у белуги, осетра и севрюги, пойманных в устье Урала, когда они поднимаются на нерест (особенности физиологии, формирования и роста). Годы идут, нефти с Кашагана как не было, так и нет, страна бензином себя не обеспечивает, цены на ГСМ растут, а килограмм черной икры на мировом рынке перевалил за $3,5 тыс.
Икорный бизнес по своим оборотам во многом сопоставим с нефтяным. Например, по подсчетам экспертов, годовой оборот нелегальной черной икры только в российском Дагестане составляет $250 – 300 млн. А есть еще черный рынок Азербайджана, определенная доля Туркменистана.
Проблема икорного бизнеса в том, что он требует долгосрочных инвестиций и большого по времени горизонта планирования, определенных государственных гарантий и преференций. Не обойтись здесь без политической воли, ибо рыбно-икорная мафия в Казахстане давно сложилась и если бы не падение популяции рыб осетровых пород год от года, то ее нынешнее положение вещей во многом бы устраивало. С другой стороны, при разумном государственном подходе эти же самые игроки могли бы перейти в легальный бизнес, пополнить налогооблагаемую базу и работать на увеличение популяции осетровых. По своей природе все это предполагает создание рабочих мест с высоким уровнем квалификации, а значит высокооплачиваемых.
«Богатый осетрами и черной икрой Казахстан» звучит посолиднее, чем «богатый нефтью».
Правила комментирования
comments powered by Disqus